Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная (СИ) - Алдар Алана - Страница 2

— Извините, — пробормотала я, — Можно сигарету?

Мужчина удивленно поднял брови:

— Ира, ты же десять лет как бросила.

Я пожала плечами. Откуда он знает? Впрочем, какая разница. Столько врачей копалось в моей жизни, выворачивая душу наизнанку в поисках причины моего бесплодия, что еще один, знающий лишние подробности, уже не имел значения.

— Дайте сигарету, — повторила я, — Сегодня можно.

— Рассказывай, – вместо сигареты он постучал по скамейке, – что там у тебя случилось?

— Все, — я послушно опустилась на лавку. — Конец. Больше никаких надежд.

— На что? — спокойно спросил этот странный мужик.

— На все! — я махнула рукой. — На семью, на детей... На жизнь. Мне сорок пять. Муж погиб, детей не будет. Какой смысл во всем этом? Кому я нужна?

Слезы снова потекли по щекам. Я чувствовала себя совершенно разбитой. Пустой.

Мужчина помолчал, глядя на меня.

— А давай помечтаем, — неожиданно предложил он. — Представь, что тебе снова восемнадцать. Ты — принцесса великой страны, у тебя есть все: красота, ум, богатство, власть. Ты можешь делать все, что захочешь. Встретить свою истинную любовь... Что бы ты сделала?

Я удивленно взглянула на него. Мечтать? Сейчас? Когда вся моя жизнь рухнула?

— Почему нет? — словно читая мои мысли, он пожал плечами. — Все спешат жить, а помечтать у людей вечно нет времени. Ляпнут впопыхах какую-то чепуху, насмотревшись этих ваших фильмов, такую лютую дичь навоображают… одна вот, соотечественница твоя, через несколько годков очень захочет стать сиреной, представляешь? А вторая… Хочу, говорит, мужика, чтоб по столу кулаком и на плечо… Но это потом. Лет через двадцать, эмансипе эти ваши… А главное знаешь что? Что вы сейчас, что они, потом ходят с претензиями, мол не то просили вообще-то. Уже весь жертвенник стёрся от их визитов. Я, Ириш, всегда говорю: правильно желать надо! — он постучал по виску рукой с зажатой сигаретой. Пепел упал ему на штанину, но мужик даже не шелохнулся. — Умом подумать, — рука переместилась ниже и кулак стукнулся о явно твердую грудь, — сердцем выбирать.

— Как вас зовут, говорите? — размазав тушь еще больше, я уставилась на странного собеседника.

Он достал черный, с тонкими золотыми полосками платок, протянув мне, представился:

— Фирс.

— Спасибо, — кивнув, я попыталась стереть тушь. — Мои мечты не такие фантастические.

— Так ты ж не признаешься, какие! Откуда б мне знать? Вот, тебе восемнадцать, ты принцесса… ммм, — он задумался, как в Игре Престолов…

— Вы же только что про кино всякое нехорошее говорили, — я неожиданно рассмеялась. — Там, между прочим, герои мрут как мухи, в Игре Престолов вашей!

— Воот, — Фирс довольно потянулся. — А это от тебя зависит, Наследница Севера. Помрут или нет. Итак, у тебя есть красота, молодость, живой, пытливый ум, характер, ты встретишь истинную любовь. Что будешь делать?

— Не знаю, — прошептала задумавшись. — ...Я бы хотела ребенка, сына. Чтобы был похож на своего отца...

Голос дрогнул. Я замолчала, отгоняя нахлынувшие воспоминания.

— И все? — удивился Фирс. — Не нужны ни богатства, ни власть?

— Нет. Мне ничего этого не надо. Я согласна хоть официанткой в баре работать, лишь бы у меня был ребенок. Чтобы любить его, заботиться о нем...

Замолчав, представила себе мальчишку с лучистыми глазами, зовущего меня "мама".

— На вот. — Фирс протянул мне не сигарету, а конфету в яркой обертке. — Волшебная. Съешь ее, и твое желание исполнится.

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Ха-ха, не смешно, совсем.

— Смеешься ты, не я, — он подмигнул, как мальчишка и глаза сверкнули странным цветом. — Но помни, Тира…

— Я Ира…

— Не перебивай, ну! Иллария, за что мне эти мучения? — он поднял глаза к небу и усмехнулся. — Ради тебя, чтоб ты знала!

— Вы странный, — пробормотала я, зачем-то разворачивая пеструю фольгу.

— Все мы странные, — он отмахнулся и затушил сигарету о подошву ботинка. — Так вот, не бывает сказок, в которых все идет по плану или на пути героини встречается только добро.

— Да и добро не бывает прям добрым, — задумчиво поддакнула я. — Как и зло — наполненное только черной, непроглядной тьмой.

— О, сечешь фишку, молодец! — он хмыкнул. — Пригодиться тебе очень. Иногда самые близкие люди делают больнее всего. Сможешь ли ты пойти против своей матери, против всего королевства, чтобы защитить свое дитя?

— Матери? Какого королевства? — я совсем запуталась.

— Съешь конфету, и узнаешь, — улыбнулся Фирс.

Я посмотрела на конфету, потом на Фирса:

— Вы, случайно, не наркодиллер?

— Ешь давай, — надавил он, — с дамами помладше все же проще дело иметь, в самом деле. — Накаркаешь, сама станешь, дилером счастья, для раненых сердец. — Его глаза заволокла тьма, в глубине зрачка замерцали звезды. Не в силах отвести взгляд, я отправила конфету в рот. Вкус был сладкий, с легкой кислинкой. И тут же мир вокруг меня поплыл.

— М-мама, — я почувствовала головокружение и потеряла сознание.

Тира

— Иллария, — надо мной раздался строгий, надменный голос, — пора бы уже брать оборот под контроль, а не бегать по саду голышом. И не мамкай, уже бесконечное количество раз говорила тебе, на людях обращаться ко мне в соответствии с протоколом.

— Твою-ю ма-ать, — пропищала я, ерзая по… заснеженной лавке. — Какого чёрта?! — Вместо усыпанного золотом листьев больничного дворика я оказалась в укрытом снегом, огромном саду… голая!

— Плащ! — щелкнув пальцами, продолжая сверлить меня неодобрительным взглядом, женщина обратилась сразу ко всем и ни к кому одновременно. — Пора с этим что-то решать. В конце концов, где это видано, чтобы принцесса Исландора, Наследница Севера, каждый раз после оборота щеголяла голым задом. Ты опять ничего не помнишь? Вынырнувшая из моря фрейлин девушка, заботливо накинула на мои плечи тяжелую, теплую ткань с меховой оторочкой.

— Напишите в Академию Илларии, — продолжала негодовать вредная тетка, — пусть пришлют того ферна, из Тарраш Ра, как его…

— Соврана Тарраш Ра… – подсказал кто-то.

— Именно. — Она вновь взглянула на меня. — Я дала тебе достаточно времени, Тира. Ты не справилась. Теперь я решу вопрос так, как посчитаю нужным. Проводите принцессу в покои. И вызовите мастера оборота. Пусть займется ею.

Мир вокруг закружился похлеще снежной метели, слова Фирса, как ледяные осколки, впивались в сознание. Голый зад, принцесса Исландора, вновь восемнадцать, все впереди, сирены, мастер оборота... неужели… взгляд упал на собственные руки! Мои ли?! Молодая, бледно-розовая кожа, длинные, словно созданные для музицирования пальцы, дрожащие сейчас как у заправского алкаша, что тянет их за заветной стопкой… но нет, это я с опаской тянусь к лицу…

— М-мамочка… — прозвучало в моей голове, пока я наблюдала как женщина, грациозно развернувшись, пошла в сторону величественного замка. — Мама…

Внезапно ледяной ужас сковал сознание, возвращая из воспоминаний прошлого в настоящее. Все эти годы я думала, что тот день был самым страшным из всех в двух моих реальностях разом взятых. До сегодня. До этого момента! Баст. Мой сын!

Я рванула к сыну, но меня словно в тиски зажали ЕГО руки. Крепкие, стальные...

— Тира, стой! — прогремел голос Соврана над ухом. — Перед тобой ферн в первом обороте, он нестабилен!

— Пусти! — зашипела зло, извиваясь в его хватких объятиях. — Это мой сын! Ему нужна я!

— Ты ему сейчас только навредишь. Первый оборот — это испытание. Силы духа, силы тела, силы воли. Баст должен справиться сам. Дай ему время. В меня ты никогда не верила, в сына тоже не веришь?

— Но ему больно! Страшно! — слезы застилали глаза, я отчаянно боролась с Совраном, царапая его ладони и запястья, обхватившие талию стальным кольцом. — Он же ребенок!

— Он был ребенком до оборота. Теперь он половозрелый ферн. Мужчина и воин. — Его грудь дернулась под глубоким, раздраженным вдохом. — Я не допущу, чтобы с ним что-то случилось, Тира. Это мой сын. И сейчас ему куда больше нужен я. — Он зло вернул мои же слова. — Если что-то пойдет не так, я сам к нему подойду.