Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 39

Мне определённо нужно встать.

Движение моими конечностями и телом принесло целый ряд новых ощущений, большинство из которых были ещё более болезненными, неудобными, вызывающими тошноту…

Пугающими.

Больше всего на свете они были пугающими.

Они были пугающими особенно с точки зрения их последствий.

Подавляющее большинство этих ощущений были также глубоко физически неприятными. Они были болезненными, настолько сильными, что у меня перехватило горло, защипало глаза. У меня болела задница. У меня болели руки. Болело влагалище. У меня определённо был секс.

По ощущениям это был грубый секс. По ощущениям это было много секса.

Может быть, даже слишком много.

Я не могла помнить секс.

Я ничего из этого не могла вспомнить, даже когда по-настоящему пыталась.

Моя челюсть болела достаточно сильно, чтобы заставить меня задуматься, не ударил ли меня кто-нибудь, а затем достаточно, чтобы заставить меня задуматься кое о чём другом. Чем дольше мой разум прокручивал в голове обрывки информации, которую давало мне моё тело, тем больше я осознавала, что не хочу слишком внимательно изучать какие-либо из этих свидетельств.

Я определённо не хотела связывать нити воедино в целостный образ.

Я заставила себя принять сидячее положение на матрасе и непроизвольно ахнула. Мои ноги коснулись ворсистого ковра, покрывающего пол — во всяком случае, пальцы ног. Я ещё несколько секунд сидела там, потирая пальцы ног об этот ковёр, прежде чем поняла, что мне нужно в ванную.

Сейчас же.

То есть, прямо сейчас, пока меня не вырвало на пол Джейдена.

Я хотела забрать свою одежду. Я не могла решить, смогу ли я справиться и с одеждой, и с ванной, и я сидела там, парализованная тошнотой и нерешительностью.

Я решила, что, вероятно, не смогу. Справиться с обоими вещами, то есть.

Не успею.

Мне нужно выбраться из этой комнаты.

Мне нужно отвлечься от бледной кожи тела, счастливо свернувшегося калачиком на кровати. Мне нужно отвлечься от довольства на его лице, когда он спал.

Одежда могла подождать.

Поднявшись на ноги, я, спотыкаясь, как пьяная, направилась в ванную.

Всё заболело ещё сильнее, как только я встала на ноги, но я сосредоточилась на движении, на том, чтобы перебраться с одной стороны дома на другую. Я сосредоточилась на том, чтобы удержаться на ногах, хватаясь руками за стены и дверные косяки, пока пробиралась через захламлённую спальню Джейдена в тёмный коридор за дверью его спальни.

То тут, то там я замечала знакомые предметы, но всё качалось передо мной. Плакаты группы криво висели на выкрашенных в белый цвет стенах. В двух комнатах, мимо которых я прошла, я увидела грязную одежду, банки из-под газировки и пакеты из-под чипсов перед монитором и станцией для просмотра каналов, гарнитуры, ноты на ковре, ручную игру, что-то похожее на нож-бабочку…

Затем я вышла из спальни.

Впереди я увидела его гостиную с узорчатым ковром, его гитару, стоящую на подставке в углу рядом с небольшим усилителем для репетиций. Я увидела выкрашенные в фиолетовый цвет стены, чёрные рамы окон, что-то похожее на пустую пивную бутылку, лежащую на боку.

Мне никогда не приходило в голову, что мы не одни.

Ну, пока я не открыла дверь ванной и не увидела барабанщика Джейдена, лежащего без сознания на полу. Половина его тела покоилась на влажном с виду ярко-зелёном коврике в ванной. Другая часть его тела растянулась на белом кафеле, и рубашка задралась, обнажая выпуклый пивной живот.

Издав удивлённый звук, я попятилась, закрывая дверь.

Несколько секунд я просто стояла в коридоре, а сердце бешено колотилось.

Затем тошнота снова усилилась, в горле появился привкус желчи.

Во рту слишком много слюны.

Меня определённо должно было стошнить.

Какая-то часть моего разума продолжала анализировать, оценивая возможности, пока я осматривала узкий коридор между спальней Джейдена, гостиной и кухней.

