Лекарь для захватчика (СИ) - Романова Елена - Страница 7

– Ты меня упрекаешь?

Становится так тихо, что слышны удары моего сердца. Я во все глаза смотрю на этого изверга, и внутри снова рождается страх. Я чувствую, что этот мужчина способен убить. Он привык карать, ему не перечат, его молча слушают. И даже прежняя принцесса жалила исподтишка, а я бросаю обвинения ему в лицо. Он не потерпит – в его картине мира я не имею никаких прав.

– Нет, – качаю головой, – не упрекаю.

Он разжимает пальцы, и я слегка морщусь. Меня в жизни никто так не хватал.

– Но я попрошу вас, – меня трясет, но я заканчиваю фразу: – никогда, – и сглатываю, а сама едва держусь на ногах: – никогда больше меня так не трогать!

Реиган пристально глядит мне в лицо. Он скрежещет зубами и хмурится. Уводит руки за спину, будто не в силах совладать с ними. В нем кипят эмоции.

Меня потрясает Большой бальный зал дворца. Живя в современном мире, уже перестаешь чему-то удивляться, но исторические декорации делают свое дело – погружают в сказку. Зал украшен живыми цветами, всюду сверкает хрусталь: в настенных свечных бра, огромных люстрах, свисающих с потолка, бокалах, стоящих на столах. Всюду снуют лакеи в парадных ливреях, мелькают белые перчатки, пахнет воском и духами.

Муж подает мне руку – на лице снова мука.

Церемониймейстер торжественно объявляет:

– Его императорское высочество наследный принц Эсмара Реиган Уилберг, – меня пробирает дрожь от торжественности момента: – Ее императорское высочество Антуанетта-Аннабель.

Мы проходим в центр зала, и раздаются звуки оркестра, гости расступаются, уступая дорогу и заискивающе кланяются принцу, и я вдруг прозреваю – все это в самом деле! И власть Реигана вполне настоящая. А я всего лишь жалкая женщина в суровом мире мужчин.

Реиган ведет меня в центр зала, и я вижу его отца, императора Эсмара. Они похожи, но Уилберг старший ниже и шире в плечах, его волосы не такие длинные, до плеч, и заплетены в косу. Взгляд суровый и пронизывающий. Когда он видит сына, его жесткое потухшее лицо зажигается, а глаза сияют гордостью.

– Реиган, – шепчут его губы.

Принц преклоняет колено и голову, его длинные волосы падают на лицо. Император касается его затылка пальцами в каком-то церемониальном жесте, а затем говорит сквозь улыбку:

– Ты достоин занять престол, генерал. Слава о твоих воинских подвигах идет впереди тебя.

Реиган поднимается, и отец покровительственно кладет руку на его плечо.

– Наконец, мой сын дома.

Их взгляды очень красноречивы – это единство и тепло, это тоска и счастье воссоединения.

Наконец, император смотрит на меня, и его взор не просто меркнет, его заволакивает холодом.

– Антуанетта, – сухо приветствует он, слегка щуря глаза, будто стараясь проникнуть в мои мысли и найти там ненависть.

Пауза затягивается, и я с неловкостью гляжу на Реигана, который начинает тяжело втягивать воздух. Наконец, он рычит: «Поклонись!»

Сглатываю и неумело приседаю в реверансе. Из толпы раздается ропот – они считают, что принцесса изволит чудить, или же просто проявляет дикое неуважение. Перчатки Реигана скрипят – он страшно зол. И я досадливо опускаю глаза – черт-черт, надо ж, так опозорить его! Прикончит… прямо сейчас.

– Открой этот бал, Реиган, – говорит император, – он в твою честь.

Звучит музыка.

Мужчины и женщины расходятся по обе стороны прямоугольного зала, встают по парам. Центр полностью свободен – для… чего это? Реиган тянет ко мне ладонь.

– Я… – у меня сердце сейчас выпрыгнет, я задыхаюсь в корсете, – не умею. Не умею…

Точно убьет.

Стиснув зубы, рычит:

– Сюда иди.

Покрываюсь холодным потом и вкладываю дрожащую руку в его ладонь. Он замечает – вскидывает изумленный взгляд. Притягивает довольно резко, больно впиваясь пальцами в кисть. Другая его рука целомудренно касается изгиба моей спины.

Танец начинается – наступаю Реигану на ногу.

– Простите.

– Дрянь.

Приплыли. Он считает, что я делаю это намеренно?

