Пиратский граф (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 3

При моих словах о монете, архиепископ тут же напрягся, я прямо видел, как он остановил свою дёрнувшеюся было руку, от желания поднять её и скрыть предмет на шее, от моего взгляда.

— Подарок матушки, — сквозь зубы процедил он, стараясь скрыть своё волнение.

Я уже нисколько не сомневаясь, что это именно та монета что мне нужна, хотя и не мог дотронуться до неё, чтобы опознать, легко улыбнулся и протянув руку к своей шее, медленно потянул за золотую цепочку и под изумлённым взглядом архиепископа вытащил монету, копию той, что была у него.

— Представляете, какое совпадение ваше преосвященство, — с лёгкой улыбкой на губах, я видел, как расширяются его глаза при виде неё, — мне мою тоже матушка подарила.

Его глаза жадно пожирали мою монету, но ровно по той же причине, по какой я не мог подойди к нему, этого же не мог сделать и он. Тогда у окружающих появятся вопрос относительно этих одинаковых на вид монет. Так что он с трудом оторвав взгляд от моей, неожиданно склонил голову в жесте приветствия.

— Был рад знакомству с вами Иньиго де Мендоса, теперь я уверен, что это не последняя наша встреча, — ответил он спокойно и отошёл к своему напарнику по тренировке, оставляя всех присутствующих, кроме меня, в полном недоумении сменой своего поведения.

Я же, только что получил лишнее подтверждение своим мыслям о том, что эти монеты не так просты, какими кажутся и архиепископ явно знает о них больше, чем я. Собственно поэтому, когда дедушка и сказал о том, что тот носит рядом с крестом старинную монету, я тоже решил повесить себе на цепочку такой же тирский шекель, чтобы посмотреть на реакцию архиепископа и она меня полностью удовлетворила, объяснив некоторые моменты с этими странными монетами и тем активным поиском, который за ними ведётся. Об этом явно мне нужно будет поговорить с архиепископом, но в более приватной обстановке.

Жаль конечно, что я не мог сейчас добраться до его монеты, чтобы хотя бы её просто опознать, поскольку Каррильо был слишком значимой фигурой, чтобы её можно было у него просто отнять. Продавать же шекель, зная о его возможностях, о которых пока не знал я, он точно не будет. Скорее архиепископ теперь будет жаждать заполучить себе мою монету, что послужит отличным поводом для нашей следующей встречи.

Всё это у меня промелькнуло в голове за мгновение, пока Каррильо со вторым мужчиной скрылся с тренировочной площадки.

— И что это сейчас было? — поинтересовался у меня дон Иньиго, внимательно на меня посмотрев.

— Не хочу врать вам дедушка, поэтому просто сделаю вид, что не услышал вашего вопроса, — вздохнул я, пряча монету обратно под камзол, — а архиепископ этот ваш, ой как непрост.

— Да я прямо кожей чувствую, что вы двое связаны какой-то тайной! — возмутился он, — начинаю понимать Диего, который хочет тебя выпороть. Что это за тайны такие, да ещё и от главы рода⁈

— За одно знание о которых, убивают дедушка, — я хмуро на него посмотрел, — так что прошу вас, давайте оставим эту тему.

— Мы ещё вернёмся к ней, — недовольно сказал он, но спорить к счастью не стал, так как на нас уже стали обращать внимание и показал, чтобы я тоже замолчал, и мы направились к выходу из замка.

Быстро покинув замок, мы вскоре поехали куда-то в город, в богатый квартал, судя по домам и хорошо одетым людям, которые гуляли по улицам. Каким же удивлением для меня стало, когда дверь дома куда мы приехали, открыл слуга, явно нехристианской внешности, а когда появился хозяин, радостно всплеснувший руками при виде дедушки, в мою голову стали закрадываться сомнения в том, что Мендоса такие уж хранители веры, какими хотели показать себя на людях.

— Дон Иньиго, какая честь и радость для меня, — льстиво подбежал иудей и стал пожимать обоими руками руку дедушки, — я как только узнал, что вы прибыли в город, тут же отправил сына узнать, не могли бы вы посетить меня.

— Авраам, я тоже рад тебя видеть, — маркиз улыбнулся и пошёл за евреем, который сразу же показал идти за ним.

