Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная (СИ) - Алдар Алана - Страница 4

— Чушь не неси, горничный. Воды принеси лучше.

— Так я сию секунду, господин…

— Совран. — Я пододвинул стул и сел у кровати Баста. Прикрыл его пледом и принялся разглядывать, ища свои черты и наследие Тиры.

— Совран Реан! Тоже рифмуется!

Я поднял взгляд. Молча.

Парень округлил глаза, вытянул губы и зажал их пальцами. В мычании я разобрал очередную рифму:

— Молчу-лечу!

Горничный, поэт и мышь в одном теле выскочил из комнаты и врезался в спешившую присоединиться к нашей беседе Тиру.

— Прости, мать моя женщина! — пропел он гнусаво, подхватил ее, перекрутил в воздухе, меняя местами с собой и полетел дальше. Хочется верить, что цель полета запомнил лучше, чем названия рас и тот факт, что нельзя даже дышать в сторону женщины ферна в его присутствии. Руки ему, может, отрубить? Чтоб не трогал мою истинную.

Мою бывшую истинную.

Мою бывшую мертвую истинную.

А теперь живую вот. И не мою.

Убил бы. Но это подождёт до завтра. Станет сыну лучше, тогда убью.

Тира

Мир рухнул. Раскололся на тысячи осколков, острых, как впившиеся в сердце когти снежной кошки. Баст… мой сын… он…

Не отрывая взгляд я наблюдала, как Совран, подняв на руки обмягшего Баста, пошел внутрь моей таверны. Он всегда таким был. Властным, бескомпромиссным, решительным. Всегда и везде как будто он хозяин этого мира. Даже там, во дворце у Исландорской королевы он больше походил на правителя, решившего погостить у хозяйки севера, чем на моего Мастера. Именно потому я решила сбежать. Одна из причин именно в этом. Узнай он правду… узнай о беременности и ультиматуме матери. Не знаю, чем могло бы все кончиться.

— Тира? — Айла, вышибала таверны, крепко держала меня за плечи. Ее огромная рука, способная одним ударом свалить быка, сейчас была неожиданно нежной и заботливой... — Почему ты никогда не рассказывала?

— Разве что-то бы изменилось? — дернув плечами, я высвободилась от крепких объятий подруги, — То, что отцом Баста является ферн, меняет что-либо?

— Конечно нет, — она передернула плечами, — ты спасла нам всем жизни. И какой-то там ферн ничего не меняет.

— Значит, работаем дальше, — я благодарно кивнула, похлопала ее по плечу оглядываясь на зевак, что продолжали обступать “Белую карту” – Сейчас мне нужно к сыну. Но мы можем использовать его оборот себе во благо. Им все равно будет любопытно. Так пусть несут свои драканы в наши кошельки. Платят за информацию. Мы не будем скрывать оборот Баста, наоборот, отправь Маритишу по городу, пусть разнесет весть, что в честь первого оборота в “Белой карте” сегодня пируют.

— Надо предупредить кухню. И запасы…

— Я не уверена, что смогу подхватить хоть что-то из этого…

— Мы с Эвардом все сделаем, — Айла подтолкнула меня к калитке, — а ты занимайся сыном… и красавчиком, который оказался его отцом. Такого мужика бросить, Тира- Тира.

— На то были причины, — я неожиданно смутилась.

— Ага, рассказывай, — хохотнула всегда прямолинейная Айла, подтолкнув меня к дверям. — Ничего не знаю. Такой экземпляр… ух. Ты его рога видела? За них же если того… держаться в определенные моменты… кхм…

— Айла!

— Всё, молчу, — вышибала провела пальцами по губам, как будто закрывая рот. — Но ты подумай.

— Эй!

— Все-все, иди. Мы все сделаем.

Я проскользнула в таверну, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды редких пока еще посетителей. Внутри было не так шумно, пахло едой, пивом и свежими скатертями, которые уже успела постелить Мартиша. Но все эти запахи, приятная, ежедневная рутина оказались не важны. Главное – Баст.

Поднявшись в хозяйское крыло, я врезалась в Реана. Вернее этот шустрый сам в меня врезался, переставил с места на место и побежал дальше. Под тяжёлым взглядом прошлого я вошла в комнату сына. Он лежал на кровати, заботливо укрытый пледом, который я сплела в его десятилетие. Уже коротковат, конечно, но Баст его очень любил и продолжал укрываться, поджимая ноги и уверяя, что все еще под ним помещается, если я пыталась отобрать.

