Застава, к бою! (СИ) - Март Артём - Страница 25

— Контужен, — я встал.

Остальные пограничники, отдыхавшие у бетонных секций, принялись переглядываться и с интересом посматривать на Стаса.

Алейников был весь грязный и потрепанный, а фуражку он и вовсе где-то потерял.

Лицо его было серьезным и суровым. От тех веселых искорок, что плясали всегда в глазах Стаса, не осталось и следа.

— Хреново. Командовать не может? — Спросил Алейников.

— Сейчас нет, — покачал я головой. — Я взял командование на себя.

Алейников покивал.

— Ну тогда пойдем.

— Куда?

— Таран зовет командиров отделений.

— Чего он хочет? — Я встал и вопросительно приподнял бровь.

— Не сказал.

Алейников поджал губы. Повременив немного, добавил:

— Я думаю, он собирается выводить нас из Шамабада.

В канцелярии заставы было холодно. Сквозняк, ворвавшийся сюда сквозь пустые окна, разметал по комнате тетрадные листы. Осколки стекла и куски штукатурки хрустели под ногами, когда я вошел к Тарану.

В тускловатом, желтом свете единственной лампочки я рассмотрел нескольких человек, стоявших вокруг стола начальника заставы.

Были тут сам Таран, старшина Черепанов, замполит Пуганьков, а также командиры отделений: Витя Мартынов, командир первого стрелкового, сержант Ара Авакян, взявший на себя командование вторым отделением стрелков после смерти Тохи Фрундина и командир системщиков, комтех Коля Бричкин.

Не хватало только командира хвостов Нарыва. Вместо него я и пришел.

Китель Тарана немного топорщился на груди. Видимо, под ним начальник скрывал перевязку после ранения. Стоял он кривовато, видно было, что ему непросто держаться на ногах. Однако стоял. Как и все остальные, кто тут был.

— Селихов? — Удивленно поднял на меня взгляд Таран, когда Стас привел меня в канцелярию заставы. — А Нарыв где?

— Слава контузию получил. Небольшую, — сказал я. — Он потерял слух. Командовать не может, потому мне пришлось руководить обороной конюшни самому.

Старшие сержанты, командиры отделений, переглянулись.

— Ты отбивал атаку душманья на правом фланге? — Удивился Пуганьков, — ты руководил?

— Говорю же — да. Пришлось.

Пуганьков нахмурился.

Он выглядел каким-то напуганным. Молодое лицо его показалось мне бледным даже в желтом свете лампочки. И хотя он и пытался делать «морду кирпичом», я видел страх в его глазах. Да и не только в них.

Замполит оперся руками о стол, и я заметил, как подрагивают его напряженные локти. Молодой лейтенантик явно не ожидал, что попадет в настоящую боевую обстановку.

Таран бросил взгляд на Черепанова. Строгий прапорщик, стоявший рядом, но немножко за спиной начзаставы чуть не по струнке, поджал губы и отвел взгляд.

— Ну тогда докладывай, Саша, — сказал Таран и вздохнул, — какая у тебя ситуация?

Я бегло рассказал ему, как обстоят дела. Доложил о бреши в заборе, вокруг которой мы организовали оборону. Рассказал о том, что в отделении нет тяжело раненных бойцов, и все могут держать оружие.

— Как с психологическим состоянием бойцов? — Спросил Пуганьков, когда Таран выслушал мой доклад, — как с боевым духом?

— А почему вы спрашиваете? — Приблизившись к столу и встав рядом с остальными командирами и офицерами, спросил я.

Пуганьков глянул на Тарана. Потом повел взглядом по суровым лицам остальных командиров отделений.

— Мы связывались с отрядом, — Начал Таран, — помощи не будет еще как минимум несколько часов. С соседних застав выдвинулось подкрепление, но столкнулось с сопротивлением душманов.

— Они тоже? — Приподнял я бровь.

— Да, — Таран кивнул и покривился от боли в ране. — Обе группы двинулись кратчайшим маршрутом — вдоль Пянджа. На подходах к нашему участку их перехватили группировки душманов и связали боем.

Сержанты, которые, по всей видимости, тоже слышали эту новость в первый раз, стали беспокойно переглядываться.

— А что отряд? — Спросил я.

