Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 11

Но есть нюанс.

Другой Магистр может сломать ему шею одним ударом. Почему? Потому что его кулак пронизан магией. И вот это уже настоящая сила.

Ксюня снова хлопнула по кнопке, и очередной кубик вылетел из диска. На этот раз я успел вовремя увернуться, сделав резкое движение вбок.

— Ё! — выдохнул я, ликуя. Наконец- победа!

Бородатый усмехнулся, заметив мой восторг, и явно остался доволен. Этот человек вовремя зашел, он увлек меня, пробудил азарт и — что важнее — сделал боевую тренировку частью игры.

А он случайно не мой папа?

Не, не похож. Он страшный, а я красивый.

Бородач с гордостью распаковал остальные коробки, демонстрируя содержимое так, словно это были сундуки с сокровищами. Я, вооружившись пенопластовой дубинкой в форме меча. Следующая цель была очевидна — Ксюня. Она визжала от смеха, уползая по комнате, а я, поддавшись азарту, бросился в погоню, нещадно «рубя».

Когда она, смеясь, повернулась ко мне спиной, меч приземлилась ей на попу. Под ее смех я продолжил «рубить» её.

— Уми! Уми!

Но внезапно атмосфера изменилась. У дверей стояла мама. Она замерла, скрестив руки на груди. Её взгляд переходил то на меня с «мечом» над распластанной Ксюней, то на бородача, который, к моему удивлению, выглядел слегка напуганным. По её лицу было видно, что она пытается понять, как, чёрт возьми, это всё оценивать.

— Матвей Максимович, — наконец произнесла мама, и в её голосе послышался едва заметный упрёк, — вы уверены, что такие… агрессивные игрушки действительно способствуют развитию ребёнка? Мне кажется, это только подстёгивает его склонность к разрушению.

Гнев в её взгляде мог нас всех убить. Я инстинктивно спрятал «меч» за спину. Матвей на миг замер, словно подбирая слова, которые могли бы смягчить ситуацию. Он слегка прочистил горло и произнёс оправдывающимся голосом:

— Ирина Дмитриевна, при всём моём уважении, вашему княжичу-сыну необходима стимуляция. Если он Разрушитель, ему нужны такие тренировки.

Мама нахмурилась.

— Но мы даже не знаем наверняка, Разрушитель ли мой сын, — резко возразила она. — У него ядро Алхимика. Возможно, его природа совершенно другая. И подобные игры могут увести его по неправильному пути, развивая не созидание, а склонность к деструктивности.

Я стою в полном афиге. Вот тебе и спалился, что Разрушитель. Ну не тёмник я, не тёмник, блин! Мама явно не в восторге. И если она решит, что новые игрушки вредны, мне их точно не оставят. А этого допустить нельзя!

Краем глаза я заметил, как Ксюня обиженно уселась в углу, игнорируя происходящее. Видимо, ей не понравилось, что я больше не гоняюсь за ней с мечом и не рублю по попе. Ну, извиняй, подруга, тут как бы пришла беда.

Хел меня дери! Думай, думай…Решение пришло само собой. Быстро отбросив пенопластовый клинок в сторону, я пополз к коробке с чёрной башней — конструктором, который до этого проигнорировал.

С энтузиазмом я принялся собирать детали, стараясь изобразить максимум увлечённости. Если мама увидит, что игрушки полезны, что они заставляют меня думать, концентрироваться, она наверняка передумает. А если я успею собрать башню быстро и аккуратно, это станет отличным аргументом в мою пользу.

Пухленькие пальцы ловко соединяли блоки-кубики, а я краем уха слушал, как мама тяжело выдохнула:

— Матвей Максимович, когда я просила потренировать моего сына, то думала, вы его как-то начнете, ну не знаю, закалять, но это…

Мои руки двигались быстро, укладывая один большой кубик на другой. Пока мама продолжала спорить с Матвеем, черная башня росла прямо на глазах. Чёрные стены поднимались всё выше, а я, слегка высунув язык от сосредоточенности, аккуратно ставил кубики-парапеты. Башня получалась внушительной, почти в мой рост.

На самой вершине я с осторожностью водрузил два небольших кубика, напоминающих сторожевые башенки, и, закончив, гордо замахал ручками, словно дирижёр, завершивший симфонию.

