Хозяйка Его Виноградников (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 13

«Вот же ж жучара! Опять задумал какую-ту пакость! – мысленно выругалась Виктория, увидев торжество в насмешливых тёмно-карих глаз. И снова мысленно выругалась, только теперь уже нецензурно, увидев, какой надеждой зажглись глаза её отца.

Ну вот и что ей оставалось делать? Не могла же она оттолкнуть столь «любезно» протянутую ей руку дружбы! Чтоб её!

– Я… – Виктория тяжело вздохнула, облизав при этом губы. – Конечно же, я хочу попытаться наладить с тобой отношения, Рей, – заверила она сводного брата, чувствуя, как от нервного напряжения у неё сводит живот и подёргивается правое веко.

– Отлично, – улыбнувшись во все тридцать два зуба, кивнул мужчина. – Тогда с завтрашнего утра и начнём, – объявил он. – Я как раз собирался заняться зеленой обрезкой и так как работа это кропотливая, помощь мне не помешает.

Глава 8

Сразу после ужина Виктория в сопровождении Эллы отправилась в свою комнату.

«2:0, дорогой братец!» – мысленно посмеивалась она, следуя за экономкой по длинному коридору к лестнице, вспоминая каким недовольным взглядом этот самый братец одарил заботливую женщину, когда она предложила проводить её.

Элла не стала заходить вместе с Викторией в комнату, просто кивнула на двери и, сообщив, что это и есть её комната, попрощалась и ушла.

Прежде чем войти, Виктория на мгновение задержалась у двери. Сделала глубокий вдох и только после этого, вошла внутрь.

Как только дверь тихо закрылась за её спиной, её окутало ощущение уюта и тепла, исходящее от проникающих сквозь огромное арочное окно лучей закатного солнца. Украшенные гобеленами стены были обиты теплыми оттенками бархата.

В центре комнаты стояла большая, кровать с балдахином. Рядом с кроватью с одной стороны стояла тумбочка, а с другой изящный столик для чтения. Противоположная от неё стена была практически полностью скрыта за большим деревянным шкафом, рядом с которым находился небольшой туалетный столик с зеркалом и дверь в ванную комнату.

Виктория оглядела свою комнату, которая когда-то была её личным убежищем и в которой по идее каждый предмет должен был ей что напоминать, но… кроме того, что в общем-то комната ей нравится, больше ничего не почувствовала.

День был долгим и довольно утомительным, как физически, так и морально. Поэтому она решила, что примет ванну и сразу же ляжет спать.

Уже наполненная до краев испускающей пар водой чугунная ванна, к слову, поразила её своими размерами. Подойдя к ванне, Виктория наклонилась и коснулась пальцами воды.

В самый раз.

Опустившись в ванну, Викторию заметила целую армию бутыльков и пузырьков, вид которых в который уже раз за этот день вызвал ощущение неправильности. Она не знала, что не так с этими пузырьками и бутыльками, но, на её взгляд, они были неправильными.

Несмотря на усталость, комфортную кровать и легкий лавандовый аромат, исходящий от подушек, одеяла и простыни, уснуть быстро не получилось. Как ни гнала она от себя мысли о сводном брате и о том, каких пакостей ей ждать от него утром, они все равно вновь и вновь возвращались, заставляя её нервничать и вступать с ним в заочные ожесточенные споры. В конце концов всё же поздний час и выпитое за ужином вино сделали свое дело, и она уснула.

Правда, очень ненадолго.

Громкий и настойчивый стук в дверь разорвал сонную тишину её комнаты, когда стрелки часов даже не коснулись ещё отметки половины шестого утра. С трудом разлепив глаза Виктория тупо уставилась в полумрак комнаты. Разбудивший её грохот прекратился и теперь она слышала только, как за окном бушует непогода и по стеклу окна бьют струи дождя.

– Наверное опять кошмар приснился, – снова закрыв глаза, сонно пробормотала Виктория и хотела было лечь поудобнее, но в этот момент громкий и настойчивый стук в дверь снова повторился, сообщая ей о том, что кошмар ей не приснился, а происходит на яву.

– Тори, подъём! – прорычал из-за двери ненавистно знакомый голос.

