Тайна постоялого двора «Нью-Инн» - Фримен Р. Остин - Страница 13

Когда я размышлял над этим, мне вдруг вспомнилась странность очков мистера Вайса. И тут я столкнулся с настоящей загадкой. Я, конечно, видел через эти очки так же ясно, как если бы это было обычное оконное стекло, в то же время они давали перевернутое отражение пламени свечи, как от поверхности вогнутой линзы. Очевидно, что очки не могут быть одновременно и плоскими и вогнутыми. И тут возникла еще одна трудность. Если через них я мог видеть предметы без изменений, то и мистер Вайс мог. Но смысл очков заключается в оптическом изменении путем увеличения, уменьшения или компенсации искажений. Если они не влияют ни на что, то они бесполезны. Я ничего не мог понять. Промучившись над этим вопросом довольно долго, я вынужден был отказаться от раздумий на эту тему, решив, что конструкция очков мистера Вайса не имеет к делу никакого отношения.

Придя домой, я с тревогой заглянул в ежедневник и с облегчением обнаружил, что новых визитов не предвидится. Приготовив микстуру для мистера Грейвса и передав ее кучеру, я сгреб пепел в камине и сел выкурить последнюю на сегодня трубку, размышляя о необычном и подозрительном деле, в которое я оказался вовлечен. Но вскоре усталость положила конец моим размышлениям, и, придя к выводу, что обстоятельства требуют дальнейшей консультации с Торндайком, я убавил свет в газовой лампе до крохотной голубой точки и отправился спать.

Утром я проснулся с твердым намерением связаться с Торндайком и получить совет по неотложному вопросу: что же мне надлежит делать? Слово «неотложный» я употребил умышленно, поскольку события предыдущего вечера оставили во мне твердую уверенность: загадочному пациенту с какой-то целью вводится яд, и нельзя терять времени. Вчера вечером ему удалось избежать смерти лишь благодаря чуду, если он все еще жив, конечно. Только моя неожиданная настойчивость вынудила мистера Вайса дать мне возможность помочь пациенту.

Но если мои подозрения были правдой, то маловероятно что за мной снова пошлют. Вайс скорее всего решится вызвать другого врача в надежде на удачу, и было необходимо остановить его, пока не стало слишком поздно. Таково было мое мнение, но я хотел узнать точку зрения Торндайка и действовать под его руководством.

Как сказал Роберт Бёрнс: «Даже самые продуманные планы мышей и людей нередко терпят крах».

Когда я спустился вниз и бросил взгляд на написанные корявым почерком записи в ежедневнике, которые вел мой аптекарский помощник, а в его отсутствие – горничная, я пришел в ужас. Они выглядели, как страница почтового справочника. Одних только новых вызовов хватило бы на целый день, не говоря уже о запланированных раньше. Мрачно размышляя о том, не появилась ли опять в Англии «черная смерть», я поспешил в столовую и наскоро позавтракал, время от времени прерываемый появлением помощника, сообщающего о новых вызовах.

Первые же несколько больных раскрыли тайну. На район обрушилась эпидемия гриппа, и я должен был справляться не только со своими пациентами, но и оказывать помощь другим врачам из-за большого количества заболевших. Как выяснилось, забастовка в строительстве привела к ухудшению здоровья каменщиков, членов некоего клуба, что объясняло удивительную внезапность появления эпидемии.

Разумеется, о моем запланированном визите к Торндайку не могло быть и речи. Я должен был полагаться только на себя. Но в спешке, суете и напряженности работы врача, ведь некоторые пациенты были тяжелыми и даже критическими, у меня не было ни возможности обдумать какой-либо план действий, ни времени на его осуществление. Даже с помощью арендованного мной экипажа, я закончил свой последний визит только ближе к полуночи. Придя домой, я чувствовал такую усталость, что заснул прямо за ужином.

На следующий день работы прибавилось. Мне пришлось послать телеграмму доктору Стиллбери в Гастингс, куда он, как мудрый человек, отправился после легкой болезни. Я хотел попросить разрешения нанять ассистента, но в ответ мне сообщили, что мистер Стиллбери уже выехал в город. К величайшему облегчению, когда я заглянул в приемную, чтобы выпить чашку чая, то обнаружил, что мой работодатель уже прибыл и потирает руки над раскрытым ежедневником.

