Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 33

Другие дети подходят к коробке, но их тут же отгоняют.

— Иглушек вам не видать! Пошли отсюда!

Угу, империю себе тут построил, стратег. Вообще это неожиданно разумный ход. Что ж, Денис не такой уж и тупой. Хотя всё равно малец глуповатый.

Я подхожу к «гопникам», руки в карманах, голос спокойный, будто мне вообще неинтересно.

— И чё эта вы делаете?

Денис самодовольно ухмыляется.

— Нас много, а ты один. Иглушек тебе не видать. И никому больше не видать.

Я усмехаюсь.

— Умники, дя? Так вы тозе не сможете иглать, если всё влемя будете колобку пасти.

Братаны Дениски переглядываются. Мысль медленно, но пробирается в их головы. Один из пацанов на страже игрушечного запаса, вдруг мнётся, шмыгает носом:

— Блин, а я машинкой поиглать хотел…

Я спокойно киваю.

— Ну так бели и иглай.

Но Денис тут же гаркает:

— Нет! Никто не иглает!

Я пожимаю плечами, отворачиваюсь.

— Ну стойте-стойте.

Ваше право — стоять, как пугала, пока все остальные играют. А играть мы будем, это уж точно.

Я отхожу к Ксюне и Артёму.

— Ну что? — спрашивает Ксюня

— Тём, доставайте Жолу, будем иглать. И берите те иглушки, что ещё не в коробке.

Игрушек вне коробки мало, но нам много и не надо. Поднимаю с пола первую попавшуюся. Кукла. Хм. Ну, тоже неплохо. Протягиваю Ксюне. Она довольная, сразу начинает расчёсывать кукле волосы.

У Артёма — жук.

У Ксюши — кукла.

Я нахожу кубик и объявляю, что это танк. Артём и Ксюша принимают правила. Игра идёт.

А в это время Денис и его дружки продолжают тупо стоять вокруг коробки. Без игрушек. Без игры. Просто стоят и скучают. И, кажется, до них начинает доходить: что-то пошло не так. Что-то важное они не предусмотрели.

Да, шайка Дениса пока сильнее нас. Но я-то знаю, как генерал: побеждают умные и сильные, а не просто сильные. Орда ацтеков также была сильнее моего хирда, тупо за счёт численного преимущества. Но это их не спасло. Они вымерли, а меня прозвали Безумным генералом.

Играем громко. Весело. С энтузиазмом.

Смех, радостные крики, кукольные войны, танковые сражения с участием моего кубика — всё идёт как надо.

Сторожа Дениса всё ещё топчутся рядом с коробкой, но их лица уже не такие уверенные. Логично. Стоять без дела — занятие сомнительное.

А остальные дети, оставшиеся без игрушек, не стали просто ждать у моря погоды.

Кто-то ухватил скакалку и принялся прыгать. Кто-то нашёл мягкие кубики и затеял строительство. А кто-то откопал под столом позабытую машинку и уже вовсю устраивает гонки.

А ещё Денис не мог запретить Кате и её девчачьей ОПГ играть в куклы. И Катя просто подошла к коробке. Её «постовой круг» не остановил. Мальчишки расступились, подавленно отводя глаза, и она без лишних слов взяла столько кукол, сколько захотела. Подружки последовали её примеру.

Теперь играют все, кроме сторожей Дениса, которые тупо торчат вокруг коробки, не зная, что делать. Глаза бегают между игрушками и весело играющими детьми, пальцы ног нервно сжимаются в носках. Первыми не выдержали самые слабовольные — один мелкий вдруг прогнулся под реальность, нагнулся, схватил игрушку и молча отошёл.

Денис это заметил. И сразу взорвался:

— Палажи! Мы же договаливались!

Но никто его не слушает. Пацан с игрушкой уже радостно бегает с машинкой, а остальные дружки переглядываются.И через секунду… ВСЁ. Барьер пал, Остальные тут же бросаются к коробке и начинают разбирать игрушки.

Я не теряю времени. Забираю себе БМП. Мой хороший, иди к папочке!

Денис ещё пытается держаться до конца, уже в одиночку, но когда почти всё разобрали, спохватывается. Так что он хватает первую попавшуюся игрушку, пока хоть что-то осталось. Вот так и рухнула его оборона.

Теперь он сидит мрачнее тучи, с каким-то дурацким роботом, который трансформируется в бесполезное дерево, и не играет. Как вообще играть с деревом? Да никак.