«Подъём?! Какой ещё подъём?!» – мысленно возмутилась она.

– Тори, вставай, одевайся! – меж тем продолжал вещать из-за двери голос. – У меня сегодня ещё много работы на виноградниках! На твоих виноградниках, между прочим! Поэтому давай, пошевеливайся!

Работа. Виноградники. Вчерашний ужин.

«Тогда с завтрашнего утра и начнём», – вспомнила Виктория слова сводного брата.

– Но ты сказал утром, а на улице ещё темно?! – возмущенно прокричала она.

– Давно рассвело. Просто идет дождь, – тут же уведомили её.

– Но… – начала было она, но голос из-за двери её перебил.

– Жду во дворе в течение десяти минут, если не придёшь, отправлюсь на виноградники без тебя, – уведомили её и, судя по звуку шагов, отправились ждать во двор.

Вновь откинувшись на подушки, Виктория в течение нескольких секунд лежала, прислушиваясь к звуку дождя за окном.

«Да он издевается! Мало того, что рань несусветная! Так еще и в такую погоду хороший хозяин даже собаку на улицу не выгонит! Может просто послать его и продолжить спать?» – спросила она у себя.

Мысль была очень привлекательной, но Виктория откуда-то знала, что работающие на земле люди и, в самом деле, встают с рассветом. И, хотя она точно знала, что мерзавец над ней откровенно и радостно издевается, он был прав в том, что виноградники – её. А ещё… он был прав в том, что она их не заслуживает. Нет, вслух он ей этого пока не заявлял, но это читалось в его глазах. Об этом говорило презрение с каким он смотрел на неё. Об этом громче всяких слов ей сказал его пренебрежительный тон, с каким он предупредил её, что подождет десять минут и отправится на виноградники без неё.

Он был уверен, что она не придёт! Нет, даже не так. Он даже и мысли не допускал, что она покинет постель в такую рань и, тем более в дождь, и отправится вместе с ним месить грязь в виноградниках!

Отец её, конечно, поймет… И не только не осудит, но и сделает выговор Рэю. Виктория знала это наверняка.

И если бы дело было только в презрении её невыносимого сводного брата, она бы это легко пережила, но были ещё и работники… Те самые работники, которые были его, а теперь её. Которые, как ей рассказал Мануэль, в Рэе души не чают и чуть ли не молятся на него, а её считают избалованной, изнеженной, дрянной девчонкой. И это, она подозревала, робкий и вежливый приказчик ещё мягко выразился. Потому как была уверена, что он очень и очень старательно подбирал слова, когда рассказывал ей о ней прежней.

Виктория понимала, что, если она хочет доказать людям, которые на неё теперь работают, что она достойна быть их хозяйкой, ей придется ни в чём не уступать Рэю. И начать ни в чём ему не уступать она должна сегодня.

Приняв это решение, она зевающая и вялая, выбралась из-под теплого одеяла и, пошатываясь ото сна, подошла к окну.

Взглянув на улицу через оконное стекло, она, к сожалению, не увидела там ничего что подняло бы её моральный дух: бьющие барабанной дробью по стеклу струи дождя стекали по нему ручейками, а небо было затянуто плотной завесой серых облаков.

«Не верю, просто не верю, что я делаю это добровольно» – обреченно пробормотала она и раскрыла дверцы громадного шкафы, в чьих недрах, которые она окинула поверхностном взглядом вечером, была одежда, которую она когда-то носила.

Судя по тому, что шкаф был на две три пустой, большую часть своей одежды она забрала с собой, но, к счастью, и теперь в нём оставалось более, чем достаточно нарядов.

Покопавшись с минуту в платьях, накидках и шелковых шарфах, она наконец обнаружила то, что искала. Это были грубо пошитые брюки из прочного материала, в которых, судя по более плотным кожаным вставкам со стороны внутренней стороны бедра, она, очевидно, выезжала на конные прогулки. Решив, что это лучшее, что у неё есть для предстоящей работы на виноградниках, Виктория быстро переоделась, добавив к брюкам шелковую белую рубашку (других, к сожалению, в шкафу не было), куртку и сапоги для верховой езды.