Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна - Страница 37

Парень усмехнулся и на этот раз вовсе без иронии сказал:

– Госпожа Аннэт, вы не сможете спасти всех обездоленных детей.

Упрямо качнула головой:

– Всех – не смогу, но хотя бы для части из них постараюсь сделать всё возможное.

Саймон, стоящий неподалёку и внимательно наблюдавший за нашей беседой, был недовольным, если не сказать большего – он был злым! А я всего-то попросила его не ходить за нами и подождать в десяти шагах. И что он смотрит оттуда на меня так, будто готов дыру прожечь? Или этот взгляд предназначается бедняге мистеру Брайту?

Тряхнула головой и перешла к более насущному:

– Зак, я прибыла сюда, как уже сказала, чтобы посмотреть на всё своими глазами. Посмотрела, впечатлилась. Расскажи мне, пожалуйста, чем живёт приют и почему находится в таком плачевном состоянии?

Я обращалась к парню то на «ты», то на «вы», но его это, кажется, совсем не смущало. Мне сложно было воспринимать его своим ровесником, хотя визуально именно ими мы и были. Или он просто делал вид, что ему всё равно? Не важно.

В общем-то, Зак не рассказал мне ничего нового, всё тоже самое ещё в карете мне озвучила Вистера – крохи, выделяемые из казны, доходили сюда редко, всё чаще разделённые там же, в главном казначействе. А если что и доходило, то делилось уже здесь, между главой ближайшего города и директором приюта, который, к слову, в приюте вовсе не жил. Заведение сие держалось на наставниках, которые и рады бы были оставить свою работу, но являлись такими же беспризорниками в прошлом и должны были отработать десять лет в указанном месте за оказанную же милость – бесплатное обучение в академии.

Потому так и выходило – наставники просто отбывали срок, дети влачили собственное безрадостное существование, никому по сути ненужные. И что самое главное – всех, кто стоял выше их, абсолютно всё устраивало.

Слушая его не очень-то внимательно, я усиленно думала. Должен же быть хоть какой-то выход! Не может его не быть! Выбить положенные деньги из казны – дело неблагодарное и заведомо провальное. Снова писать письмо мужу – не менее глупое занятие, чем пытаться растопить глыбу льда собственным дыханием, с этого скупердяя, который так печётся о собственном достатке, станется обвинить меня во лжи, мол денег я прошу не для сирот, а собственного удовольствия для. Подходить с этим вопросом к управляющему? Этот хитрый лис возьмётся твердить мне о границах разумного, куда никоим  образом не влезают голодные сироты. Остаётся только одно…

– А приют не пробовал перейти на самообеспечение? – я окинула внимательным взглядом близлежащие земли. Сплошь и рядом рос бурьян, да и никаких поселений видно было. Значит поля эти никем не обрабатывались и можно было бы устроить так, чтобы их отдали во временное пользование приюту. А земля всяко малышню прокормит. Птицу, опять же, можно завести, да и поросят, или ещё кого. Словом, моя фантазия разыгралась.

– На самообеспечение? – с недоумением переспросил парень.

– Да, – кивнула и попыталась в сжатой форме пояснить ему свою мысль, – это когда вы сами выращиваете овощи и фрукты, да и животинку, чтобы было где мясо взять и яйца, например.

Зак одарил меня удивлённым взглядом, слишком долгим, и, наконец, спросил:

– Госпожа Аннэт, я боюсь спросить, откуда у вас такие познания в этой области?

Едва не сказала: «Ох, мальчик мой, у меня не только теоретические познания имеются, но и практические навыки. И не только в этой области, а и во множестве других». Но промолчала, отделавшись загадочной улыбкой и многозначительным:

– Так, доводилось разные книги читать.

Возможно, мой ответ его вовсе не удовлетворил, но вдаваться в подробности парень не стал.

– Не знаю, если честно, я никогда не думал об этом с такой стороны.

А вот я подумала… Если у меня нет денежных средств и возможности решить все проблемы детей одним махом, то есть опыт, применив который можно обеспечить приютских обитателей всем необходимым.

– Земля вокруг кому-то принадлежит?

