КОМ 4 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 36
- Предыдущая
- 36/55
- Следующая
И съесть.
Вот это отставить, пень горелый!..
Я встал. Как тут всё управляется? Вымерзнет же всё! Удивительно то, что взгляд находится на прежнем уровне. Это ж какого я размера?
Самый невкусный! Самый-самый!
Да понял я! Самый мощный хищник во всей округе. Временно хоть не ори, а?
Посмотрел вниз на руки… на лапы… когти!.. если сравнивать с лежащим рядом трупом — сантиметров пятнадцать. Мама моя!
Я самый-самый! — как будто тише, на краю подсознания проурчал зверь.
Да-да, я слышал. Я понял.
Обратно пришлось идти по следам разрушений. Неслабо я повеселился! Особенно впечатлили разогнутые решетки, перегораживающие коридор. Чем это я их? То, что это я — сомнений не оставалось, но всё равно — перебор. Там же прутья в большой палец толщиной!
Пф! Большой палец двуногого!
Не успел я вступить во внутреннее препирательство, как услышал тихий женский плач и скороговорку, вроде как мужскую.
За ещё одним поворотом оказался ещё один вроде как шлюз. Короче двери, перегораживающие проход целиком. Подошёл. Из-за двери раздражающе пахло смесью чего-то острого химического и… страхом.
Вкусно! Давай достанем?
— Открывайте. — я бы на такое не открыл. Ужас же! — Открывайте или я сломаю дверь! Считаю до трёх. Раз. Два…
— А вы нас не съедите? — раздавшийся голос заставил задрать голову. Откуда это он? А-а! Черный блин громкоговорителя под потолком.
— Хотел бы съесть — выломал бы дверь! Хлипкая она у вас.
Почему «хотел?» Хочу! И съем!
Я сказал: НЕТ!!! Терпеть и ждать!
Я с трудом загнал рвущегося наружу зверя. Это если у Багратиона каждый раз вот так — это ж полное а-та-та!
Дверь, щёлкнув, приоткрылась.
За ней в длинном, узком для меня, коридоре стоял тощий мужичок в белом халате. Пенсне на левом глазу запотело и вообще от него густо — и Вкусно! — пахло страхом.
— Кто таков? — я повёл носом. — Если ты думаешь облить меня той хренью, что прячешь за спиной — сразу говорю: не поможет! Убери её и давай говорить.
— Д-давай…те. Хорошо… я сейчас.
Мужичок осторожно наклонился и поставил на пол литровую склянку с вонючей ярко-синей жидкостью. Интересно, что это?
— Кто таков будешь?
— Д-доктор. Заменгоф… Людвиг.
— Немец что ли? — ядрёна колупайка, как там Хаген? Надо быстро тут закругляться и к нему бежать!
— Почему немец? Поляк.
— Отлично, поляк! Сейчас ты быстро идёшь за мной. Аккуратно, может, остался кто живой, чтоб не пристрелили тебя!
— Зачем?
— Вопросы потом! Быстро!
Как же тут всё тесно-то, а! С некоторым трудом развернулся и побежал к выходу. На улице уже совсем стемнело. Перепрыгнув наметённый сугроб у входа, я бросился к «Саранче». Сквозь бронестекло было видно тело Хагена, повисшее на ремнях. Пахло кровью, но, кажется, не смертью. Где этот, мать его, доктор? Я злился и нареза́л круги вокруг шагохода, попутно оттащив тушу мёртвого медведя.
Падаль, но вкусно!
Ну, как же без ваших зверских комментариев…
Из приоткрытых ворот показалась закутанная в шубу фигура. А! Ему же ещё одеться надо было!
— Сюда! Сюда! Быстрее!
Доктор, этот, как его?.. А! Людвиг, оскальзываясь, торопливо подбежал ко мне.
— Что-то случилось?
— Залезай вот сюда, — я хлопнул лапой по площадке на боку лежащего шагохода. — Там ручка, поверни направо. Я сказал, направо! Откидывай люк! Пилота достать сумеешь?
— Да, доводилось.
— Хорошо. Хаген, ты там жив? Хаген!
Из люка показалась фигура доктора, потом руки, потом голова и безжизненное тело дойча.
— Простите, не могли бы вы помочь?
— Как?
— Ну, не знаю… потянуть его? Очень тяжело и неудобно.
Я вскочил на бок «Саранчи». Если аккуратно, за шиворот… Хаген, как пробка, вылетел из люка и повис у меня в зубах. Опа! Следом вылез поляк.
— А теперь аккуратно положите его, у него множественные ранения ног.
