Черный Рассвет (СИ) - Зиненко Сергей - Страница 29

— Ладно, — сдалась Элизабет, — ладно… — она вынула палец из плоти. — Я сама всё сделаю, спокойной ночи.

— Зачем так упорствовать, Ди? — крикнула ему вдогонку Элизабет.

— Лучше сдохну, чем буду лебезить, — бросил на прощание Диармайд.

Элизабет широко улыбнулась. Она с чмоком вынула указательный палец изо рта, слизав с него всю кровь. Диармайд этого не видел, но девушка смотрела ему вслед с уважением. Это был уже не первый раз, когда он вот так сопротивлялся её давлению. Как там говорят: один раз — случайность, два — совпадение, три — статистика. Элизабет с нетерпением будет ждать третьего раза. Стержень ничто — если его не закалять, к тому же… Элизабет находила этот процесс очень весёлым.

Почти все растения в доме сгнили и превратились в чёрную пыль. Выжили только тропические заросли, возле бассейна. Диармайд медитировал перед водоёмом, пытаясь создать из воды холодный туман. Стихия отчаянно сопротивлялась, поглощая его силу. Вода часто чернела, когда он не справлялся с контролем. Магия смерти — такая своевольная…

— Доброй ночи золотце, как спалось? — Элизабет вышла к бассейну через стеклянные двери заднего двора. Девушка была одета в нескромный чёрный пеньюар, оставляющий мало пространства для фантазий. Она словно нарочно пыталась спровоцировать Диармайда, но безуспешно. И это злило Элизабет, заставляя её заходить ещё дальше. Хоть на самом деле парень и не сильно то её интересовал, как половой партнёр. Она скорее делала это из вредности и от скуки…

— Никак, — отозвался Диармайд, погружённый в глубины своего сознания. С появлением магии смерти, его контроль над магией воды ухудшился. Тяжёлой водой сейчас управлять было особенно сложно.

— Фанатик… — фыркнула девушка, — чем занимаешься?

— Пытаюсь научиться контролировать газообразное состояние воды, — водяная сфера, зависшая перед парнем — почернела. Диармайд зарычал и отбросил её в сторону. Упав на плитку, возле бассейна, она проела керамику как кислота, превратив её в белый трухлявый песок.

— Осторожнее, не испорти бассейн. Я хочу ещё сегодня ночью искупаться, — Элизабет легла на шезлонг, стоявший рядом с Диармайдом и стала наблюдать за ним.

— Знаешь, управление туманом — высшая степень мастерства магов воды, доступная только гениям. Ты, очевидно, не из их числа. Может ломал бы голову над чем-то попроще? Хотя даже я должна признать, твой подвижный лёд — это искусство.

— Мой контроль над водой ухудшился после пробуждения кристалла смерти, — Диармайд вздохнул и лёг на спину, залюбовавшись неярким небом. Ночь оказалась пасмурной, но через редкие заплатки чёрного бархата можно было разглядеть звёзды.

— За всё нужно платить, — нравоучительно заявила Элизабет.

— Кстати, я всё хотела тебя спросить, — оживилась девушка, — почему тебя так интересует Амен?

— Ты знаешь, что он пьёт вино из дьявольской сливы?

— Ну… слышала от Лу, когда он в десятый раз пересказывал тебе своё посещение Дуата. Подумаешь, наркоман, разве таких мало среди влиятельных чиновников? — Элизабет приподнялась, чтобы чётче видеть лицо Диармайда.

— Я съел дъявольскую сливу всего один раз, когда Нико определял мою стихию. Мне — хватило. Представь, насколько скучно должно быть человеку, чтобы он пил нечто подобное. Я думаю, у нас есть шанс его завербовать, а если не получится — убъём его.

— Стоп, съел сливу и она проявила магию воды, а не смерти? — удивилась девушка.

— Угу, — пожал плечами Диармайд. Он и сам не понимал, как так получилось.

— Чёрт… это ж насколько сильным была наследственность твоего отца… — поражённо зашептала Элизабет.

— Объясни, — Диармайд поднялся и сел на соседний шезлонг.

— Когда рождается маг — его родители теряют большой запас маны, он необходим для формирования плода, чтобы эмбрион не умер из-за созревания кристалла. Лет до двенадцати ребёнка оберегают магические силы, взятые у его родителей при зачатии. Похоже, когда твой собственный кристалл превратился в бесполезный рудимент, на зов откликнулись отцовские остатки энергии. Я всегда знала, что Кеган силён, но настолько… Хотя, чему я удивляюсь… он в одиночку уничтожил всех паладинов, пришедших по его душу, кроме одного.

