Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна - Страница 19

Мужчина дёрнулся, Саймон, как и парень, что стоял рядом с ним, опустили головы, пытаясь скрыть улыбки, но и на этом я не остановилась:

– Мистер Саташи, но прежде чем вы уйдёте, я бы хотела, чтобы вы извинились перед моим охранником, – мои слова вызвали удивление не только у управляющего, но и у всех собравшихся. Саймон резко вскинул голову и посмотрел на меня странным, нечитаемым взглядом, Берта буквально открыла рот и затаила дыхание, даже Алекс, прибежавший всего пару минут назад и не знавший всех подробностей происходящего, растянул губы в довольной улыбке.

Приятно, что я не растерялась и смогла всех удивить .

Молчание затягивалось. Если в первые мгновения после моей просьбы, больше похожей на приказ, Ониэр от удивления широко распахнул глаза, то сейчас это удивление сменилось злостью. Мужчина должен был признать при всех свою неправоту, а уж я прекрасно знаю, как такие мероприятия бьют по самолюбию. Но не я начала эту войну, так что пусть господин управляющий отвечает за свои поступки прилюдно.

– Я… – выдавил он скрипучим голосом, полным невысказанной ненависти. Впрочем, стоит отдать мужчине должное – он умел быстро брать себя в руки и играть ту самую роль, необходимую в данный момент. – Я прошу прощения у охранника, – Ониэр бросил равнодушный взгляд на Саймона, давая этим пренебрежительным «охранник», понять, как низко он ценит боевого мага. – Поспешил с выводами, с кем не бывает.

Мистер Саташи развёл руки в стороны и посмотрел на меня,  при этом выдавив заискивающую улыбку:

– Госпожа, предлагаю забыть этот инцидент.

Растянув губы в ответной улыбке, одним взглядом дала понять, что на помять я не жалуюсь, и так просто ничего забывать не планирую, вот только вслух произнесла совсем другое:

– Конечно, мистер Саташи, ни к чему портить отношения ради такой мелочи, – последнее слово я выделила особо, из-за чего стоящий рядом парень, всё так же поддерживающий меня под руку, неопределённо хмыкнул.

Управляющий поклонился, на мгновение скрыв от меня выражение своего лица, а когда вновь посмотрел в глаза, то мне было сложно определить, что он чувствует на самом деле. Что же, с этим человеком стоит быть очень осторожной, зря я его приписала к обычным вороватым людишкам. Нет, этот был куда хитрее и опаснее, чем казалось на первый взгляд.

Наконец, когда мы остались в коридоре одни, точнее без внимания Ониэра, то Саймон развернул кипучую деятельность. Передал молчаливую Берту одному из охранников, сам же подошёл ко мне, с явным намерением взять на руки, но на этот раз я не собиралась идти у него на поводу. Да, нога болела, дёргая этой болью так, что у меня время от времени по спине скатывались холодные струйки пота, да, мне сейчас больше всего на свете хотелось оказаться в кровати и, несмотря на обещание, данное лекарю, выпить лошадиную дозу обезболивающего, но… Я взрослая, самостоятельная женщина и такое внимание со стороны охранника для окружающих можешь стать поводом для сплетен.

– Не нужно, – посмотрела на него со всей возможной строгостью. – Я дойду сама.

Мужчина, было, дёрнулся, открыл рот, чтобы воспротивиться, но, столкнувшись со мной взглядом, резко передумал. Лишь поклонился и сухим, практически бесцветным голосом произнёс:

– Как прикажете, госпожа.

Нет, мне, конечно же, приятна его забота, к чему лукавить? Но о субординации не стоит забывать, людская молва способна абсолютно любому, даже самому безобидному действу, приписать такое, что после в век не отмоешься.

Наша процессия, растянувшая по коридору, медленно шла к кабинету. Я впереди, на правах хозяйки, под руку меня держит всё тот же охранник, чьё имя я удостоилась-таки узнать – Вегарт. Рядом Алекс, поглядывающий на бледную служанку с нескрываемым интересом. Позади всех шёл мрачный Саймон. Я несколько раз оглядывалась, ловя его недовольный взгляд.

