Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 37

Матрёна, один из ключевых членов попечительского совета, курировала экспериментальную программу садика. Она спокойно перелистнула страницу, затем скрестила руки на груди и, не скрывая удовлетворения, произнесла:

— Социальный эксперимент до сих пор проходил успешно. «Главные дети» в младших группах неизменно оказывались либо княжеского происхождения, либо приближёнными к ним. Это в очередной раз доказывало, что кровь решает в вопросах лидерства.

Она сделала короткую паузу, слегка сузив глаза:

— Княжеское происхождение предопределяет лидерство с самого рождения. Это закон природы. Однако… В последней группе всё шло по этому сценарию лишь до появления новенького.

Директриса понимающе кивнула, пальцами поправляя брошку на лацкане пиджака.

— Вы имеете в виду княжича Опасного?

— Именно, — Матрёна постучала пальцем по папке. — Этот мальчик разрушил иерархию в группе. Больше нет «главных детей». Та же коробка игрушек… — она усмехнулась. — Раньше доступ к ней контролировали «главные дети». Теперь? Теперь игрушки доступны всем.

Директриса сохраняла ровное, нейтральное выражение лица. Ей не впервой было балансировать между амбициями дворянских родов и интересами организации. Матрёна Ильина представляла попечительский совет садика, но за кулисами оставались и другие влиятельные фигуры — спонсоры из числа родителей. Те же Мироновы, например, с которыми приходилось считаться, хочешь ты того или нет.

— Не думаю, что все дети в равных условиях, — осторожно заметила директриса. — Княжич Вячеслав Опаснов одарённый, как и Ксения Тимофеевна. Их ядра уже сформированы, в отличие от остальных. Они изначально сильнее.

Матрёна лишь усмехнулась, сделав небрежный жест рукой, будто отметая несущественные детали.

— В полтора-то года? Уж сомневаюсь. Максимум: со сформированными ядрами они сопоставимы с четырехлетками.

Она плавно поднялась с кресла и, заложив руки за спину, медленно двинулась вдоль стены конференц-зала. Стук каблучков разнесся по помещению.

— Но мальчик уникален. Появление в группе такого чёрного лебедя, как княжич Опаснов, — это редкая возможность для эксперимента, — негромко произнесла княжна, не оборачиваясь. — Ведь с детьми других княжеских семей мы не могли бы проводить жёсткие проверки… Это было бы чревато последствиями.

Матрёна остановилась у панорамного окна, за которым раскинулся ухоженный внутренний двор. Она повернулась, скользнув взглядом по лицу директрисы, и медленно улыбнулась — дежурно, словно только что приняла решение, от которого не отступится.

— Но род Опасновых нынче в шатком положении, — её голос стал мягче. — Еще незадолго до исчезновения князя Светозара их семья ослабла. Мы можем позволить себе некоторые вольности в отношении к ним.

Директриса молчала, ожидая продолжения, не рискуя первой вставлять замечания.

— Вам стоит усилить давление на княжича Опасного, — спокойно продолжила Матрёна, скрестив руки на груди. — В любых конфликтах занимать сторону остальных детей. Особенно в его противостоянии с Денисом Мироновым усугубите положение Опаснова.

Директриса медленно кивнула, обдумывая приказ.

— Но осторожно, — добавила княжна. — Это идеальная возможность, чтобы проверить, насколько княжеская кровь способна противостоять давлению общества. Сможет ли истинный лидер сохранить свою позицию, если против него ополчится не только окружение, состоящее из сверстников, но и сама система?

Матрёна Степановна лучезарно улыбнулась:

— Мы это скоро узнаем.

Снова садик. Снова сопляк Денис выпендривается, а воспитатели ему подыгрывают. Вот удивительно, как он ещё кабинет директора к рукам не прибрал.

Сегодня он вдруг заявляет, что мы с Артёмом украли у него Жору. И это еще полбеды — но этот выкидыш Хелы ещё и обозвал Жору просто жуком! Как будто он не личность, не член нашего коллектива, а так, мелкая букашка. Ну всё, хана тебе, Денис.

Воспитательница тут же появляется из ниоткуда, как будто только этого и ждала. Строго смотрит на нас, но вместо того, чтобы разбираться, сразу выносит вердикт:

— Слава и Артем! Жука вообще проносить нехорошо в садик… Но раз уж он здесь, то его нужно отдать тому, кто его первым нашёл.

