Хозяйка Его Виноградников (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 12

Глава 7

Получив от приёмного отца выговор, оставшуюся часть ужина Рей гордо и независимо молчал, исподволь наблюдая за сводной сестрой.

«Надо отдать Виктории должное, она определенно стала намного умнее, – думал он. – А значит, и намного расчётливее. Что же до её актерских талантов, которые и ранее были на высоте, теперь… – он вздохнул. – Теперь, не знай он с кем имеет дело, она вполне могла б обмануть и его. Плохо. Очень плохо, – мысленно посетовал он. – Несдержанная, своевольная, изворотливая, злокозненная и лживая девчонка выросла в хорошо воспитанную, расчётливую, коварную женщину, которая себе на уме. Плохо. Очень плохо, – снова подумал он и задумался: – Чем же интересно таким она занималась все эти семь лет, чтобы превратиться из маленькой зловредной гадюки в смертельно опасную помесь королевской кобры и паучихи, да ещё и при этом в шкуре ягненка? Надо бы навести справки. И как можно скорее. Причём не только ради Дэвида, но и ради себя».

Эта новая Виктория его откровенно пугала. Не просто пугала. Ужасала. Та, какой она была семь лет назад – просто вызывала в нём раздражение, а после того, как она попыталась отравить собственного отца – омерзение. Сейчас же, глядя на спокойную, сияющую искренней улыбкой женщину – он чувствовал ужас. Не тот, разумеется, от которого тряслись поджилки и хотелось бежать и прятаться, а ужас тонкий, едва уловимый, проникающий в самые глубины души. Ужас перед неизвестным, перед тем, что скрывалось под сидящей перед ним маской безмятежности и невинности, перед тем, что было скрыто под вуалью мягкой улыбки и лучащегося кажущегося неподдельным интересом взгляда. Эта новая Виктория говорила мягко, её голос журчал как ручеёк, всё в ней дышало благородством и достоинством. Но он её ЗНАЛ! Он слишком хорошо ЕЁ знал! Она не могла измениться. Не настолько! Никто неспособен настолько измениться! Благородство души – это не то, что приобретается. Это то, с чем рождаются. А в Виктории его не было ни на грамм. Ни благородства. Ни достоинства. Ни сострадания. Ни благодарности. Маленькая каприза, ябеда и истеричка, чьим первым словом, как рассказывала их общая кормилица, было: «дай», выросла в эгоистичную безжалостную стерву, уверенную в том, что ей ВСЕ ВСЁ должны!

Но с той старой Викторией, по крайней мере, всё было ясно, с этой же…

Он добрых полчаса прислушивался к каждому её слову и приглядывался к каждому жесту, каждой тени на её лице, пытаясь услышать фальшь в её словах, увидеть в жестах наигранность, а на лице истинные чувства и… так ничего подобного и не увидел.

– Ре-ээй! – вырвал его из нерадостных дум голос Дэвида. – Ре-ээй!

– Что, а? – растерянно спросил он, посмотрев на приёмного отца.

– Я рассказывал Тори о том, что ты отлично знаешь работу в поле. И что никто не знает больше тебя о лозах и бочках.

– Кроме тебя, па, – с улыбкой ответил Рей, обратившись к приемному отцу так, как называл его в детстве. И как практически не называл его с тех, пор, как он разрешил ему в одиннадцать лет звать себя по имени.

«Сынок – мы партнёры, – сказал ему тогда Дэвид, а партнеры зовут друг друга по имени». Однако и тогда, и сейчас Рей знал, что Дэвид сделал это из-за истерик Тори, которая делала вид, что безумно ревнует отца к приемному сыну. На самом же деле ей просто нравилось изводить отца и портить жизнь окружающим. Рей не раз замечал, как она широко и счастливо (именно, счастливо, а не самодовольно) улыбается после того, как сделает кому-то гадость. Разумеется, он не подал виду, что предложение приёмного отца его задело. Однако обида была. И осталась с ним на долгие годы. И вот сейчас, годы спустя, она снова дала о себе знать.

– Не прибедняйся, – улыбнулся Дэвид.

Рей испытующе посмотрел на приёмного отца, но тот, если и заметил непривычное к себе его обращение, вида не подал.

– Я хотел бы, Рей, чтобы ты взялся за обучение Тори всему тому, что знаешь и…

– Что-ооо?! – в унисон не воскликнули, а практически истерично взвизгнули и Виктория, и Рей. Правда, дальше, их возражения несколько разошлись.

