Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 32

— Нет, я сяду с Савой, — твёрдо заявила Ксюня и демонстративно отвернулась от Кати, будто её вообще не существовало.

Опа. Вот это заявочка.

Катя же офигела. Голубые глаза расширились, курносый носик морщится. Застыла, с таким выражением лица, будто её посылать в принципе нельзя. Тоже, наверно, из влиятельной семьи.

Но быстро пришла в себя, фыркнула, качнув косичками:

— Значит, так, да⁈ Ти пожалеешь.

Вздёрнув подбородок, развернулась и гордо ушла к своим девочкам. Ну-ну, посмотрим, кто кого, подружка.

И вот что забавно. В итоге сели они вообще не там, где планировали, а почему-то прямо рядом с Денисом — прямо напротив меня, Ксюни и Артёма.

Вот так совпадение, а?

И что в итоге? Две компании игнорировали друг друга. Катя болтала с подружками, Денис что-то шушукал со своими братанами. Границы прочерчены, взгляды не пересекаются, кислые мины налицо. А на нас все поглядывают и голоса будто специально громкие.

Казалось бы, можно забить и есть.

Но нет, этот вариант не рассматривается. Потому что я не прощаю наездов.

Первым делом чуть высовываю Дена из кармана, чтобы он видел Дениса. Смотри, Ден, сейчас будет представление.

Как только Денис зачерпывает ложку каши и подносит её ко рту, я сосредотачиваюсь…

БАБАХ!

Каша взрывается прямо в ложке! Громко, смачно, брызги летят точно в лицо едаку. Обрызганный Денис хлопает глазами, дёргается назад, пытаясь осознать реальность. Что, не ожидал, карапуз?

Но по инерции он тут же зачерпывает новую ложку… Ох, это ты зря!

Ба-бах!

Опять! Вся каша уже размазана по физиономии! Теперь он сидит, хлопая глазами, весь заляпанный кашей, не понимая, что вообще происходит…

И вдруг…

— Ааааааааа!

Чего? ЗАПЛАКАЛ.

Плакса. Ну вот, а ещё главный в группе.

Но на этом мы не останавливаемся.

В это же время я провернул то же самое с Катей.

Ложка вверх — БАХ!

Брызги летят прямо в её симпатичное личико с розовыми щёчками. Катя взвизгивает так, будто на неё вылили ведро кипятка, и в ужасе хватается за свои жёлтые бантики, идеально сочетающиеся со светлыми волосами, отчаянно пытаясь их спасти.

Но поздно.

— А-а-а… Фуууу! — всхлипывает она, со слезами на глазах достаёт платочек, судорожно вытирается, но только размазывает кашу по всему лицу.

Знала бы ты, что это только начало, подружка.

К столу подлетает воспитательница. Она бросает взгляд на заляпанных кашей Катю и Дениса, и в её глазах отражается чистое, неподдельное непонимание.

— Екатерина! Денис! Что с вами⁈ — восклицает она, оглядывая их с ужасом. — Вы же умеете кушать!

Воспитательница обводит взглядом остальных детей. А я просто сижу, спокойно ем свою кашу, медленно пережёвываю, даже бровью не веду. И изо всех сил сдерживаю ржач. Пусть я и не тёменик, но палиться не в моих правилах.

Денис всхлипнул, поджал губу, но упрямо потянулся за третьей ложкой.

Вот упорство у человека, конечно…

Я не стал палиться при воспитательнице, но и Денис не остался без сюрпризов — ложку не поднес даже ко рту, как сам испугался, тут же метнул её обратно в тарелку, будто там змеи, а не каша.

Брызги полетели по столу.

Мда, с третьей ложкой без меня справился. Молодец.

Добро пожаловать в мой мир, ребята. Мир, где расплата неминуема.

Воспитательница вздохнула, прикрыла глаза, будто просчитывая, сколько дней осталось до пенсии.

— Сударь и сударыня, пойдёмте умываться, — сказала она, беря Дениса и Катю за руки.

Они поплелись за ней, оставляя на скатерти следы позора из овсяной каши.

Остальные дети в шоке наблюдали за происходящим, переглядывались, переваривая, что вообще сейчас было.

Я спокойно доедал кашу, полностью уделив внимание пище.

Месть удалась. Но только Денису, а ведь наказывать надо всю систему, и до нее я еще недобрался. Может, кстати, и подружек Кати тоже обрызгать кашей? Нет, пожалуй, пока что не надо. Слишком подозрительно будет, если разом больше двух детей разучатся пользоваться ложками.