— Из отряда идет резерв, — сказал Таран тут же, — но погода не дает им продвигаться быстро. Распутица. Дороги в Дастиджумском ущелье превратились в настоящее месиво.

— Это да, — покивал комтех Бричкин, — мы три дня тому с Хмелевым ездили в отряд. Аккумуляторы я новые там получал. Так Шишига у нас по дороге раз пять застревала. Не меньше! Витя, скажи, какой я грязный приехал? Все ХБ с ног до головы прям комками было. Одно машину выталкивали с парнями.

— Было дело, — мрачно согласился Мартынов.

— Ну вот, — кивнул замполит Пуганьков, — ситуация скверная. Опасней некуда. У нас уже один погибший. Пятеро ранено. Одни — серьезно. Едва держится. А сколько мы в бою? И двух часов не прошло.

«Опасней некуда, — подумалось мне в этот момент. — Эх, Пуганьков, Пуганьков… Знал бы ты, что стало с Шамабадом в прошлой моей жизни. Сегодняшний бой по сравнению с тем, что должен был тут случиться — это так. Семечки. А ты уже нюни развесил».

— Вы спрашивали, какой у бойцов боевой дух, товарищ лейтенант? — Обратился я к Пуганькову.

Тот не ответил. Не кивнул. Ничего не сказал. Только уставился на меня широко открытыми, поблескивающими от страха глазами.

— Высочайший, — докончил я. — Мы отбили второе наступление врага. Шамабад держится. Парни довольны собой и верят, что отстоят заставу.

— Держится-то держится, — сказал Пуганьков немного помолчав. — Но сколько мы еще продержимся? Сколько нам придется стоять? Разведки у нас нету. Весь берег под душманами, далеко не сунешься.

Он глянул на Тарана. Начальник заставы внимательно нас слушал. Время от времени поджимая губы от боли.

Таран думал, какое решение ему принять. Какой приказ отдать. Что делать дальше.

Таран воспользовался передышкой, чтобы узнать тактическую информацию от остальных командиров отделений. Пока бойцы на улице следили за врагом, отдыхали и пополняли боезапас, тут, по сути, решалась судьба Шамабада. По крайней мере, такое впечатление у меня создалось, когда я послушал речи Пуганькова.

— Значит так, — наконец сказал Таран, когда закончил замполит, — ситуация у нас такая. Я был убежден, что мы стоим против группировки в сто, ну может, в сто пятьдесят боевиков. По всей видимости, их больше, раз уж у них хватает сил сдерживать еще и резервы, что пошли к нам на помощь. Потому количество живой силы противника пока оценить сложно.

— Сложно, — согласился Витя Мартынов, когда Таран задумчиво замолчал и нахмурился, уставившись на карту участка, что сейчас развернули на пустом столе.

— Идут скопом, — продолжил Мартынов, — конца и края им нет. Сил совсем не берегут. Это говорит о том, что у них достаточно бойцов, чтобы так действовать.

— Или недостаточно выучки, — покачал я головой, — я считаю, что бойцы врага плохо тренированы. Это вчерашние крестьяне.

— Которые каждый день ведут войну с советской армией, — вклинился Пуганьков. — У них опыт.

— Ведут, как умеют, — сказал я, — а мы можем лучше. Гораздо. К тому же у них опыт. А у нас и опыт, и выучка.

— У них численный перевес… — Помрачнел Пуганьков, — возможно, в три-четыре раза…

— Вопрос сейчас не о том, — перебил его Таран.

Начальник заставы выпрямился от карты, с трудом приосанился.

— Я должен решить, как действовать дальше, — продолжил начзаставы, — я выслушал, какое положение дел, на позициях отделений. Теперь встает вопрос: есть ли смысл стоять на заставе или же лучше отойти и защищать укреп-район.

Таран повел по всем присутствующим суровым взглядом. Добавил:

— Я слушаю ваши мысли по этому поводу. После — решу, какой приказ поставлю заставе относительно наших дальнейших действий. Кто хочет высказаться первым?

Не успел Таран закончить, как Пуганьков тут же подхватил:

— Считаю, заставу нужно оставить, товарищ старший лейтенант. Укреп район оборонять гораздо проще. Там стоит бронетехника. Духи даже сунуться к нам побоятся. К тому же с позиций укрепа будет легче отступить, если ситуация выйдет из-под контроля.