– Ни за что! – прорычал Рей.

– Не надо! – умоляюще попросила Виктория.

– Дети, – укоризненно покачал головой глава семейства. – Ну вы, право дело, как маленькие дети. Не хочу! Не буду! И это при том, что одному из вас принадлежит земля и винодельня, другому счёт в банке. Ну и вот как? Как, скажите мне, вы планируете вести дела, если один всё время будет кричать: «Не хочу!», а второй: «Не буду!», а?

– Но у нас есть ты, – умоляюще посмотрев на отца, напомнила Виктория. И затем для пущей убедительности добавила: – У МЕНЯ есть ты!

Что очень не понравилось Рею.

А Виктория тем временем продолжала давить на отцовские чувства:

– Я думала… я надеялась, что меня ты всему научишь, отец, – чуть не плача, жалобно проговорила она, ничуть при этом не играя. Она и в самом деле, даже не думала или надеялась, а была уверена, что её всему научит новообретенный отец. И тут такая, даже не подстава, а издевательство! И не просто издевательство, а чистой воды зверство! Неужели этот такой добрый и приятный на вид мужчина не понимает, на что он её обрекает?! Она же его дочь! А дочерей положено жалеть, а не отдавать на съедение волкам!

Глава семейства посмотрел на дочь со смесью вины и нежности. Он знал, как к его идее относится Рей и предполагал, что и Тори тоже будет не в восторге. Но был решительно настроен настоять на своём. Вот именно, что был. Потому как сейчас, глядя в умоляющие глаза дочери, он уже не чувствовал ни решительности, ни желания настоять на своём. Наоборот, он вдруг понял, что принятое им накануне решение было в корне неправильным!

«Что же я за отец такой?! – мысленно спросил он себя. – Ещё и дня не прошло, как моя девочка вернулась ко мне после семилетнего отсутствия, а я уже пытаюсь спихнуть её на кого-то другого! Как и обычно, не задумавшись даже на мгновение о её чувствах, а руководствуясь лишь интересами дела! Будь я хорошим отцом я сначала дал бы ей время прийти в себя, привыкнуть к жизни в поместье, наладить отношения с Реем! Вместо этого я выставил ей ультиматум во время первого же совместного ужина и заставил умалять меня. Ну и чего я добьюсь таким образом? Того, что она убедится, что её чувства и мнение для меня по-прежнему не важны? Что она, как и раньше, не может рассчитывать на мою поддержку?»

Дэвид потянулся и взял ладошки дочери в свои. Её тонкие пальчики мелко дрожали.

– Прости меня, моя хорошая, – сказал он с искренним даже не раскаянием, а самобичеванием в голосе. – Прости старого дурака, который привык думать сначала о бизнесе, а потом о чувствах дорогих ему людей. Разумеется, я всему тебя научу. Я уделю тебя столько время, сколько ты сама захочешь.

Его речь так растрогала Викторию, что на глазах у неё выступили слёзы. Она улыбнулась сквозь них и её глаза засияли от облегчения и благодарности.

– Ну что ты, папа, – тихо произнесла она, слегка зарумянившись от смущения. – Не говори о себе так. Ты просто хотел как лучше. Я понимаю.

Ей счастливо улыбнулись в ответ и заверили:

– Мы начнём с того, что ты посчитаешь нужным. Без давления и спешки.

А вот наблюдавший за этой семейной идиллией Рей счастлив не был. Он был в ужасе, который рос в нём с каждой секундой: «Да она просто веревки из него вьёт! – размышлял он. – Если он уже ни в чём не может ей отказать, что будет дальше? А дальше она вновь начнёт настраивать отца против меня, и он снова начнёт разрываться между нею и мною, что при его больном сердце чревато сердечным приступом. Какой же я болван! Зачем я отказался обучать её? Ведь в этом случае она всё время была бы у меня на глазах. Хотя… Может ещё не всё потеряно?»

– Па, я тут подумал… – почесал он затылок. – И решил, что ты прав. Мы с Тори больше не маленькие дети. И нам пора научиться ладить друг с другом. Тем более, теперь, когда ей принадлежат виноградники и винодельня, а мне – все наши деньги. Но, конечно, если Тори не хочет даже попытаться наладить со мной отношения, я не стану навязываться, – «скромно» заверил он, подумав при этом: «Твой ход, дорогая сестрёнка!»