Лекарь для захватчика (СИ) - Романова Елена - Страница 17

– Это слишком дорого, – бормочу я, окидывая комнату взглядом.

Реиган подталкивает меня к большой деревянной лохани, которую, вероятно, принесли солдаты. Над ней поднимается пар – надеюсь, император ошпарит себе задницу!

Это ж сколько надо было воды подогреть!

Он молча скидывает с себя дублет, а я недоуменно сглатываю.

– Послушайте, я могу позвать кого-то другого.

Его величество на меня даже не смотрит. Он отстегивает ножны, отбрасывает их на постель. Раздевается – а я недоуменно отхожу к двери и выжидаю.

Над Рьеном вновь гремит гром, а Реиган Уилберг снимает рубашку через голову. Его длинные волосы струятся по загорелым плечам, широкая грудь мощно вздымается, а мускулатура выглядит феерично. Но меня, как медика, вышибает из «наезженного седла взрослой тетки» не это, а огромное количество разнообразных шрамов на его груди, руках и спине. И эти шрамы от огня, меча и стрел.

– Господи, сколько ран… – озадаченно говорю я, пораженная тем, что он, вообще, после этого остался в живых.

Вот же живучий засранец!

Реиган бросает на меня взгляд, в котором считывается легкое недоумение. Вероятно, я уже видела его тело, и раньше не проявила к отметинам его боевых заслуг никакого сочувствия.

Его величество коснулся ремня, и я озадаченно прикусила губу.

… ох, ты ж черт.

Он раздевается донага и погружается в лохань. Вода выплескивается через край на пол, и император издает расслабленный вздох.

Я делаю еще один шаг назад, пытаясь придумать достаточный повод, чтобы не исполнять священный долг жены – мыть своего мужа. Ничего умнее мысли признаться в том, что у меня проказа, не идет в голову.

Стискиваю зубы.

Хорошо, Уилберг. У медицинских работников атрофия стыда – мы постоянно видим голых людей.

Вздыхаю и решительно подхожу. Беру мочалку, лежащую на бортике лохани.

Реиган разминает шею, а затем прикрывает глаза. Интересно, хватило бы у меня сил притопить его прямо здесь, надавив на макушку?

Возвожу глаза к потолку и поджимаю губы, пытаясь совладать с раздражением. Окунаю мочалку в воду, а затем долго примеряюсь, где бы прикоснуться. Осторожно веду по плечам, скольжу по груди. Капельки воды дрожат в его яремной ямке и на ключицах, переливаются в сиянии свечей. Приходится придвинуться ближе, и я с интересом разглядываю рванный, неровно сформировавшийся шрам на груди мужа:

– От чего это?

– Делай это молча, Анна, – бросает он.

Соглашаюсь. Болтать, вообще, не за чем.

Впервые мне приходится кого-то мыть. Особенно так.

Интересно, если бы рядом не было ни одной женщины, император зарос бы грязью? Как можно управлять государством, если не в силах самостоятельно помыться?

– Готово, – сообщаю я, закончив с водными процедурами верхней его части, опасаясь, что он прикажет вымыть чуть ниже.

Определенно, с тем, что ниже, должен справляться другой специалист!

– Удивительная покорность, – Реиган лежит, облокотившись на бортик. – Ты бы никогда не сделала этого раньше, Анна, – усмехается. – Добровольно не прикоснулась бы ко мне. Тем более, к шрамам, которые ты ненавидишь. Ты ведь не солгала своей фрейлине. Ты действительно ничего не помнишь.

Меня прошибает нервный импульс – проходит вдоль позвоночника, вынуждая поежиться. Он проверял меня, а я попалась! Лгать бессмысленно.

– Действительно, – признаюсь я.

Реиган молчит, раздумывая над ответом.

– И как много ты не помнишь? – спрашивает, казалось бы, отстраненно, но уверена, его очень интересует ответ.

– Много, – отвечаю. – Ничего.

– Что помнишь обо мне?

– Ничего.

– О Хейдене Берке?

– Тоже.

– С каких пор? – спрашивает Реиган.

– С позавчерашнего дня.

Он вздыхает, будто это вполне ожидаемо от меня – порция новых проблем.

– Свободна, Анна, – взмахивает пальцами, отпуская меня.

Теперь он знает мой секрет. Не полностью, конечно. Но, возможно, теперь отнесется ко мне с большим пониманием?

