Резкий поворот (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 27

Разошедшаяся во все стороны волна энергии смерти, щедро приправленная электричеством и брызгами волшебной кислоты, в которую обратилась кровь Доброславы, на удивление оставила после себя очень малое количество жертв и разрушений. Ибо импульс взрыва словно бы оказался вовнутрь водоворота, навстречу самому себе, а наружу вырвались лишь вторичные отголоски этой губительной силы. Хотя даже их хватило, чтобы два или три неудачника превратились в обугленные кости и искореженные обломки амуниции. Похожие на те, которые находились в эпицентре рукотворного катаклизма, только в разы более крупные, ибо остатки ставших целью тандемной атаки магистров теперь бы могли оказаться через сито просеянными. За редким исключением, которому повезло чуть больше, а потому эти безнадежно мертвые ошметки, непонятно кому раньше принадлежавшие, имели в длину сантиметров пять или даже семь. Однако когда губительный водоворот кровавого эфира только формировался, то все мало-мальски опытные люди, а других здесь и сейчас как-то и не было, поспешили убраться куда подальше от пущенной в ход высшей магии. Даже попытки атаковать Святослава и Олега ради этого свита магистра Чернявица прекратила…Или это было потому, что после первых рефлекторных действий они смогли оценить силу внезапно показавших себя высших магов и вообще вспомнили, что окружены одаренной пехотой противника, превосходящей их по численности раз эдак в двадцать-двадцать пять?

— Боярин Чернвявиц оскорбил меня, напал на мою супругу и превысил свои полномочия, — громко заявил Олег во внезапно установившейся тишине…Или это просто он оглох и даже не заметил как? Кажется, все-таки оглох, во всяком случае, в ушах у него точно застряли кровавые пробки. И в носу. И глаза, кажется, тоже сейчас функционируют вопреки биологии за счет одного только волшебства, ибо полопались они то ли от чрезмерного перенапряжения, то ли от какой-то пропущенной атаки. Вообще все лицо чародея из-за перенапряжения превратилось в одну большую кровавую маску из-за выступившей прямо из пор и мгновенно засохшей алой жидкости…Маску, которую он с себя мимоходом сорвал, даже не сделав для этого никаких сознательных усилий, а просто пожелав этого. — А потому он был казнен! Казнен за свою глупость! Казнен за свою слабость!Казнен за свою вопиющую некомпетентность! И теперь я, магистр Олег Коробейников, принимаю командование на себя!!!

Интерлюдия. Проблемы и паника.

Брат Ерафим находился в очень редком для него настроении. Ему было весело. Правда, веселье этого оказалось нескольким специфическим…И истерическим. Подобное могло бы возникнуть у человека, если бы он сидел в камере смертников и обсуждал со своими товарищами несчастные случаи, которые с ними вот прямо в этом помещении могут произойти. Последний раз нечто схожее профессиональный борец со злом испытывал, когда остался всего-то с двумя серебряными пулями против трех оборотней-культистов, балующихся заодно и людоедством. Предпоследний — в процессе выслушивания приговора за несомненно праведную и сделанную должным образом работу, окончившуюся для него ссылкой на Дальний Восток.

— Ааааа! — Натуральным образом орал его, по всей видимости, новый начальник, выпучив уставившиеся в одну точку глаза и схватившись обеими руками за голову. Лицо этого истинного мага оказалось Ерафиму незнакомо, но вот бронированная мантия с опознавательными знаками миссионера, несущего свет истинной веры язычникам, точно была сделана где-то при мастерских Священного Синода. Причем шили подобную одежду: роскошную, прочную и позволяющую спрятать очень много интересного в потайных карманах или широких рукавах для тех служителей церкви, чьи праведные дела далеко не всегда предавались огласке. И сопровождались изрядным количеством риска, особенно кто-нибудь узнает про участие в них скромных обитателей храмов. Наметанный глаз опытного борца со злом даже уже подметил места, где слоем ткани могут прятаться пузырьки с алхимическими снадобьями, небольшие магические жезлы, по функционалу и разрушительной мощности обычно выигрывающие у банальных кинжалов или многофункциональный очень прочный шнур, которым можно хоть вход в помещение опечатать, хоть руки и ноги подозреваемому еретику связать, хоть петлю палача заменить. — Аааааа!