Реиган ведет в танце, но время от времени его руки превращаются в клещи. Он дергает меня на себя, когда я путаюсь в фигурах танца.

– Прекрати немедленно, Анна, – приказывает так строго, что кровь стынет в жилах.

Я хирург, а не танцовщица. Хотя умение выделывать сложные «па» пригодилось бы мне куда больше в этом средневековом мире.

– Я стараюсь.

И, правда, стараюсь. Ну, не дается мне с полпинка роль венценосной особы, извините!

Стиснув зубы, Реиган прижимает меня к себе так плотно, что я чувствую удары его сердца, и жар его тела. Он приподнимает меня над полом, и я лишь цепляюсь пальцами одной руки за его камзол на плече, другой – за его раскрытую ладонь. Надо ж, какой сильный. Он кружит меня, и все мелькает – голова наполняется ватой. Кажется, я сейчас снова потеряю сознание.

– Реиган, – даже говорить получается с трудом, – нечем дышать.

Ему плевать, даже если я превращусь в мумию и рассыплюсь прахом. Пока музыка не закончится, он не отпустит.

Глаза у меня закатываются, но я борюсь с надвигающейся темнотой.

Наконец, принц позволяет мои ногам оказаться на полу, а затем, придерживая меня, ведет куда-то. Ноги заплетаются, я облокачиваюсь плечом на его грудь.

– Тебе нужно все испортить, Анна? – он кивает гостям, которые расступаются от него, позволяя нам пройти к открытому балкону.

Дамы бросают на меня неприязненные взгляды, мужчины – похотливо-презрительные.

Когда мы выходим на балкон, другие гости его спешно покидают, а лакеи закрывают полупрозрачные стеклянные двери. Реиган грубо отталкивает меня от себя к перилам, и я едва не перевешиваюсь через них в бездну садового мрака.

– Проклятье! – мужская рука хватает меня за шкирку.

Реиган разворачивает меня, пылая гневом. Ударит? Кажется – да.

Но его взгляд остывает и блуждает по моему лицу. Наконец, принц сжимает мои щеки пальцами, фиксируя голову. Я цепляюсь за ткань его камзола, чтобы устоять на ногах.

– Мне плохо. Я же… сказала… не умею… – и с хрипами дышу.

Он убирает с моих сухих губ пряди волос, которые растрепал вечерний ветер.

– Не дергайся, – и вдруг просовывает два пальца в мое декольте, дергает, ослабляя шнуровку, – легче?

– Сейчас… – не пойму, помогает ли это. – Кто, вообще… придумал эти корсеты?.. Идиоты.

Реиган обхватывает меня за талию и сажает на перила. Резко сминает пышную юбку, становясь рядом, придерживает рукой, чтобы я не упала. Но я не доверяю – цепляюсь за его камзол и с тревогой смотрю в его глаза. А он усмехается – смешно ему.

– Боишься, Анна?

Наши лица сейчас на одном уровне и близко. И мы рассматриваем друг друга, словно на секунду старая вражда забыта.

– Конечно, боюсь.

– Не зря, – Реиган цепляет пальцами мой подбородок, впервые касаясь меня больше, чем того требуют обстоятельства.

Это так по-мужски, что я сперва теряюсь.

Он внимательно смотрит в мои глаза, будто находя там что-то другое, ранее незнакомое.

– Ты изменилась, Анна.

– Полгода прошло, – прохладный свежий воздух быстро приводит меня в чувства, но голова все еще кружится. – Конечно, изменилась.

Реиган красивый мужчина, это правда. В нем есть что-то магнетическое. В этих синих глазах напротив.

– Ты стала еще более изощренной сукой, – и он резко стаскивает меня с перил, ставит перед собой. – Только попробуй выкинуть еще что-нибудь, принцесса.

***

Бал в самом разгаре – гости смеются, пары танцуют, а лицо Реигана все такое же кислое.

Да-да, он возвращает меня в зал, и я оказываюсь окружена фрейлинами. А сам уходит подальше, чтобы отвязаться, наконец. Ему привычнее в компании его соратников, вроде Алана, которые тотчас его встречают и сопровождают в дальний зал.

Я обреченно вздыхаю – меня мутит от усталости. А еще гложет червячок сомнения: правда ли, что я обречена прожить в теле принцессы Антуанетты до конца жизни? Есть ли хоть малюсенький шанс на другую судьбу – чуть полегче?