Небо в кармане 3 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 2

Да, про случай! Собрали мы самолёт, поле лётное огородили колышками. Верёвку на скорую руку между кольями натянули и флажками обозначили. Пусть и поздняя осень, самое начало ноября, а на улице пекло. Это для местных прохладно, а для нас жарко, когда плюс двадцать восемь на термометре. Да с непривычки. В общем, разморило всех.

Ну нам деваться некуда, жара не жара, а шевелиться и исполнять государев наказ нужно, вот я и приказал начинать к первому пробному рулению готовиться. Руки-то по штурвалу соскучились, душа в небо просится. А оно тут синее-синее, высокое-высокое, так к себе и манит.

И надо же было такому случиться, что как раз в этот момент мимо нас караван из Бухары идёт по своему маршруту, по которому и этот караванщик всю жизнь ходил, и до него предки веками землю на этой тропе топтали. До наших флажков им никакого дела нет. Подумаешь, болтается под верблюжьими копытами верёвка с красненькими тряпочками.

Пока жандармы очнулись, пока в себя пришли и этот караван заметили, пока сообразили, они уже и верёвку с кольев снять успели. И сматывать принялись по-хозяйски.

Изотову доложили, тот подхватился, команду подчинённым отдал порядок на поле навести, те и побежали выполнять приказание. Шуму было…

Без переводчика никто ничего не понимает, все кричат, руками размахивают, верёвку друг у друга из рук дёргают, вот верблюды и не выдержали. Это на картинках они флегматичные животные, которых не поднять, с места не сдвинуть. А тут оказались сущими зверями. Дикими, причём. Мало того, что чудом кого из наших не покусали или копытами не побили, так вдобавок из связки вырвались. Ну и давай по полю галопом носиться. Оставшиеся верёвки вместе с кольями на себя намотали, ревут от злости или страха, слюна во все стороны летит. А запах какой в воздухе витает, лучше не нюхать. Караванщики ещё больше зашумели, ловить свою животину кинулись. Там же товары!

Наши солдатики тоже за животными бегают, но с целью поймать и не пущать! Ну и казённое добро возвернуть, само собой. А я лишь об одном думаю — только бы не в мою сторону, только бы не сюда кинулись. Растопчут же самолёт. Уже и пистолет из кобуры вытащил, к стрельбе изготовился…

Обошлось в тот раз. Верблюдов переловили, привязали. Повезло, что стрелять не пришлось, и что товары из тюков не высыпались. А то в обоих случаях испортили бы с местными отношения навсегда, как пить дать. Изотов потом это дело урегулировал. Если бы не мундир с эполетами и не присутствующий тут же бек-полицмейстер, то не знаю, чем бы это закончилось.

Теперь везде, где бы не оказались, а лётное поле со всех сторон тщательно огораживаем, столбы крепкие вкапываем. Колючей проволоки нет, так мы верёвку в три ряда по высоте натягиваем. С флажками. Как на волков. Чтобы уж точно никто не прошёл.

Но и местные сюда после того случая не суются. И слухи разлетелись по округе, и местный полицмейстер указ издал. И даже двух своих человечков для надзора за порядком приставил. Только я этих двоих один раз за всё время и видел, когда они нам представлялись. Изотов говорит, они больше в чайхане заседают, там все удобства, и оттуда им нас охранять проще…

Как не торопились, а в Ташкенте пришлось задержаться и дооборудовать самолёт дополнительными топливными баками. Иначе нам с расстояниями не справиться, слишком тут условия сложные. В столице говорили одно, задачу красиво расписали, а на деле всё оказалось совсем по-другому. Не то, чтобы я не готов был к чему-то подобному, легковерием никогда не страдал, но не настолько же! Вот и приходится теперь мудрить и выкручиваться, изобретать велосипед на коленке. Но ничего, не впервой, справлюсь. Не зря же настаивал на выделении нам дополнительного вагона и переоборудовании его в мастерскую на колёсах. Плюс запасные части и расходные материалы. Так что было не только из чего склепать сами баки, но и проложить, и подключить топливные магистрали. Но это я так, для красного словца их называю, значимость и важность повышаю. На самом деле магистрали это топливные трубки со штуцерами. На Путиловском заводе мы давно наладили их выпуск под свои собственные требования.

И работа не сложная. Проложить магистраль вдоль борта, зафиксировать хомутами, чтобы не болталась, прикрутить, затянуть, и всё. Ещё неделя в плюс пошла. Потом перелёт в Душанбе. Оттуда мы с дополнительными баками дотянемся туда, куда нужно. И, главное, назад вернёмся.

Сам полёт несложный, сложнее было дождаться сопровождение и охрану. Им-то своим ходом добираться пришлось, везти с собой запасы топлива и масла. В Душанбе не в Ташкенте, здесь с этим туго. А если и есть, то качества неважнецкого. А ещё нужны палатки, запчасти, инструменты, лак и ткань, продовольствие и боеприпасы. И прочее, прочее. Конечно, что-то из самого необходимого, без чего не обойтись, я в самолёте перевёз. В основном продукты на нас двоих с Изотовым. Но это крохи, чтобы только до прихода наших дотерпеть…

Вот и ещё две недели плюсовать пришлось. Мастерская на колёсах пока осталась в Ташкенте…

Встряхнулся, выбросил из головы посторонние мысли. Дело мне предстоит серьёзное, нужно собраться.

Сначала оснастил взрывателями все четыре бомбы на подвесках, и только потом переключился на те, что находились в фанерных карманах по левому и правому борту. Законтрил крыльчатки прутками, на автомате покачал каждую болванку рукой, проверил надёжность размещения в зажимах. Мало ли от тряски какая-нибудь из них раньше времени вывалится?

Вот и всё. Готово. Развернулся, глянул в сторону востока — рассвет совсем рядышком, можно готовиться к вылету. Дал отмашку Изотову, подозвал его к самолёту.

— Готово, Николай Дмитриевич? — покосился на подвешенные бомбы Константин Романович. — Быстро вы управились.

— Так чем больше практики, тем больше набираемся опыта.

— Не подведут эти ваши болванки? — нервно дёрнул подбородком Изотов.

— Не должны, — уверенно улыбнулся. Пусть и темно, но в свете нескольких «летучих мышей» улыбку мою прекрасно видно.

— Мне бы вашу уверенность, — вздохнул полковник. — Тогда пора переодеваться?

— Да, пора, — согласился. И ещё раз глянул на восток, на беспроглядную после света ламп черноту ночного неба. Где-то там далеко спят до поры до времени непробудным сном величавые горные вершины. Искоса оглядел вдруг сгорбившегося полковника и неожиданно для себя предложил. — Константин Романович, а оставайтесь-ка вы на земле! Я и один смогу справиться.

— Что⁈ — вскинулся Изотов. Выпрямился в струнку, выскобленный до синевы острый подбородок вверх задрал, глазами во мне дыру прожечь пытается. — Вы что там себе надумали, ваша светлость? За кого-то другого меня принимаете? Нет уж, милостивый государь, коли уж решили вдвоём лететь, то по-другому не будет!

— Не будет и не будет, я и не возражаю, — отыграл назад. Похоже, ошибся я немного в офицере, не нужно было ему такое предлагать. Но ведь как лучше хотел сделать, вижу же, что мнётся, что не по нутру ему от земли отрываться. А получилось как всегда. И как теперь выкручиваться? Ситуацию ведь исправлять необходимо, мне с ним ещё ой сколько времени плечом к плечу милостью Его Императорского Величества работать предстоит. — Хотел самолёт облегчить. Всё-таки в первый раз полечу. Неизвестно, как машина себя над горами поведёт, хватит ли мощности мотору.

— Да? — с подозрением во взгляде спросил полковник. Не поверил, конечно, но засомневался в своих первых выводах. — Вот вместе и проверим. Опять же, как бы вы с моего борта бомбы сбрасывали бы? До карманов бы точно не дотянулись.

— Да, об этом я точно не подумал, — нарочито сокрушённо развёл руки в стороны. Признаваться в том, что мне это никакого труда бы не составило, не стал, ни к чему. — Вместе, значит, вместе. Переодевайтесь в зимнее, Константин Романович. Пора запускаться, а мы с вами тут всё разговоры водим.

И сам к своему сундуку направился, что возле шкафа с мундирами стоит. Да, именно что сундук. Тот самый, словно из детства вернувшийся, ещё бабушкин, из крепкого дерева, окованный чёрным железом по углам, с крепкими петлями и врезным замком.