— Е! Е-е-е-е-е… — Посмотрев на высокого гостя и немного подумав, протяженно затянул интендант, явно пытаясь подражать мелодии какой-то песенки. Впрочем, музыкальные упражнения с его стороны ни капли не сказались на темпах процесса проверки комплектации и переборки пулеметов, доставленных солдатами Коробейникова в обитель вместе с последними новостями и прибывшим с летучих кораблей новым главным миссионером. И вообще главным, ибо в соответствии с посланием, заверенным печатью Святейшего Синода, Ерафим должен был предать бразды правления их маленьким храмом тому самому человеку, у которого сейчас была истерика. Хотя, с учетом того, что рассказали уже успевшие покинуть обитель солдаты, данные эмоции были абсолютно объяснимы. А присланная из Москвы парочка пулеметов — совершенно недостаточны. Как и количество зачарованных или освященных боеприпасов длительного хранения. — А вы чего стоите? Помирать — так с музыкой! Запевайте, братцы!

— У-у-у-у-ууууу! — Очень душевно и прочувственно затянул самый младший из присутствующих церковников, то ли приняв слова интенданта за чистую монету, то ли просто по причине не до конца выветрившегося юношеского задора решив присоединиться к веселью с не слишком-то правдоподобной имитацией волчьего воя. Или это все-таки какая-то мелодия была? В любом случае оставалось лишь радоваться тому, что остальные присутствующие в подвале небольшой церкви монахи его энтузиазма не разделяли и просто сидели, словно пыльным мешком пришибленные.

— Вы надо мной издеваетесь, что ли⁈ — Новый глава обители, официально считающийся всего лишь миссионером, прекратил орать и пялиться в никуда, с некоторым трудом сосредоточившись на парочке своих подражателей. — Издеваетесь, да⁈ Да как вы можете так поступать, когда у нас тут такая катастрофааа⁈ Боярин Чернвявиц — убит! Его род не только обезглавлен, но и потерял половину своих магов пятого ранга! Многолетняя дружба между министерством иностранных дел и церковью теперь могут оказаться под угрозой, поскольку инициатива по созданию сегодняшнего беспорядка исходила-то именно от нас! И это все — ваша вина!

— Вот не надо перекладывать с больной головы на здоровую, хоть и контуженную. — Прервавший свои завывания интендант ни капли не устрашился направленного на него пальца, массивный золотой перстень на котором начал как-то подозрительно посверкивать. — Когда неделю назад ко мне прилетела замаскированная под голубя почтовая химера, я доложил что? Правильно, чистую правду. То, что после общения с архимагом-затворником Коробейникова стало не видать, лишь изредка его двойник мелькает. А сделали вывод о том, что он в гостях у этого индуса покалечился, попал в рабство или просто бросил всех и вся, а потому надо ловить удобный момент — вы…Ну, может не ты лично, но Господом Богом клянусь, моя абсолютно достоверная информация к чужому феерическому провалу не имеет ни малейшего отношения!

— А почему я о какой-то почтовой химере первый раз слышу? — Нахмурился Ерафим. — Или…Ты посчитал меня скомпрометированным?

— Не я…Но да, — пожал плечами специалист по припасам, подсчетам и информации, что помимо прочих своих обязанностей также сторожил сторожей. — Прости, но переданный в письме приказ не оставлял двоякого толкования. Видимо кто-то пришел к выводу, что ты с Коробейниковым слишком хорошо знаком, плюс у него лечился…

— Ну, всё, что ни делается, всё к лучшему, — решил Ерафим с примерно таким же безразличием, с которым он в молодости провожал взглядом просвистевшую мимо виска пулю. — По крайней мере, в сегодняшней катастрофе меня теперь никто не обвинит.

— Катастрофа…Катастрофаааа… — Принялся раскачиваться как маятник присланный из Москвы глава миссии, явно испытывая желание побиться обо что-то головой. Во всяком случае, макушка его на излете стены почти касалась и если бы он увеличил амплитуду своих движений ещё чуть-чуть, то точно бы раздался громкий треск от соприкосновения затылка и камня. — И замолчать её нет никакой возможности. Выжившая часть свиты Чернявица сдаст всё, причем сразу…Ему даже их пытать не придется, эти мерзавцы, которых давно было пора за сношения с демонами спалить, сами всю информацию на блюдечке преподнесут и сапоги Коробейникову вылижут из страха прямо на алтарь отправиться…У таких как они с этим быстро…