А я типа не знаю. Запах алого бил по мозгам, и только внутренние вопли: «Серафима! Аркаша! Хаген!» — останавливали беснующегося зверя.
Я опустил тело дойча на снег.
— Хаген! Хаген!
Глаза фон Ярроу приоткрылись.
— Фрайгерр, Коршунов я вижу вас медведем. Это галлюцинации?
— Они самые! Лежи, молчи. Доктор, что делать?
Поляк спрыгнул на снег.
— Нужно как-то доставить его в лазарет. У нас есть всё что нужно. Ваш раненый уже вколол себе стимуляторы и довольно хорошо обработал раны. У вас в шагоходе очень хорошие медицинские препараты. Русские?
— Да. Тележка какая-нибудь есть?
— Я могу сбегать.
— Быстрее!
19. ОСВАИВАЕМСЯ
ХАГЕН — ДЕЛО ПЕРВОЕ И НАИВАЖНЕЙШЕЕ
Доктор метнулся в темноту. В принципе, он сейчас может подобрать какое-нибудь оружие и напасть на нас. Но маловероятно. От него так пахло страхом, что я очень сомневался в его способностях погеройствовать. Тем более, трупы, лежащие прямо по его пути, должны были внятно показать, что случается с героями.
Не-е. Ни разу не герой. Доктор, оскальзываясь, катил медицинские носилки на колесиках. Богатый у них тут медпункт. С моей помощью Людвиг как-его-там переложил на носилки Хагена и покатил его к входу в базу. А я пошёл следом.
Хорошо всё-таки иметь такие слух и чутьё! Я был совершенно уверен, что ни в многоножках, ни вокруг базы живых не осталось. Будь я человеком, суетился бы, искал супротивника. А так всё ясно: вокруг метров на триста — никого.
Мы зашли в ворота. Мне ещё пришлось подтолкнуть плечом каталку, потому что доктор не мог перекатить её через сугроб. Этот доктор (помимо того, что боялся меня до судорог) ещё и неприятно суетился. Это злило не только меня, но и зверя.
В воротах я огляделся и — опачки! — обнаружил ранее мной незамеченную дверцу и окно рядом. По-любому, что-то типа вахтёрки.
— Доктор. Стой. За этой дверью должен быть рычаг, или кнопка, или что там — двери нужно закрыть, иначе замёрзнем.
Людвиг прислонил каталку к стене и зашёл в вахтёрку. И сразу запахло радостью.
— Доктор. Предупреждаю. Если вы нашли какое-нибудь оружие, лучше вам его сразу выкинуть. Вам оно не поможет. Как не помогло всем остальным. Вы хотите стать героем? Возможно, станете. Посмертно.
Непонятные шорохи, железный лязг — и ворота с легким гудением стали закрываться. Я заглянул в вахтёрку. Доктор стоял сжимая в руках двуствольный дробовик.
— Я же говорил, не поможет. Тем более, что у вас будет всего два выстрела. А вы, вообще, стрелять-то умеете?
— Умею. Но вы правы. Против оборотня это не поможет. — Он со вздохом положил ружьё и повернулся ко мне. — Простите, а не могли бы вы принять человеческий вид? Э-э-э, я ещё раз прошу прощения, но окровавленная морда огромного медведя не вызывает… не внушает… Она пугает и мешает думать.
— А это хорошо, что пугает. Меньше желания делать глупости. Пойдёмте, доктор. У вас есть пациент, и лучше бы… лучше бы он выжил. Вы же понимаете, что меня удерживает только необходимость…
Людвиг как-его-там отчаянно закивал:
— Я приложу все усилия, чтобы…
Его прервал слабый голос с каталки:
— Фрайгерр, а где мы?
— Лежи спокойно и молчи, Хаген. Мы в медсанчасти, сейчас добрый доктор тебя подлечит, — я сделал я ударение на слове «добрый».
— Да-да, — зачастил Людвиг, — у нас отличный лазарет. Мы же больше исследовательская база, нежели…
— Нежели что? — рыкнул я.
— Мнэ-э-э… нежели база, напрямую влияющая на строительство.
Чего-то доктор юлил, и я поставил себе зарубочку в памяти — расспросить надобно поподробнее.
То, что я застрял тут — и надолго! — было понятно. Пока этот костоправ дойча на ноги не поставит — я отсюда ни шагу не сделаю. Вот совсем у меня доверия этому скользкому Людвигу не было. Прикармливать белых медведей людьми — это за гранью моего понимания. А главное — зачем⁈
Пока размышлял, доктор докатил каталку до знакомой двери. Пару раз дёрнул дверь. Оглянулся на меня:
- Предыдущая
- 36/55
- Следующая