– Графа Эмсворта нельзя трогать несколько дней, – решаюсь я на просьбу. – Он потерял много крови. На то, чтобы поднять его на ноги, потребуется время. Ему нужно восстановиться.

– Я сказал, свободна, – бросает Реиган.

Просить дважды не нужно – я рада поскорее уйти.

Методичный звон воды вторгается в мой тревожный сон, и я приоткрываю глаза. Передо мной мрачная комната замка Рьен. Вовсе не мой дом. Не Москва, и даже не современная России. И мне не нужно собираться на работу, а ведь я свою работу искренне люблю, и как жить без нее не знаю – вся моя жизнь теперь сосредоточена в руках лишь одного человека.

Капли ночного ливня скатываются с крыши. В комнате пахнет сыростью. Кажется, стены совсем отсырели, а кое-где уверена, по ним бежит дождевая вода.

Поднимаюсь с постели – Софи нет в ее комнатке. Она постеснялась меня будить. Распахиваю портьеры – за окном мрачное, серое утро. Совсем еще раннее. Приоткрываю окно, вдыхая запах озона, свежей листвы и мокрой почвы.

Чтобы умыться, нужно танцевать с бубном. Имею в виду, что необходимо приказать принести воды, подогреть, перелить в большую чашу для омовения. Начинаю ценить блага цивилизации с утроенной силой. И ненавидеть местный этикет и традиции, ведь аристократки здесь беспомощные, словно малые дети. Мне без Элизабет даже не переодеться.

Решаю, что важнее сейчас узнать, как там Эмсворт, и отпустить Софи, ведь служанка не спала всю ночь. Оправляю измявшееся за ночь платье, расплетаю волосы и собираю их в высокий хвост.

Госпожа Ройс уже не спит. Я натыкаюсь на нее в коридоре на первом этаже. Вид у нее перепуганный – она встала спозаранку, потому что в Рьене остановился сам император, и она боится прогневать его своей нерасторопностью или тем, что не сможет накормить всех его людей. А ведь мужчин в доме и правда прибавилось.

Господин Ройс тоже на ногах – бегает туда-сюда. Ему нужно натаскать воды для жены, чтобы она поставила сдобу и напекла хлеба. А она едва не плачет – запасов почти нет, а ехать в деревню поздно. В замке нет своего хозяйства, да и зачем оно, если Ройсы долгое время жили здесь в одиночестве.

Софи, как я и приказывала, все время провела с Эмсвортом.

Я вижу, что она устала. Но женщина не выразила ни тени недовольства, когда я вошла. Лишь обеспокоилась тем, что забыла принести мне воды для умывания.

– Все в порядке, – улыбнулась я. – Как он?

Не дожидаясь ответа, я присела около раненного, коснулась его лба тыльной стороной ладони. Жара нет. Эмсворт тихо спал, дыхание ровное. Заглянула под полотно – есть легкое покраснение, но живот мягкий, пустой.

– Давала ему пить, ваше высочество, – отчиталась Софи. – Несколько раз он приходил в себя и звал вас.

– Думаю, он поправится.

Это тешило мою врачебную гордость. Я ушила ему брюшину в таких условиях, что искренне могла считать себя настоящим профи.

– Ты должна поспать, Софи, – я касаюсь ее плеча, и женщина замирает и внимательно на меня смотрит, – ты молодец. Когда понадобишься, я разбужу.

Она с благодарностью прикрывает веки. А я, тем временем, хочу разбудить Элизабет. Вот, кто уж точно не перетрудился. Ей будет полезно тесто помесить вместо госпожи Ройс. Но сперва я иду к капитану Эрту, потому что его солдаты могли бы помочь привратнику с работой.

Для военных отрядов в замке была пристройка. Попасть в нее можно было через задний двор, куда я и вышла. А мужчины, включая самого Эрта, уже на ногах. Захлопнувшаяся за моей спиной дверь бьет меня сзади, и я вынужденно делаю шаг вперед.

Солдаты, раздетые по пояс, замирают, глядя на меня. До того, как я здесь появилась, они были заняты тем, что зачерпывали воду из дождевых чанов и опрокидывали на себя.

– Капитан Эрт, – озадаченно говорю я, найдя его взглядом.

Он в этот момент краснеет с головы до пят. Быстро подхватывает рубашку и натягивает на мощное, подтянутое тело.

– Вам не нужно здесь быть, ваше высочество, – срывается с его губ.