Кажется, Заку очень понравился ход моих мыслей, потому что он обвёл заросшие травой поля задумчивым взглядом, и медленно произнёс:

– Нужно уточнить по земельным документам, но в приюте не так много детей, даже если разбить небольшой огород возле дома, то мы сможем обеспечить их на зиму пусть скудным, но стабильным пайком. А если разжиться и скотиной, то паёк может стать вовсе не скудным. Осталось…

– Что? – не понравилась мне эта его заминка.

– Осталось согласовать всё это с директором.

– С тем, который в приюте не живёт? – уточнила, даже не пытаясь скрыть брезгливость, которой успела обзавестись по отношению к неизвестному мне мужчине.

– С ним, с ним, – проворчал Зак.

Да, а это может оказаться проблемой.

– Думаешь, он будет возражать? – уточнила с сомнением.

Хорошая же идея, и, самое главное, не требующая от директора никаких вложений – ни финансовых, ни моральных.

– Да кто же его знает,  – как-то неопределённо отмахнулся Зак, а потом открыто улыбнулся и сделал шаг в мою сторону – Госпожа Аннэт, я восхищён вашим умом, – замялся на мгновение, потом понизил голос и добавил: – И вашей красотой.

Вот зачем он? Ведь так хорошо говорили…

Я уже собиралась ответить что-то комичное, чтобы свернуть парня с намеченного пути, но ситуацию спас Саймон. Он подошёл практически бесшумно, ничуть не заботясь о правилах приличия оттеснил Зака в сторону и обратился ко мне, хотя при этом не сводил взгляда с недовольного наставника:

– Вы закончили? Я думаю, нам пора возвращаться, – наверное, будь я более благосклонно настроена к ухаживаниям мистера Брайта, непременно отчитала бы охранника за самоуправство, но его вмешательство было очень кстати.

– Да, – чинно кивнула и обошла мужчин со стороны, чтобы видеть лица обоих одновременно. Раздражение на лице Зака я имела честь наблюдать до этого, а вот эмоции Саймона стали для меня открытием. Злость никуда не испарилась, напротив, приобрела ещё большую силу – в тёмных зрачках будто бы вспыхивали огненные искры, и мне почему-то показалось, что он едва сдерживается. И что его так задело? Нет, я собственного охранника абсолютно не понимаю!

– Да, – повторила твёрже. – Я готова ехать, – произнесла эту фразу, глядя в глаза Саймону, потом посмотрела на Зака и спросила, обращаясь на «вы»: – Сможете сказать, как мне найти директора приюта? Я всё же постараюсь с ним встретиться и всё уладить.

– Конечно, – миролюбиво отозвался парень.

Вот такой разношёрстной компанией, каждый со своей степенью раздражения и злости, мы направились к приюту, где было подозрительно тихо. Если до этого ребята ещё носились по улице, то и дело засматриваясь на нас с Заком, то сейчас пыльный двор был пуст.

Я кивнула на покосившуюся дверь какого-то грязно-синего оттенка, и спросила молодого наставника:

– Я могу войти?

Зак ничего не имел против. В коридорах, со скрипучими досками и облупившимися стенами, не было никого, вот только откуда-то из глубин многочисленных комнат доносились тихие голоса детей, а самый громкий принадлежал Вистере.

Ребята обнаружились на кухне, все двадцать с лишним человек. Моя старая служанка стояла у плиты и, лихо управляясь с раскалённой сковородой, жарила на ней какие-то лепёшки, сопровождая громкими пояснениями:

– Много не надоть, чуть смазать тряпочкой, да будет, так и масло расходуется меньше. На дольше его хватит, – она ловко подхватила пышную лепёшку и перевернула прямо рукой, на что старшие девочки кто с ужасом, а кто с завистью охнули. – Наливайте теста немного, чуть меньше половника вот этого, – подняла деревянную глубокую ложку с длинной ручкой. – Чтоб пропечься успело и не сгорело.

– Долго ещё? – заканючил маленький мальчишка, стоявший ближе всех и так и норовивший стянуть одну лепёшку из горки, что возвышалась на тарелке. Сдерживало его порыв только чувство самосохранения, потому что стащить может и получится, а вот убежать – вряд ли.