— Хотя меня удивляет ещё одна вещь, — Элизабет замолчала, решая говорить или нет.

— Говори, какая, — требовательно спросил Диармайд.

— Твой кристалл… — заколебалась Элизабет, — кровь твоего отца была очень сильной, но ты изначально был магом смерти… Почему? Что за наследственность у твоей матери, раз именно она оказалась доминантной?

— Та тварь — не моя мать, — прорычал Диармайд. — Да и жива она, пока что, только по нелепой случайности судьбы. Вернувшись в Европу я с радостью исправлю это упущение.

Элизабет вскинула брови. Она не ожидала подобной горячности. Парень потерял самообладание от одного упоминания этой женщины, а казался таким хладнокровным…

Мгновения тянулись долго. Диармайду понадобилось немало времени, чтобы совладать со своими эмоциями. Опомнившись он вёл себя так, словно ничего не случилось.

— Я полагаю о городах древних магов ты знаешь куда больше, чем я, — прокашлявшись наконец заговорил он, — когда мы попытаемся проникнуть туда, и как это лучше всего сделать?

— Ну-у-у, у нас дилемма, — Элизабет сделала театральную паузу, — с одной стороны, после выброса в городе куда опаснее, чем обычно; магические аномалии вспыхнули с новой силой и энергии в окружающей среде значительно больше, с другой стороны — сейчас на территории города точно нет османских исследователей и проникнуть туда будет значительно легче. И я, честно, понятия не имею как лучше поступить.

— До начала турнира чуть больше месяца, — задумался Диармайд, — тянуть не стоит. Я бы предпочёл не рисковать, если есть такая возможность, но сейчас создавать конфликт с Османской империей мне не с руки. Отправляемся как можно скорее, пока хаос из-за аномалии ещё не прекратился.

— Рисковать он не любит, — Элизабет криво ухмыльнулась и закатила глаза, — подождём ещё несколько дней. Сейчас туда соваться — чистой воды самоубийство. Маги османов всё равно по протоколу должны выждать неделю, прежде чем возобновить экспедиции на территорию старого города.

Амстердам стал для Адама новым домом, а шестерёнки — семьёй. Его мировоззрение претерпело кардинальных изменений за невероятно короткий срок. Он обрёл уверенность и занял позицию протеже Часовщика. Это было странно, ведь в их организации было много куда более достойных магов, превосходящих его в силе. Но этот таинственный мужчина выбрал именно его, простого адепта, старающегося жить в соответствии со своими изменчивыми, но всегда наивными и благими идеалами.

Адам наблюдал за прохожими в уличном кафе, рядом с выпуклым мостом, переброшенный через канал. Это заведение было выбрано неспроста, здесь был столик, располагавшийся в небольшом закоулке, за рестораном. Тут можно было поговорить не опасаясь, что разговор подслушают. На деревьях уже зеленели молодые листья. Тёплый весенний ветер ласково трепал их заботливо обрезанные кроны. Амстердам — город красок, город борьбы с тоской. Жители красили свои дома в пёстрые цвета, они старались одеваться в яркую, бросающуюся в глаза одежду. Сидя вот так в кафе и не скажешь, что Европа находится на грани войны. С каждым днём конфликты Тамплиеров и Тевтонцев становились всё кровопролитнее.

«Люди строят высокие стены, чтобы защититься от монстров, не замечая при этом, что монстры уже давно управляют всеми аспектами их жизни», — размышлял Адам. Маги — забирали куда больше жизней, чем изменённые животные. Они промывали мозги обычным людям и использовали их, как рабов, создавая иллюзию свободы. Это злило парня, и он лелеял мечты, что однажды этому удастся положить конец. Он надеялся, что его борьба с мельницами когда-то принесёт добро в этот мир. Хотя и сам понимал, что эти надежды — не более чем самообман.

Часовщик появился, словно из ниоткуда. Он не использовал мгновенный шаг. Рослый, стройный мужчина, просто оказался рядом. Вот мимо Адама прошла сгорбленная старушка в широкополой шляпе, с причудливыми перьями и следом за ней возник Часовщик. У Адама никак не получалось заметить момент его приближения, несмотря на то, что они довольно часто встречались, особенно в последнее время.