Вот тут я сразу мог сказать, что в этом доме не бедствовали. Картины на стенах, ковры, дорогая мебель, всё говорило о достатке.

Собственно говоря, комната в которую мы пришли явно была гостиной и также шикарно обставлена, а я наконец смог переместиться с рук молчаливого и удивлённого Иосифа Колоны, на мягкую подушку кресла.

— Прошу познакомься с моим внуком, графом Иньиго де Мендоса, — представил дедушка меня, а затем хозяина дома, — Авраам Сениор, раввин и старейшина иудейской общины Сеговии.

— Рад приветствовать знакомого моего дедушки, уверен, что вы хороший человек, если смогли добиться его расположения, — заговорил я на иврите, вызвав этим шок и у маркиза, и у хозяина дома.

— Ваше произношение сеньор Иньиго, — удивлённо вскрикнул еврей, — просто превосходно!

Тут он посмотрел на моего сопровождающего и спросил его на этом же языке.

— Это ваша заслуга брат?

Иосиф Колон улыбнулся, и покачал головой.

— Я учу сеньора Иньиго арамейскому и древне иудейскому, чтобы он мог читать наши тексты в оригинале. Такого было его пожелание.

Восхищение, смешанное с изумлением, появилось на лице Авраама, но он перешёл обратно на кастильский, поскольку дедушка не понимал языка, на котором мы перебросились парой фраз.

— Ваше сиятельство, — повернулся он к нему, — позвольте выразить вам совершеннейшую признательность за то, что познакомили нас, а также моё восхищение образованностью вашего внука.

— Иньиго знает также древнегреческий и истинную латынь, — зачем-то прорекламировал меня ему дедушка, — и это, не считая остальных языков.

Иудей поднял руки к потолку.

— Какое счастье иметь такого внука сеньор Иньиго! — воскликнул он.

— Давай, покажи ему ту бумажку, — ворчливо ответил тот.

Хозяин дома закивал, позвал сына и тот вскоре принёс шкатулку, из которой была извлечена короткая записка, зашифрованная уже известным мне шрифтом.

— Иньиго, ты самый начитанный и умный, из всех, кого я знаю, — обратился ко мне дедушка, — посмотри пожалуйста, ты можешь прочитать, что там написано? Многие умы безрезультатно бились над переводом, но никому пока это не удалось сделать.

— Потому что письмо зашифровано, — кивнул я, — я уже сталкивался ранее с таким видом шифрования и могу его перевести.

Изумление проступило на лицах обоих взрослых.

— Серьёзно? — удивился дедушка, на что я кивнул, — тогда переведи пожалуйста, нам нужно знать, из-за чего умерло три человека, которые пытались доставить эту записку в Венецию.

— Это неделовой разговор сеньоры, — улыбнулся я, — если бы я всё делал бесплатно, я бы до сих пор жил в Гвадалахаре на деньги семьи.

На лице иудея расплылась блаженная улыбка.

— Сколько вы хотите за эту работу сеньор Иньиго? — поинтересовался он.

— А таки сколько вы можете мне за неё заплатить? — в голове у меня почему-то всплыли истории, оставшиеся от памяти Евгения Орлова про Одессу и одесских евреев, так что я невольно вставил в свою речь эти обороты. Причём это получилось у меня сделать легко и непринуждённо.

Маркиз с изумлением посмотрел на меня, иудей на Иосифа Колона, а тот отрицательно покачал головой, показывая, что этому он меня точно не учил.

— Ваш внук Ваше сиятельство мне так сильно нравится, что я готов познакомить его со своей внучкой, — с улыбкой сказал иудей.

— Давай обойдёмся без этого, — дедушка отмахнулся от подобной чести, — Иньиго ещё слишком мал, чтобы задумываться о девушках.

— Записка, — вернул я их обоих к нашим делам, — обычно за такое в Риме платят двести флоринов.

Брови иудея взметнулись вверх.

— За простой перевод сеньор? Почему так дорого?

— Вы всегда можете поискать в Кастилии того, кто сделает это для вас дешевле, — улыбнулся я своей самой запоминающейся улыбкой, — к тому же вы сами сказали, что очень хочется узнать, почему за неё пролили кровь.

Лицо дедушки наполнилось весельем, а вот иудей наоборот погрустнел, поняв, что сам совершил ошибку выдав свою заинтересованность в этом переводе.