Совран сидел рядом, наблюдая за ним с тревогой и… нежностью? Нет, показалось. Он же ферн, холодный и расчетливый, как все его племя. Хотя, когда-то мне казалось, что он смотрел так и на меня. Или я просто хотела в это верить?

— Что ты здесь делаешь? — спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и холодно даже при том, что шептала.

Совран поднял на меня взгляд. Его глаза, обычно такие же холодные и темные, как фернийская сталь, сейчас горели огнем.

— То же, что и ты. Забочусь о благополучии своего сына.

— Мой вопрос не об этом, нечего пыхтеть, — руки подрагивали и я спрятала их в складках юбки. Как же тяжело быть взрослой, невозмутимой, самостоятельной рядом с ним! Казалось бы, почти две жизни прожила, а все равно. Один его взгляд и я опять неуверенная в себе, краснеющая под колким взглядом, восемнадцатилетняя девчонка. — Что ты делаешь в Халдее, Совран? Ферны нечастые гости на этих землях.

Тира Он молча на меня смотрел.

Долго.

Лицо казалось каменным, но я заметила, как чернеют кончики пальцев. Великий Мастер оборота, лучший в Трехлунном, был в таком бешенстве, что едва сдерживался!

Пламя Фирсовых вулканов отплясывало погребённые ритуальные танцы в его темной радужке. Вспыхивало то красным, то фиолетовым. Но острые, как горные хребты скулы и губы со шрамом даже не дернулись.

Откуда у него этот шрам? Через все лицо, над бровью, по щеке...

Наверное, кто-то из братьев мазнул марканским клинком, пытаясь спастись от приступа его кровожадности. Демон... Когда-то я верила, что любовь сделает его человечнее, что истинность сможет победить тьму и привить этому дикому огню чуточку света.

— Точно не затем, чтобы найти истинную, которая как будто мертва уже больше четырнадцати лет. И не ради сына, о наличии которого попросту не знал, — его холодный голос точно переиграл бы по силе Исландорские морозы в рассветный, самый зыбкий час суток.

Ни крика. Ни скандалов.

Но эти слова звучали хуже криков.

В них, как в наваристом, настоявшимся на ненависти вместо бараньей голени бульоне плавали обрывки прошлого. Разочарование и презрение, похожие на горькие специи, глухая обида, по вкусу как померзшие овощи.

— Ты ведь очень постаралась, чтобы мне и в голову не пришло искать, — снова посветлевшие пальцы коснулись руки Баста под пледом, я знала, что Совран считает удары его сердца. После моих спонтанных оборотов он тоже вот так сидел у кровати, касался моей руки и теплые мурашки, бежавшие к самому сердцу, звали меня назад из черного небытия. К нему.

— Я не пряталась намеренно, Совран, если бы пряталась, то ни ты, ни кто-либо другой точно меня не нашел...

— Верно, зачем мертвым прятаться. Все и так знают, где их искать — у Фирса за пазухой.

Он хмыкнул, а я чтобы не сгореть заживо под его полыхающим взглядом, принялась выжимать приготовленные Реаном тонкие полотенца. Одним из них протерла щеки, лоб и покрывшуюся липким холодным потом шею сына:

— Ты видел когда-нибудь такое? В нем сражается две силы…

— Мне больше двухсот лет, Тира. Я столько всего на своем веку видел, — рука его выскользнула из-под одеяла Баста. С трудом удержалась, чтобы не спросить что-то глупое, вроде: “ну что там”. Знала, что он опять отвесит колкость, что-то такое простое в своей истинности, что мне снова станет за себя стыдно, как бывало каждый раз, когда Совран доказывал, насколько умен и опытен. — Помнишь, когда ты не могла справиться со стихийным оборотом, вот так же лежала в кровати после очередного внезапного перевоплощения?

Его голос на секунду показался теплым, но горечь и сталь быстро разъели это мимолётное ощущение.

— Я рассказывал тебе сказку. Помнишь? О тех временах, когда не было Стены между Ферном и Сугрой. Когда темные не считались проклятыми и врагами свету?