Я медленно перевожу взгляд на Дениса. Гопопуз стоит, самодовольно улыбаясь, ни хрена не понимая, почему взрослые за него, но все равно радуясь.

В кармане шевелится Ден. Просто огромное искушение приложить булыжником-пауком по лбу этого крысенка. Но нет. Это слишком просто. Да и бить отпрыска Мироновых чревато. Проблемы потом будут у мамы…

И да, Денис оказался из княжеской семьи Мироновых. Я уже пробил всех своих одногруппников. Ильина Катя и Миронов Денис — самые знатные здесь, кроме меня.

В ответ на наезд воспитательницы спокойно говорю:

— У нас есть свидетель, что Жола — наш с Алтёмом.

Воспитательница прищуривается:

— Ксению Тимофеевну нельзя звать, она предвзята…

Ха! Ну конечно, стоило ожидать.

Я поворачиваюсь и без лишних вопросов зову:

— Катя!

Катя, блондинка, нехотя отрывается от кукол, явно не горя желанием прерывать игру с Настей и Ксюне. А вот сама Ксюня уже мчит вперёд, как из катапульты — только сейчас поняла, что у нас тут проблемка.

Подошедшая следом Катя, делая вид, что ей вообще неинтересно, подходит к нам, чуть наклоняет голову и без интереса спрашивает:

— Дя? Что нушно?

Воспитательница поворачивается к ней:

— Княжна Катя, ты можешь сказать, чей жук?

Катя задумчиво смотрит на нас. Видно, как в её маленькой голове бешено крутятся шестерёнки, просчитывая все возможные варианты выгоды. Кого лучше поддержать — Дениса или меня? Кто важнее? Кто потом сможет отплатить ответной услугой или чем-то более полезным?

Я ухмыляюсь. Ну уж нет, княжна, не утруждайся — я уже за тебя всё просчитал. А чтобы ты не ошиблась случайно, подскажу:

— Сегодня на обед голоховый суп, — лениво бросаю, будто просто болтаю о погоде. — Если попадёт на одежду— не отстилывается.

Катя тут же вздрагивает. Голубые глаза расширяются, а руки рефлекторно хватаются за подол аккуратного розового платья с кружевными рюшами. Она судорожно оглядывает себя, словно пятна супа уже медленно расплываются по ткани, уничтожая её безупречный вид.

— Жук Славы и Алтёма! — выпаливает она с предельной чёткостью.

Я довольно улыбаюсь. Клин клином вышибают.

Воспитательница моргает, слегка растерянно переводит взгляд на Дениса, который явно не ожидал такого поворота событий.

— Ну… тогда получается… Денис, ты не можешь забрать его у них, — медленно заключает она, всё ещё пытаясь осмыслить внезапный разворот.

Артём, не теряя момента, тайком показывает Денису классическую дулю, так, чтобы воспитательница не заметила.

Денис багровеет, губы его дёргаются, руки сжимаются в кулаки, но… аргументов нет. На этом инцидент исчерпан. Гопопуз погорел на вранье, опять перехитрив самого себя.

Я уже собираюсь поиграть с БМП, но тут внезапно рядом оказывается Ксюня.

— Слава, толтик! — радостно заявляет она, протягивая мне целлофановый пакетик с чем-то сладким. — Тепе взяла!

Я вскидываю глаза.

— Откуда у тебя толтик?

Ксюня улыбается, довольная, будто нашла клад.

— Я у буфеттицы взяля! Катя научила, как нато глазки стлоить и плосить, и тогда она даёть!

Я медленно поворачиваю голову к Кате.

Она стоит, скрестив руки на груди, ухмыляется, а в глазах победный блеск. «Видишь, кто тут умеет жить?»— читается на её лице.

Я тяжело вздыхаю. Катька — это настоящее зло, похлеще глуповатого Дениса. Но я не буду мешать Ксюне дружить с княжеской дочкой. Ей нужно общение с девочками, куклы, эти их странные игры в дочки-матери, с воображаемыми балами и чайными церемониями. Пусть дружит.

Но надо всегда помнить: ох, какая же Катька змея!

Тортик, кстати, вкусный. Делюсь с Артёмом, и даже Дену достаётся кусочек. Пусть не лавандовый, но всё равно зачётный.