Живой артефакт (СИ) - Шмаков Алексей Семенович - Страница 7

Граф указал на фолиант, и парень ни капли не волнуясь, двинулся вперёд, не замечая никого вокруг. Хоть зал был забит людьми под завязку, Алексей Михайлович выбрался без каких-либо проблем. Все расступались перед ним. Словно он был призраком.

— Я Вяземский Алексей Михайлович. Наследник княжеского рода Вяземских. И я пришёл заявить о своих правах. — произнёс парень, положив руку на фолиант.

Прошло несколько секунд, и артефакт засиял мерным зеленоватым свечением. Имперская Бархатная Книга открылась, зашелестели страница, охваченные магией, и через несколько секунд всё остановилось.

Книга открылась на страницах рода Вяземских. Над ними загорелся герб угасшего рода. Особенно ярко сияли чёрно-белые полосы, которые подтверждали сродство Алексея Михайловича со всеми стихиями. Как и положено любому артефактору.

Фёдор Дмитриевич уже давно перестал воздействовать на присутствующих магией, но в зале по-прежнему висела звенящая тишина. Все были поражены увиденным.

— Имперская Бархатная подтвердила ваши слова, Алексей Михайлович. Не ожидал, что ещё когда-нибудь смогу увидеть представителей этого замечательного рода. — искренне улыбнулся граф Трубецкой.

— Благодарю, ваше сиятельство. Много всего произошло за последние десять лет. События сегодняшней ночи дали понять, что в империи остались люди, не желающие возрождения рода Вяземских. Но я всё же смог вернуться до того момента, как нас вычеркнули из Имперской Бархатной Книги. Руководствуясь всё тем же эдиктом императора Алексея Фёдоровича, теперь мне необходимо подтвердить право владения родовым источником Вяземских. На это мне даётся всего год, поэтому прошу извинить, времени совсем нет. Необходимо спешить в родовое поместье.

— Я протестую. — раздался голос одного из главных конкурентов Фёдора Дмитриевича за место главы коллеги знатных магических родов — графа Романцева Игната Алексеевича. — Одной проверки на Имперской Бархатной Книге недостаточно, чтобы назваться наследником княжеского рода. Тем более Вяземских. В том же эдикте говорится, что необходимо соблюсти три необходимых условия.

Фёдор Дмитриевич посмотрел на юного Вяземского, но тот был совершенно спокоен. Его выдержке могли позавидовать многие из присутствующих в зале.

— Надеюсь, что к первому условию у вас нет никаких претензий, Игнат Алексеевич? — спросил парень, и его слова заставили Романцева дёрнуться, словно от удара кнутом.

— Никаких. Все присутствующие были свидетелями того, что вы прошли проверку на артефакте. Осталось всего два условия. — растянулся в мерзкой улыбочке Романцев, быстро сумевший взять себя в руки.

— Я, Бунин Илья Денисович, — раздался могучий голос, принадлежавший настоящему гиганту, появившемуся в дверях зала. Сразу пятеро приставов пытались вытолкнуть незваного гостя и закрыть дверь. Но они словно наткнулись на неприступную скалу. Гигант даже не обращал внимания на потуги приставов и продолжал говорить. — подтверждённый ранг Воеводы, клянусь в верности роду Вяземских и его главе Алексею Михайловичу. Он волен распоряжаться моей жизнью и смертью. На улице нас ждёт отряд верных бойцов, готовых повторить мои слова.

— Не стоит, Илья Денисович. Клятвы Воеводы вполне достаточно, для выполнения второго условия. — произнёс удивлённый Фёдор Дмитриевич.

Он прекрасно помнил этого человека, как и большинство из присутствующих. Глава дружины Вяземских, исчезнувший за несколько дней перед их арестом. Хотя многие хотели бы заполучить опытного воина в свои дружины.

Но это было ещё не всё. Поднялись ещё трое студентов, и к своему удивлению, Фёдор Дмитриевич понял, что никакие это не студенты. Слишком он сильно устал и даже не смог сразу разглядеть этого.

Юная особа невероятной красоты, её младшая сестра и хмурый мальчик, десяти лет. У всех были такие же светлые волосы, как и Алексея Михайловича, и пронзительные карие глаза.

— Я, Вяземская Василиса Михайловна, клянусь в верности моему князю, Алексею Михайловичу. Отныне он волен распоряжаться моей жизнью и смертью.

— Я, Вяземская Ольга Михайловна, клянусь в верности моему князю, Алексею Михайловичу. Отныне он волен распоряжаться моей жизнью и смертью.

— Я, Вяземский Виктор Михайлович, клянусь в верности моему князю, Алексею Михайловичу. Отныне он волен распоряжаться моей жизнью и смертью.

Появление этой троицы шокировало всех ещё сильнее. Получается, что империя сегодня весь день стоит на ушах напрасно. Кого же тогда нашли в поместье Троицких?

Но этого всё равно было мало. Третьим условием, прописанным в эдикте, было свидетельство, как минимум двух глав магических родов первого ранга, что они готовы поручится и признают Алексея Михайловича князем Вяземским.

— Я, светлейший князь Потёмкин Юрий Викторович, глава рода Потёмкиных, готов выступить в качестве гаранта и подтвердить личность Алексея Михайловича Вяземского, а также его права на княжеский титул.

— Раз дела повернулись таким образом, позвольте мне стать человеком, который поможет роду Вяземских. — ещё более удивляя присутствующих, встал со своего места князь Шумилов. — Я, князь Шумилов Дмитрий Григорьевич, глава рода Шумиловых, готов выступить гарантом и подтвердить личность Алексея Михайловича, а также его права на княжеский титул. Надеюсь, вскоре звезда Вяземских вновь засияет на имперском небосводе.

— Даже не представляете, как сильно я ждал этого дня, Алексей Михайлович. — склонил голову дружинник, когда мы вышли из зала заседаний. — Мы встретили ваших людей и готовы обеспечить вам надлежащий конвой.

— Рад, что вы успели, Илья Денисович. Поспешим, времени совсем мало. Уверен, что уже сейчас к заданию имперского правосудия направляются отряды наёмников, получивших заказ на нас. Ночью мы ликвидировали два отряда, но кто-то всё же пробрался в поместье Троицких.

После моих слов дружинник сжал кулаки в бессильной злобе, но быстро справился с собой. Всего пара глубоких вдохов и он уже совершенно спокоен. Правда, я прекрасно понимаю, что у нас обязательно состоится серьёзный разговор, на котором Воевода признаётся в своей некомпетентности и попросит освободить его от службы. Ибо, недостоин и всё в этом духе. Только обломается по полной.

Пока же, он не стал городить лишнего. Понимает, в какой ситуации мы находимся и что нет времени на лишнюю болтовню. Но вот отдать дань уважения всем Вяземским он обязан. Без этого с места не сдвинется.

— Василиса Михайловна, вы прекрасны. Как и вы, Ольга Михайловна. Помню вас совсем маленькими озорницами, которые постоянно мешали моим парням тренироваться. А вас, Виктор Михайлович, я и вовсе видел только появившимся на этот свет.

— А вот я не видел, вернее, не помню вас вообще. — склонив голову набок, ответил Виктор. — Вы научите меня драться? Я должен стать самым сильным, чтобы защищать сестёр.

— Виктор, что ты такое говоришь? Если нам потребуется защита, то Илья Денисович и его люди, отлично с этим справятся. У Вяземских были лучшие дружинники в империи. — потрепав, брата по голове, произнесла Василиса.

Она улыбалась, но выглядело это настолько натянуто, что даже будь Виктору три года, он понял бы, что сестра сама не верит в сказанное.

Воевода родовой дружины, который должен был защищать своих хозяев до последней капли крови, сейчас стоял перед нами, жив и здоров, в отличие от наших родителей и близких родственников. Но здесь не было вины Бунина, он выполнял последний приказ отца.

Михаил Афанасьевич прекрасно знал, что Вяземские не выстоят. Поэтому он решил не принимать бой и не устраивать побоище, хотя мог это сделать. И напавшие на нас рода умылись бы кровью. Отец поступил по-другому. Он решил сохранить хотя бы часть верных Вяземским людей и сдался без боя.

За пару дней до ареста Михаил Александрович приказал Воеводе и нескольким десяткам его лучших бойцов уйти со службы. Я в тот момент находился в кабинете отца и не понимал, чем дядя Илья так прогневал его? Здоровяк всегда относился ко мне и сёстрам очень хорошо: играл, давал сладости, пока не видит матушка, катал на шее и обещал научить меня драться.