Я подумывала о том, чтобы просто перешагнуть через барабанщика Кори и сблевать в унитаз рядом с ним. Я подумала о кухонной раковине. Я подумала о том, чтобы сблевать в одну из корзин для мусора в комнатах, мимо которых я проходила — они по крайней мере, казались пустыми, судя по тому, что я видела мельком.

На самом деле мне больше не хотелось ходить по дому, особенно если здесь был Кори.

На самом деле я не хотела знать, кто ещё может быть здесь.

Я подумывала просто наблевать на ковер.

Хер с ним.

В конце концов, я вернулась в комнату Джейдена в поисках мусорной корзины.

И своей одежды.

Я очень хотела найти свою одежду.

Я больше не переживала о том, чтобы блевануть в подобающем месте вроде ванной. Я хотела убраться оттуда нахер.

Образы всё ещё пытались сложиться у меня перед глазами, но ни один из них не был очень чётким. Я приложила немного усилий, чтобы сделать их чёткими, но мне не очень удавалось. Ничто из того, что я видела, не казалось достоверным. Ничто из этого не походило на настоящие воспоминания, скорее на то, что мой разум придумывал в данный момент, предлагая их мне как варианты заполнения пробелов.

Когда я по-настоящему сосредоточилась, за всем этим шумом я увидела глухую стену.

Я увидела пустоту, место, где ничто не обитало.

Такое ощущение, будто кто-то просто выключил свет, звук, стерев запись на неопределённый период времени.

Не осталось ничего — только мёртвая зона отсутствия времени и чувств.

Эта пустота была настолько неприятной, что снова всплыли образы, ложные воспоминания, которые хотели объяснить, что происходило в тех местах, которые я не могла видеть. Некоторые из этих образов были кошмарными, даже наводящими ужас, но так или иначе, они были лучше, чем пустота за ними.

Я знала, что мой разум делает то, что делали другие, и пытается разобраться в том, что произошло. Я чувствовала, как сильно ему не нравятся белые пятна в моей памяти, как отчаянно он хочет заполнить пробелы. В результате мой разум изобретал временные рамки и сценарии из голых фрагментов данных, пытаясь связать их воедино таким образом, чтобы это выглядело и ощущалось логичным, независимо от того, стояла ли за этим хоть капля правды.

Даже фальшивые временные рамки беспокоили меня.

Ни одна из предложенных возможностей не показалась мне хорошей.

Чувства хотели выплеснуться наружу — или, может быть, чувства по поводу отсутствия чувств.

Чем дольше я концентрировалась на попытках вспомнить, на страхе, неловкости и нежелании думать, тем больше я осознавала, что какая-то часть меня пребывала в шоке. По крайней мере, часть тошноты была вызвана этим, а не тем, что происходило с моим желудком. Это чувство не было стыдом, скорее, как будто что-то мерзкое подползло ко мне, прикасаясь, пока я спала.

«Убирайся нахер оттуда, Элли».

Не я. Другой голос.

Вместе с ним пришёл гнев. Огромная грёбаная стена гнева.

Это появилось из ниоткуда. И снова меня поразило странное чувство, что гнев, знание, которое я чувствовала за ним, вовсе не были моими.

Но это моё.

Это должно быть моим.

«Найди свою одежду и убирайся оттуда. Я разберусь с ним. Я, бл*дь, обещаю тебе, что разберусь. Убирайся оттуда, пока он не проснулся и не начал тебе врать».

Я должна была убираться оттуда к чёртовой матери.

Эта мысль сильно поразила меня.

Она пришла ясно и впервые не вызывала сомнений.

Логика только потом попыталась заявить о себе.

Я не могла здесь оставаться. Я всё равно ничего не могла сделать прямо сейчас, пока не получу больше информации. Я не могла доверять ничему из того, что Джейден расскажет мне о прошлой ночи — не сейчас, не без каких-либо воспоминаний о себе.

Мне нужно выбраться оттуда.

Но я этого не сделала. Я просто стояла там.

Я чертовски сильно хотела вспомнить. Мне казалось важным вспомнить до того, как я уйду, до того, как пройдёт время, и я каким-то образом отмахнусь от этого, позволю себе или другим превратить это во что-то другое, во что-то, чего не было.