Так что пусть живут.

Главное, что Дену понравилось.

Всё это время я слегка высовывал из кармана паучка, чтобы он видел шоу и наслаждался зрелищем. Это, конечно, не то же самое, что крушить замок из конструктора, но думаю, ему полезно.

Кстати, точно Катя тоже не из простых. Ведёт уж себя слишком борзо. В садике её слушают, к ней тянутся. Значит, у ее семьи тут серьёзное влияние.

Интересно, из какого она рода? Вопрос не праздный — если семья серьёзная, значит, с детства приучают к власти. Но это сейчас не главное. Главное — у меня теперь не один и не два противника. Денис и Катя? Пфф, недозрелые шишки, возомнившие, что могут помыкать мной и Ксюней. Но настоящий враг тут не они. Главный противник — сама система садика. Это «Юные нобили».

Отлично. Я снова в бою. Снова сражаюсь. Снова на коне. И, что самое приятное, у меня есть на ком оттачивать Разрушение.

После завтрака нас вывели гулять во двор садика. Площадка небольшая, огороженная, зелёный газончик, качели, горка, песочница.

Я играл с Ксюней, Артёмом и его Жорой, обсуждали, как устроить ему «дом» из листьев, но тут заметил движение. К нам приближались Денис и Катя. Шаги уверенные, выражения лица серьёзные. Оба нахмуренные, надутые. Ну, пришли разборки устраивать, да? Какие смешные. Что же вы мне предъявите?

Катя первая заговорила, зло блеснув глазами:

— Я знаю, что эта ты сделаль.

Денис тут же подхватил: — Дя!

Я бы вытащил Дена из кармана и припугнул эту мелкотню, но ладно, пока без этого. Обойдемся собственными силами.

— Неуежели? — спокойно отвечаю. — А можит вы плосто не умеете ложку делжать?

— Плеклати! Мы умеем! — Денис нависает надо мной, сжимая кулак. — Эта быль ти-и!

Если он ударит, будет больно. Карапуз тяжёлый, крепкий, побольше меня, и в этот раз явно решительно настроен. Но я не впечатлён. Ухмыляюсь.

— А на обед суп будет, дя? Тоже хатите ласплескать?

Денис резко бледнеет. Кулак медленно опускается. Ага, трус и плакса. Много этому не надо. В глазах сомнение, тревога, на лбу холодный пот.

Но вторая похитрее. Катя моментально меняет тактику:

— Слава, а ваще я тут подумала и лешила, что жук у вас неплохой. Миле-е-енький.

Я вскидываю бровь. Опа. А это что за манёвры? Играешь? Ну-ну…

— Ага. Плинимается, — киваю светловолосой девочке.

Катя кивает в ответ и поворачивается к Ксюне, мягко улыбается и самым милым голоском выдаёт:

— А у тя волосы очень класивые, Ксю. Можешь с нами иглать в куклы.

На этом белокурая змеюшка разворачивается и шагает прочь. Отступает. Один винтик системы ретировался. Катя спинным мозгом почуяла, что лучше отвалить от нас. Для нее же лучше.

А что второй? Я смотрю на Дениса. Тот стоит в замешательстве. Метается взглядом между Катей и мной, брови сведены, мысли скрипят, но не едут.

Явно не понимает, что его просто кинули.

— Кать! Ты што? Ты же за меня! — кричит вслед уходящей одногруппнице. Бедняга, тяжело тебе по жизни придется, раз до сих пор не догоняешь.

Обернувшись, Катя пожимает плечами.

— Мама учила: всегда быть за пабедителя, — взмахнув косичками, девочка гордо вздёргивает подбородок и уходит.

Я улыбаюсь. Вот так поворот, Денис. Онсмотрит ей вслед, потом резко поворачивается ко мне.

— Никаких тебе больше иглушек.

Кивает на Ксюню.

— И ей тоже.

Разворачивается и уходит, демонстративно топая ногами по траве. Этот ещё не побеждён. Пока.

Ксюня задумчиво смотрит ему вслед и вдруг предлагает:

— Сава…Может, его догнать и пабить? Достал ужи.

Я усмехаюсь.

— Не, Ксюня, мы его пабедим па-длугому.

Когда мы возвращаемся в садик перед обедом, Денис уже успел подговорить своих дружков. И вот картина маслом. Пятеров карапузов, во главе с Денисом, нагло перегораживает доступ к коробке с игрушками. Ноги расставлены широко, руки скрещены на груди — боевое построение ясельных гопников.