КОМ 4 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 36

И съесть.

Вот это отставить, пень горелый!..

Я встал. Как тут всё управляется? Вымерзнет же всё! Удивительно то, что взгляд находится на прежнем уровне. Это ж какого я размера?

Самый невкусный! Самый-самый!

Да понял я! Самый мощный хищник во всей округе. Временно хоть не ори, а?

Посмотрел вниз на руки… на лапы… когти!.. если сравнивать с лежащим рядом трупом — сантиметров пятнадцать. Мама моя!

Я самый-самый! — как будто тише, на краю подсознания проурчал зверь.

Да-да, я слышал. Я понял.

Обратно пришлось идти по следам разрушений. Неслабо я повеселился! Особенно впечатлили разогнутые решетки, перегораживающие коридор. Чем это я их? То, что это я — сомнений не оставалось, но всё равно — перебор. Там же прутья в большой палец толщиной!

Пф! Большой палец двуногого!

Не успел я вступить во внутреннее препирательство, как услышал тихий женский плач и скороговорку, вроде как мужскую.

За ещё одним поворотом оказался ещё один вроде как шлюз. Короче двери, перегораживающие проход целиком. Подошёл. Из-за двери раздражающе пахло смесью чего-то острого химического и… страхом.

Вкусно! Давай достанем?

— Открывайте. — я бы на такое не открыл. Ужас же! — Открывайте или я сломаю дверь! Считаю до трёх. Раз. Два…

— А вы нас не съедите? — раздавшийся голос заставил задрать голову. Откуда это он? А-а! Черный блин громкоговорителя под потолком.

— Хотел бы съесть — выломал бы дверь! Хлипкая она у вас.

Почему «хотел?» Хочу! И съем!

Я сказал: НЕТ!!! Терпеть и ждать!

Я с трудом загнал рвущегося наружу зверя. Это если у Багратиона каждый раз вот так — это ж полное а-та-та!

Дверь, щёлкнув, приоткрылась.

За ней в длинном, узком для меня, коридоре стоял тощий мужичок в белом халате. Пенсне на левом глазу запотело и вообще от него густо — и Вкусно! — пахло страхом.

— Кто таков? — я повёл носом. — Если ты думаешь облить меня той хренью, что прячешь за спиной — сразу говорю: не поможет! Убери её и давай говорить.

— Д-давай…те. Хорошо… я сейчас.

Мужичок осторожно наклонился и поставил на пол литровую склянку с вонючей ярко-синей жидкостью. Интересно, что это?

— Кто таков будешь?

— Д-доктор. Заменгоф… Людвиг.

— Немец что ли? — ядрёна колупайка, как там Хаген? Надо быстро тут закругляться и к нему бежать!

— Почему немец? Поляк.

— Отлично, поляк! Сейчас ты быстро идёшь за мной. Аккуратно, может, остался кто живой, чтоб не пристрелили тебя!

— Зачем?

— Вопросы потом! Быстро!

Как же тут всё тесно-то, а! С некоторым трудом развернулся и побежал к выходу. На улице уже совсем стемнело. Перепрыгнув наметённый сугроб у входа, я бросился к «Саранче». Сквозь бронестекло было видно тело Хагена, повисшее на ремнях. Пахло кровью, но, кажется, не смертью. Где этот, мать его, доктор? Я злился и нареза́л круги вокруг шагохода, попутно оттащив тушу мёртвого медведя.

Падаль, но вкусно!

Ну, как же без ваших зверских комментариев…

Из приоткрытых ворот показалась закутанная в шубу фигура. А! Ему же ещё одеться надо было!

— Сюда! Сюда! Быстрее!

Доктор, этот, как его?.. А! Людвиг, оскальзываясь, торопливо подбежал ко мне.

— Что-то случилось?

— Залезай вот сюда, — я хлопнул лапой по площадке на боку лежащего шагохода. — Там ручка, поверни направо. Я сказал, направо! Откидывай люк! Пилота достать сумеешь?

— Да, доводилось.

— Хорошо. Хаген, ты там жив? Хаген!

Из люка показалась фигура доктора, потом руки, потом голова и безжизненное тело дойча.

— Простите, не могли бы вы помочь?

— Как?

— Ну, не знаю… потянуть его? Очень тяжело и неудобно.

Я вскочил на бок «Саранчи». Если аккуратно, за шиворот… Хаген, как пробка, вылетел из люка и повис у меня в зубах. Опа! Следом вылез поляк.

— А теперь аккуратно положите его, у него множественные ранения ног.