Затем идём на обед. Денис бледнеет, а Катя — спокойна. Она сидит с таким выражением лица, будто у неё иммунитет. И знаете что? Она права. Катю я трогать не буду. Пускай её. А вот Денис заслужил добавки.

Как только подают обед, первым делом взрываю ему ложку супа. Брызги летят в лицо. Громко. Смачно. По классике. Денис на секунду тупит, моргает, а потом… разрывается в плаче. Воспитательница подбегает, берёт ревущего гопопуза за руку, уводит умываться. А я спокойно сижу и ем, как ни в чём не бывало.

Всё было хорошо. Я одержал победу. После обеда мы снова вернулись в детскую. Никто даже не пытался забрать игрушки. Денис сидел мрачный, но молчал. Вот и правильно, подползок. Сиди, переваривай.

Но потом… Я замечаю движение. Денис, стараясь не привлекать внимания, подползает к воспитательнице. Прикрывает рот ладошкой, что-то быстро-быстро шепчет, иногда зыркает в мою сторону. Я прищуриваюсь. Ну-ну, сволочь мелкая, что ты там придумал? Пара секунд — и вот он уже указывает на меня. Ну конечно, кто бы сомневался.

Воспитательница поворачивается ко мне и вместе с Денисом идёт в мою сторону. Я внутренне вздыхаю. Ой, начинается…

— Вячеслав, почему ты забрал танк…то есть БМП у Дениса?

Я вскидываю бровь. О, так мы уже даже не притворяемся, что верим этому сопляку без всяких доказательств, да?

— Я не забилал. Я пелвый взял из коробки.

Ксюня тут же подключается, даже руки в боки ставит, суровая, как прокурор:

— Дя, Сава пелвый взял!

— Дя, — подтверждает и Артем.

Но воспитательница лишь покачала головой. Даже не слушая. Вот оно, самое интересное. Я молчу, жду её следующий ход. И вот оно — гениальное решение суда:

— Пойдёшь к директору, Вячеслав, и объяснишься.

И вот тут у меня окончательно укрепляется понимание. Весь садик — против меня. Всё тут куплено. Не важно, кто первый взял игрушку, кто прав, кто не прав. Важно, что нужно сделать виноватым меня. А раз система против меня, значит, я буду воевать против системы. Это даже интереснее, чем просто стычки с памперсным крысенышем. Сам по себе он никто. Но Денис как винтик системы — это уже вызов.

Меня отводят к директрисе. Я смотрю на неё внимательно. Она складывает руки на стол, делает лицо «ты у меня сейчас хлебнешь, мелкий тапок». Ну давай, чем ты меня порадуешь?

— Вячеслав Светозарович, — вздыхает она, — в нашем садике мы учим детей уважать друг друга.

Я киваю. Так-так, про уважение. Уже интересно.

— Игрушки у других детей забирать нельзя. Надо уметь делиться. Мы должны жить дружно.

Я киваю ещё раз. Ни разу она не спросила, виноват ли я вообще. Ни разу не уточнила, кто первый взял игрушку. Ну и конечно ни слова про видеокамеры, которыми напичкана игровая комната. Потому я слушаю вполуха. А зачем слушать? Системе уже объявлен приговор. Такой же, как и государству ацтеков. Тотальное разрушение.

Директриса продолжала газлайтить, пытаясь вызвать у меня стыд и беспомощность. Безуспешно. Вернувшись в детскую после её «отчёта», я спокойно усаживаюсь на своё место и размышляю. Как сломать эту машину изнутри?

И тут воспитательница объявляет:

— Детки! Скоро День Нептуна! Будем готовить спектакль. Если кто-то хочет помочь украсить садик или принести какие-то поделки для сцены, можете это сделать.

Я прищуриваюсь. Вот он, мой шанс разрушить систему. Спокойно поднимаю голову и невинно заявляю:

— Я плинесу воздушные шалики. Скажу маме.

Воспитательница кивает, ничего не подозревая:

— Хорошо, Слава.

Я улыбаюсь. О да, будет хорошо. И очень весело.

Автотрасса, Рязань

Матвей Максимович Мутов вёл машину, держал телефон у уха. Дорога была пустая, асфальт блестел после недавнего дождя, редкие фонари освещали трассу тусклым светом.

На том конце линии говорил Ефрем Гунатьев. Голос у него был слегка напряжённый, словно он сам до конца не понимал, о чём говорит.

— Княжич не хочет играть в игрушки, — говорил Ефрем. — Он хочет огнестрел.