– Нет худа без добра, – весело заметил он, когда мы пожали друг другу руки, – это позволит мне оплатить расходы на отпуск, включая ваши услуги. Кстати, вы, я полагаю, не очень-то хотите уезжать?

Это было не так, поскольку я решил принять предложение Торндайка и теперь жаждал приступить к своим новым обязанностям у него. Но было бы некрасиво оставлять Стиллбери бороться в одиночку с таким наплывом больных или вынудить его искать услуги незнакомого помощника.

– Я бы хотел уйти, как только вы сможете обойтись без меня, – ответил я, – но не собираюсь оставлять вас в беде.

– Вы человек надёжный, – сказал Стиллбери, – я знал, что вы меня не бросите в трудную минуту. Давайте выпьем чаю и распределим работу. Есть на сегодня что-нибудь интересное?

В списке были один или два необычных случая, и, пока мы делили своих пациентов, я вкратце рассказал ему их истории болезни. Затем я затронул тему моего таинственного приключения в доме мистера Вайса.

– Есть еще одно дело, о котором я хочу вам рассказать, довольно неприятное.

– Мой Бог! – воскликнул Стиллбери.

Он отставил свою чашку и посмотрел на меня с болезненной тревогой.

– Мне кажется, что это несомненный случай преступного отравления, – продолжил я.

Лицо Стиллбери мгновенно прояснилось.

– О, Джервис, рад, что ничего ужасного, – сказал он с облегчением. – Я уж боялся, что дело в какой-то женщине. Знаете, всегда есть опасность, когда местный врач молод и оказывается симпатичным парнем. Что ж, рассказывайте.

Я вкратце поведал ему об истории с таинственным пациентом, опустив все упоминания о Торндайке и слегка коснувшись моих попыток установить местоположение дома, а закончил замечанием, что о фактах непременно нужно сообщить в полицию.

– Да, – неохотно признал он, – полагаю, вы правы. Все это чертовски неприятно, полицейские дела не приносят никакой пользы практике. Они отнимают уйму времени и заставляют вас болтаться без дела, давая показания. Тем не менее, вы совершенно правы. Мы не можем стоять в стороне и смотреть, как бедолагу травят. Но я не верю, что полиция сможет что-то сделать в этом деле.

– Вы действительно так думаете?

– Совершенно убежден. Они любят, чтобы все было уже ясно, прежде чем действовать. Судебное преследование стоит больших затрат, поэтому они не захотят возбуждать дело, пока не будут достаточно уверены в обвинительном приговоре. Если они потерпят неудачу, то их разделают под орех.

– Но разве полиция не сможет легко добиться обвинения, учитывая все сведения?

– Не на основании ваших показаний, Джервис. Они могут найти что-нибудь ещё, но если нет, то правосудие потерпит неудачу. У вас нет достаточно убедительных фактов, чтобы противостоять грамотному защитнику в суде. К тому же это не на­ше дело. Но я с вами полностью согласен – ответственность в этом деле нужно возложить на полицию.

– Нам не стоит медлить, – сказал я.

– Не будем тратить время впустую. Я должен заглянуть к миссис Уэкфорд, а вы должны осмотреть детей Раммела. По дороге будет полицейский участок. Почему бы нам не зайти и поговорить с инспектором или суперинтендантом?

Я был полностью согласен с доктором Стиллбери. Мы допили чай и отправились в путь, а минут через десять оказались в голом и неприветливом офисе полицейского участка.

Дежурный офицер, поднявшись с высокого табурета и аккуратно положив ручку, радушно пожал нам руки.

– Чем могу служить, джентльмены? – спросил он с приветливой улыбкой.

Стиллбери приступил к изложению деталей.

– Мой друг, доктор Джервис, который очень любезно присматривал за моей клиникой в течение двух недель, встретился с одним необычным делом, о котором хочет рассказать вам.