А я типа не знаю. Запах алого бил по мозгам, и только внутренние вопли: «Серафима! Аркаша! Хаген!» — останавливали беснующегося зверя.

Я опустил тело дойча на снег.

— Хаген! Хаген!

Глаза фон Ярроу приоткрылись.

— Фрайгерр, Коршунов я вижу вас медведем. Это галлюцинации?

— Они самые! Лежи, молчи. Доктор, что делать?

Поляк спрыгнул на снег.

— Нужно как-то доставить его в лазарет. У нас есть всё что нужно. Ваш раненый уже вколол себе стимуляторы и довольно хорошо обработал раны. У вас в шагоходе очень хорошие медицинские препараты. Русские?

— Да. Тележка какая-нибудь есть?

— Я могу сбегать.

— Быстрее!

ХАГЕН — ДЕЛО ПЕРВОЕ И НАИВАЖНЕЙШЕЕ

Доктор метнулся в темноту. В принципе, он сейчас может подобрать какое-нибудь оружие и напасть на нас. Но маловероятно. От него так пахло страхом, что я очень сомневался в его способностях погеройствовать. Тем более, трупы, лежащие прямо по его пути, должны были внятно показать, что случается с героями.

Не-е. Ни разу не герой. Доктор, оскальзываясь, катил медицинские носилки на колесиках. Богатый у них тут медпункт. С моей помощью Людвиг как-его-там переложил на носилки Хагена и покатил его к входу в базу. А я пошёл следом.

Хорошо всё-таки иметь такие слух и чутьё! Я был совершенно уверен, что ни в многоножках, ни вокруг базы живых не осталось. Будь я человеком, суетился бы, искал супротивника. А так всё ясно: вокруг метров на триста — никого.

Мы зашли в ворота. Мне ещё пришлось подтолкнуть плечом каталку, потому что доктор не мог перекатить её через сугроб. Этот доктор (помимо того, что боялся меня до судорог) ещё и неприятно суетился. Это злило не только меня, но и зверя.

В воротах я огляделся и — опачки! — обнаружил ранее мной незамеченную дверцу и окно рядом. По-любому, что-то типа вахтёрки.

— Доктор. Стой. За этой дверью должен быть рычаг, или кнопка, или что там — двери нужно закрыть, иначе замёрзнем.

Людвиг прислонил каталку к стене и зашёл в вахтёрку. И сразу запахло радостью.

— Доктор. Предупреждаю. Если вы нашли какое-нибудь оружие, лучше вам его сразу выкинуть. Вам оно не поможет. Как не помогло всем остальным. Вы хотите стать героем? Возможно, станете. Посмертно.

Непонятные шорохи, железный лязг — и ворота с легким гудением стали закрываться. Я заглянул в вахтёрку. Доктор стоял сжимая в руках двуствольный дробовик.

— Я же говорил, не поможет. Тем более, что у вас будет всего два выстрела. А вы, вообще, стрелять-то умеете?

— Умею. Но вы правы. Против оборотня это не поможет. — Он со вздохом положил ружьё и повернулся ко мне. — Простите, а не могли бы вы принять человеческий вид? Э-э-э, я ещё раз прошу прощения, но окровавленная морда огромного медведя не вызывает… не внушает… Она пугает и мешает думать.

— А это хорошо, что пугает. Меньше желания делать глупости. Пойдёмте, доктор. У вас есть пациент, и лучше бы… лучше бы он выжил. Вы же понимаете, что меня удерживает только необходимость…

Людвиг как-его-там отчаянно закивал:

— Я приложу все усилия, чтобы…

Его прервал слабый голос с каталки:

— Фрайгерр, а где мы?

— Лежи спокойно и молчи, Хаген. Мы в медсанчасти, сейчас добрый доктор тебя подлечит, — я сделал я ударение на слове «добрый».

— Да-да, — зачастил Людвиг, — у нас отличный лазарет. Мы же больше исследовательская база, нежели…

— Нежели что? — рыкнул я.

— Мнэ-э-э… нежели база, напрямую влияющая на строительство.

Чего-то доктор юлил, и я поставил себе зарубочку в памяти — расспросить надобно поподробнее.

То, что я застрял тут — и надолго! — было понятно. Пока этот костоправ дойча на ноги не поставит — я отсюда ни шагу не сделаю. Вот совсем у меня доверия этому скользкому Людвигу не было. Прикармливать белых медведей людьми — это за гранью моего понимания. А главное — зачем⁈

Пока размышлял, доктор докатил каталку до знакомой двери. Пару раз дёрнул дверь. Оглянулся на меня: