Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 39

— Ма… Это же сам Юзупов! — убедительно закивал, хотя без понятия кто это вообще. — Он с тобой таже познакомится, может дыть!

Мама зарделась.

Ну всё, сработало!

Евгений Евгеньевич, не подозревая о моей незримой поддержке, но явно чувствуя, что ловит волну, продолжил убедительным тоном:

— Ирина Дмитриевна, давайте я прилечу в Рязань и обсудим всё лично. Когда вам будет удобно?

Мама тяжело вздохнула.

Не отпуская ее взгляд, я выставил два больших пальца вверх.

— Мама, это же челавека Юзупова! Встлеться с ним! Это же какие пелспективы!

Мама бросила на меня удивлённый взгляд — похоже, и не подозревала, что в её сыне сидит такой делец-политикан. Но у каждого свой стимул, и лично мой далек от политики.

Княгиня вздохнула ещё раз, глубже, будто окончательно сдаваясь в этой партии, и сказала в трубку сдержанным голосом:

— Хорошо, Евгений Евгеньевич. Давайте поговорим.

Победа! Ну, почти!

Усадьба Опасновых, фронтир Рязанского Ареала

Княгиня Ирина Дмитриевна сидела в кабинете, сложив руки на коленях. Напротив неё, выпрямившись и сохраняя подчёркнутое спокойствие, сидел наместник Захар Глебович.

— Ирина Дмитриевна, это очень важно. Вы должны понимать — сам генеральный директор «Юсупов Медиа» прилетит для обсуждения карьеры вашего сына.

Княгиня нахмурилась, её пальцы чуть сильнее сжали подлокотник кресла.

— Захар Глебович, ну какие ещё могут быть ролики с оружием? — недовольно произнесла она. — Славе всего полтора года!

Захар медленно покачал головой.

— И всё же княжич Разрушитель по своей натуре, — тихо, но твёрдо произнёс он. — У нас нет прямых доказательств. Но вы сами понимаете: ядро княжича слишком маленькое, чтобы его детально рассмотреть и увидеть отличия от ядра Алхимика. Мы не можем увидеть все нюансы и тонкости магической структуры, но те проявления, что он демонстрирует… — он сделал едва заметную паузу, затем продолжил: — Это признаки Разрушителя.

Ирина Дмитриевна отвела взгляд, глядя на окно, за которым опускался вечер.

— Он всё равно будет тянуться к оружию, — продолжил Захар спокойно. — Ограничивать это стремление бессмысленно. Более того, если мы начнём ему препятствовать, то лишь затормозим естественное развитие его Атрибутики.

Наместник на секунду замолчал, будто позволяя мыслям княгини принять правильное русло, а затем добавил:

— И в то же время…

Княгиня медленно повернула голову, вопросительно глядя на него.

— Деловая связь со светлейшим князем Юсуповым даёт огромные возможности, — отчеканил Захар. — Княжич Вячеслав станет видимым для великих, для государственных деятелей. Если с ним что-то случится — не дай бог, конечно! — служба безопасности Юсуповых это так просто не оставит. Ведь Вячеслав Светозарович станет « активом, приносящим доход».

Княгиня тяжело вздохнула, убирая со лба выбившуюся прядь.

— Хорошо, Захар Глебович, я вас поняла, — наконец произнесла она. — Я пообщаюсь с Евгением Евгеньевичем Никулиным.

Выходя из усадьбы, княгиня уверенно направилась к ожидавшей её машине. На крыльце показался и Ефрем — он тоже прибыл по своим делам, чтобы встретиться с воеводой.

Увидев старшего дружинника, княгиня слегка замедлила шаг, бросила на него быстрый взгляд и коротко кивнула в сторону машины.

— Поехали со мной, Ефрем.

Дружинник едва заметно удивился, но вопросов задавать не стал. Кивнул, открыл перед ней дверь, терпеливо дождался, пока Ирина Дмитриевна устроится в салоне, затем сам сел рядом и плотно закрыл дверь.

В салоне повисла короткая пауза, нарушаемая только ровным урчанием двигателя. Машина плавно двинулась с места, за окнами проскальзывали величественные аллеи родового поместья.

— Слушай, Ефрем… — наконец заговорила Ирина. Голос её был ровным, без привычной отстранённости. — Извини меня.

Ефрем поднял на неё глаза, в которых мелькнуло лёгкое недоумение.

— За что, Ирина Дмитриевна?

Она посмотрела прямо перед собой, словно раздумывая над ответом.

— За то, что была слишком жёстка с тобой из-за того, что ты допустил моего сына к оружию, — спокойно произнесла княгиня.

Ефрем тихо вздохнул, опустил взгляд.

— Но я ведь действительно виноват, Ирина Дмитриевна. Не стоило мне давать княжичу в руки ствол.

Княгиня покачала головой и сказала мягко, но твёрдо:

— Славик умеет быть убедительным, я по себе это знаю. Давай в следующий раз ты просто будешь заранее обсуждать такие вещи со мной.

Она на секунду задумалась, взгляд её стал рассеянным, а затем, будто приняв какое-то внутреннее решение, добавила:

— Я постараюсь относиться к этому более лояльно. Тем более…

На её губах появилась лёгкая улыбка.

— В итоге твоя ошибка и талант моего сына привели его к светлейшему князю.

До встречи с представителем «Юсупов Медиа» еще пока далеко. А пока я ношусь по саду усадьбы, вооружённый длиннющей железной линейкой, добытой в библиотеке.

Идеальный инструмент для моей задумки. Прочная, холодная, металлическая. Именно то, что нужно.

Ксюня, притопывая башмачками по гравийной дорожке, что-то напевает себе под нос. Глинка весело наворачивает круги вокруг нас.

А в это время няня Никитична зорко следит за нами со скамейки, ни на секунду не останавливая движение спиц. Она молодая и симпатичная, и поэтому дружинники частенько поглядывают в её сторону — то как бы случайно пройдут мимо, то переглянутся между собой, то вдруг начнут бесцельно топтаться поблизости.

Но Никитична внимания не обращает на потенциальных кавалеров. Её руки работают так ловко, что кажется, вязание идёт само по себе, без малейшего участия хозяйки. Будущие носки уже обрели форму, теперь их нам не закупают — только её работу и носим. У меня уже семь пар таких есть, да и у Ксюни не меньше.

— А зачем тебе линейка, княжич? — интересуется няня.

Чтобы тайком попасть в мамину лабораторию. Но сказать надо что-то ребяческое:

— Я мечник! Тык-тык! — Жертвой моего «клинка» становится эхопёс Глинка.

Эхопес валится на бок с трагическим хрустом осыпавшейся земли, издавая звук, который должен бы означать последний вдох, если бы у него были лёгкие.

— Тык-тык!

Теперь Ксюня, округлив глаза, с громким вздохом падает сверху на Глинку, изображая жертву. Прирождённая актриса.

Няня, конечно, купилась — кивает и вновь уходит в вязание.

Ага. Её внимание теперь полностью поглощено петлями и рядами. Значит можно двигаться.

Я быстренько отвожу Ксюню за кусты и едва слышно шепчу:

— Всё, ты счас шуми, делай вид, што я с вами.

— А затем?

— Я ухожу на спецопелацию.

Ксюня распахивает глаза от удивления, но быстро подыгрывает — с громким криком вскидывает руки вверх:

— Савик, как ты ловко им мапаешь!

Она хлопает в ладоши, что-то визгливо выкрикивает ещё, совершенно неразборчивое, но очень восторженное. Подбежавший Глинка смотрит в непонятках на Ксению Тимофеевну, разговаривающую сама с собой.

А я уже скользким угрём шмыгаю за заросли.

Линейка, кстати, действительно побудет моим оружием. Правда, не для боя, а для взлома.

Исчезнув с поля зрения подруги, пробираюсь через кусты. Под покровом зелени ползу к краю сада, петляю между деревьями, прижимаюсь к кустам — так, чтобы никто из патрульных даже краем глаза не зацепил мою тень. И тут неожиданно меня накрывает — родовая сеть.

Она всегда проявляется порывами, причем не по моему желанию, а когда это нужно мне. Еще предстоит научиться ей пользоваться. Ну раз объявилась, родимая, то проверяю окружение, прикрыв глаза. Пусто. Никого поблизости. Отлично.

Перехожу на бег и бесшумно несусь к маленькому подвальному окошку маминой лаборатории. Оно конечно заперто, но это мелочи. Главное, что мамы нет внутри. Она уехала в главную усадьбу общаться с наместником Захаром. Потому момент для проникновения идеален.