Учётные книги доверили нести третьему охраннику – Хансу. Кажется, этот парень был в нашей разношёрстной компании самым незаинтересованным лицом. Он шёл, тихо насвистывая какую-то весёлую мелодию, и его не останавливало даже то, что Саймон пару раз рычал на него, приказывая замолчать.

В кабинете я с трудом села в кресло, пытаясь не кривиться от боли и тайком отирая капли пота, выступившие на лбу. Алекс пристроился тут же, на высокой табуретке, которую сам поднёс поближе к столу. Берта осталась стоять посреди комнату, но судя по тому, как у неё дрожали руки, и каким бледным было её лицо, девушка с удовольствием бы упала в обморок. Впрочем, она мужественно держалась, что было достойно уважения. Охранники рассредоточились у стен и двери. Что же, пришла пора кое-кому устроить допрос.

– Ну, Берта, я слушаю, – обратилась к служанке, из-за чего она вздрогнула и бухнулась-таки на колени.

– Простите, госпожа, простите, самахи попутали, не иначе, – нет, я, конечно, была чужой в этом мире, но причудливое слово «самахи» расшифровала по-своему. Думается мне, что так они величают кого-то вроде нечистой силы. И ладно, но не это главное.

– Берта, мне ты можешь сказать правду, – постаралась улыбнуться, но из-за очередной волны боли, улыбка вышла кривенькой и вовсе не ободряющей, а скорее угрожающей. Девушка, смотревшая на меня, стоя на коленях, мелко затряслась и отчаянно зашептала:

– Простите, госпожа, сама не знаю, что на меня нашло, очнулась только в коридоре… Я не знаю, не знаю… – она всё повторяла и повторяла одно и то же, как заведённая. Я уже хотела прикрикнуть на неё, чтобы прекращала выгораживать прохиндея управляющего, но Саймон неожиданно поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой. Я и промолчала.

Тогда мужчина подошёл к служанке и подал ей руку, желая помочь подняться, но девушка, из-за бесконечного страха, не сразу сообразила, что он от неё хочет и вместо того, чтобы принять помощь, она шарахнулась в сторону. Не знаю, чем именно Ониэр запугал бедняжку, но стало ясно, что так просто Берта не начнёт говорить правду.

– Я всего лишь помогу, – мягким, даже нежным голосом произнёс Саймон и я с удивлением на него посмотрела. Не знала, что он так может. Я привыкла видеть его либо равнодушным, либо язвительным, но никак не таким. Нет, и по отношению ко мне он бывал добр, но сейчас его доброта почему-то казалась какой-то излишней что ли.

И служанка, что удивительно, перестала всхлипывать, посмотрела на охранника огромными глазами, полными слёз и послушно вложила свою ладонь в протянутую руку. А затем так же безропотно встала, но стоило Саймону задать вопрос, как девушка снова затряслась, хорошо хоть на колени больше падать не стала:

– Расскажите нам, что произошло? – кажется, только со второго раза я поняла, что помимо доброты и нежности в голосе охранника угадывалось что-то ещё. Что-то фальшивое, неправдоподобное, он будто бы… Точно! Будто бы пытался загипнотизировать бедняжку! Нет, мне не доводилось испытывать гипноз на собственной шкуре, но я почему-то была уверена, что это какое-то странное воздействие. Вот только добиться ничего с его помощью у Саймона не вышло.

Служанка отрицательно замотала головой в разные стороны и вновь зачастила:

– Я не хотела. Сама не знаю. Не помню! – потом вскинула взгляд и посмотрела на меня с мольбой: – Госпожа, прошу вас, пощадите!

И столько страха было в её голосе, что я не смогла отказать. Я женщина из другого мира, где равенство всех людей перед законом вовсе не пустой звук, во всяком случае, для меня, и какое я имела право истязать бедняжку только из-за того, что оказалась её хозяйкой? Но и отпустить просто так не могла! Какая  ужасная дилемма!

– Берта, – начала, покачав головой. – Ты же понимаешь, что твой поступок требует наказания?

Служанка шумно выдохнула и, как мне показалось, с облегчением кивнула. То есть, её вовсе не страшит наказание, а вот необходимость рассказать правду пугает до дрожи? Кажется, логическую нить происходящего я уже потеряла.