Мама в это время высказывала своё недовольство:

— Я не вижу ничего хорошего в том, чтобы учить ребёнка бить людей…

— Ма! — перебил я громким возгласом, показывая на своё творение. — Ма!

Мама и Матвей одновременно повернули головы в мою сторону. Княгиня удивлённо моргнула, её взгляд скользнул по моему архитектурному шедевру. Матвей довольно усмехнулся, а потом тайком показал мне большой палец.

Я гордо указал на башню и произнёс:

— Ба-ша! Ба-ше-ка!

Мама молча смотрела то на меня, то на башню. Выражение ее лица вдруг смягчилось, словно ледяная корка треснула, обнажая тепло.

— Славик, как быстро ты собрал! Какой умненький ты у меня! — просюсюкала княгиня, наклонившись и уперев руки в колени. — Сам догадался, куда что ставить? Такой сообразительный, прямо мастер строитель!

Матвей тут же воспользовался моментом, чтобы продолжить разговор.

— Видите, Ирина Дмитриевна? Эти игрушки развивают планирование и учат понимать последствия разрушения. Конечно, для развития Разрушителю нужно не только разрушать. Я изучал некоторую литературу на эту тему. Чтобы разрушить что-то грамотно, нужно сначала понять, как это построено. Эти игры учат не только логике, но и стратегии, помогают укрепить связь между созиданием и разрушением.

Мама перевела взгляд с Матвея обратно на башню, потом снова на меня, задумавшись

Я, гордо выпрямившись, упёр руки в бока и улыбался так широко, что ещё чуть-чуть — и уши бы задел губами. Настоящий архитектор, не меньше. Ну и? Долго мне ещё ждать? Хвалите уже дальше, не стесняйтесь!

— Ну ладно, — наконец произнесла мама, тихо выдохнув. — Возможно, это действительно разумно.

Мы с бородачом едва не подпрыгнули от радости. Разрешили! Это стоило отметить, и я не собирался откладывать празднование.

Без лишних раздумий я схватил пенопластовый кубик, и, вдохновлённый своим успехом, с криком:

— Ба-бах!

Нанёс по башне решающий удар. Точно в её уязвимое место — я ведь, как архитектор, знал его прекрасно. Чёрные стены рухнули с грохотом, а кубики разлетелись по комнате, словно фейерверк или брызги шампанского.

Я залился весёлым смехом, глядя на разрушенные останки своего творения. Это было великолепно.

Ксюня, которая всё это время обиженно сидела в углу, наконец не выдержала. Позабыв о своём дутье, она рванула к разбросанным кубикам, с любопытством начала их трогать, а потом — как и всё в её жизни — пробовать на зуб. Ну да, чем-то черные блоки напоминали шоколадки.

Мама тяжело вздохнула, её взгляд скользнул к Матвею, который в ответ лишь пожал плечами и неуверенно почесал затылок.

Но было уже поздно. Решение о пользе игрушек, видимо, уже утвердилось в её голове, и менять его она явно не собиралась.

А я, наслаждаясь моментом триумфа, уже прикидывал, какую башню построю в следующий раз… и как её разрушить.

Вечером мама, видимо решив, что моя активность с игрушками — отличный повод для начала воспитательной работы, взяла в руки внушительных размеров книгу. Она устроилась в кресле, с видом человека, готового передать важные истины, а я с Ксюней уже лежали в кроватке, готовые ко сну.

— Сегодня мы почитаем про известных Разрушителей, — произнесла мама мягким тоном. — Но не про тех, кто разрушал ради разрушения, а про тех, кто творил новое, придавал смысл хаосу. Были среди Разрушителей и великие политики, и реформаторы, и меценаты.

Она открыла книгу с яркой обложкой. Золотые буквы на фоне замысловатых вензелей. Классика. Но я-то знал, что будет дальше.

Это будут рассказы про типа благородных Разрушителей.

Мама начала читать, а я слушал вполуха. Среди упоминаемых имён мелькали старые знакомые — люди, о которых мне уже доводилось узнать в прошлой жизни. Некоторые даже довелось встретить лично. Всё это звучало убедительно и важно, вот только одного имени я не услышал.

Меня.

Ха, ну конечно, мама про меня не читала, поди, специально пролистала мое имя. Хотя в такой книжке я точно заслуживал место. Правда, маленьким деткам про таких магов, как я, обычно не рассказывают. Ну разве что для устрашения — чтобы плохиши знали, что бывает, если переборщить с шалостями.