Отбор ведьм для Господина Зла. Новые чувства под снегопадом (СИ) - Кофей Ева - Страница 2

Агния стоит уже в чёрной шубке напротив пламени, что впилось в стопку дров. Огонь стрекочет, танцует и нашептывает то, что я едва могу разобрать:

«Ведьмы Заснеженного края, вас призывает Джек… Те из вас, кто считают себя достаточно сильными, чтобы бороться за моё внимание…»

Я выгибаю бровь, не веря своим ушам!

Джек — тот самый тролль, которого нельзя называть. Главное чудовище всех страшилок. Тот, кто наслал на наши земли вечную зиму.

Вечный холод… который мне так нравится!

«Я открываю отбор! Ищу ту единственную, которую сделаю своей ученицей. Но если всё, что вы умеете — делать пироги вкуснее и варить отвар от простуды — прошу вас, дамы, не тратьте моё время. Да и ваше, ведь путь до моего замка далёк и опасен…»

В какой-то момент я начинаю слышать этот властный, насмешливый голос даже слишком хорошо.

То, что он сказал — правда. Замок его будто блуждающий или скрыт от взгляда смертных особыми чарами… Многие храбрецы собирались найти тролля, чтобы вернуть лето, но либо возвращались ни с чем, либо пропадали в снежных бурях.

Так как же ведьмы смогут туда попасть?

«В награду за хорошую службу я подарю вам ледяного дракона, — продолжает нашёптывать пламя, — а для того, чтобы найти мой замок…»

Тут голос от костра птицей перемещается за мою спину, совсем-совсем близко.

Я вздрагиваю, а когда оборачиваюсь, сдерживаю крик.

Всё-таки никак не ожидаешь увидеть в солнечный зимний день, нависающего над тобой у сарайчика огненного мужчину в кожаных штанах с оголённым, внушительным торсом.

Огненного — в прямом смысле, ведь по его волосам будто течёт жидкий огонь, подсвечивая их изнутри рдяным, оранжевым и жёлтым. И в глазах плещется пламя, на этот раз почти реальное, а вовсе не так, как это бывает у Робера.

Ясно, шуба ему не нужна. Понимаю.

Он ухмыляется и зычный голос его теперь дробится на два источника. Или же просто отражается в костре.

— А вот и тот пример, который мне, видимо, придётся привести, дамы… — рассматривает меня с любопытством.

Буду думать… что с любопытством.

— Какая встреча! — улыбаюсь я, бросая взгляд на дом — не выглянет ли кто?

Впрочем, там лишь старушка и дети, не стоит им видеть разъярённого… тролля?

— Ты слышала то, что не предназначалось для твоих ушей. Как твоё имя?

— Изольда.

— Мне нравится. Что ты умеешь, Изольда?

— А это тебе не понравится, — усмехаюсь я, прижимаясь спиной к стене.

— Я так и думал. Пирожки будешь делать дома. Своему мужу и деткам. Хворь выводить — пожалуйста. А в мои ученицы не годишься…

— А… — пытаюсь спросить кое-что, пока Он не ушёл, но тролль переключается на Агнию и шепчет ей что-то на ухо.

Оно отражается и в треске костра, но меня будто бы оглушили.

На мгновение вновь вернув мне внимание, Джек ухмыляется, подмигивает и бросив:

— Хотя и симпатичная, но — увы, — исчезает снежными хлопьями в солнечных лучах.

И я понимаю, что его здесь никогда и не было.

Лишь магия.

Костёр в сарайчике затухает, беспокоиться не о чем. Я перевожу дух и приподнимаю бровь, глядя на Агнию.

— Ты им не расскажешь, — едва ли не рычит она.

— А ты расскажешь, — усмехаюсь я.

— А?

Сова — да, это её имя, — ухает над головой.

— Мне. Где искать.

— Что?

— Да ледяной замок, конечно!

— Он тебя убьёт, если придёшь без приглашения!

— Но он же пришёл, и я его не убила. Должен помнить мою доброту.

Агния передёргивается и дует на свои замёрзшие ладони.

— Ты просто не местная, не знаешь, что его нужно бояться… Это не игра, Изольда… — предупреждает, а сама напугана до чёртиков. — Но, он не накажет меня, если расскажу. Ведь не запретил. Но… зачем тебе? Разве ты не будешь с Робером? Вся деревня ждёт вашей свадьбы.

— И твоего изгнания, но ведь ты всё ещё здесь. Или собираешься уходить к нему?

— К… нет. Просто на зов нельзя было не отозваться. Я н-никуда не пойду!

Вот вам и злая, опасная ведьма.

Она рассказывает мне о способе найти обитель злодея. И тут бы задумать собрать ополчение и пойти против него возвращать лето, но… Способ работает лишь для прекрасных обладательницы магии.

А потому я с чистой совестью возвращаюсь в тёплый дом, где меня уже ждёт наваристый говяжий бульон с пампушками.

— Мне показалось, или я видела Агнию за окном? — приподнимает бровь Бруклия.

— Откуда мне знать?

Действительно, я ведь могу только сказать, видела ли её сама или нет. А об этом меня не спрашивают.

— Так насчёт Робера… Скажи мне, Изольда, ты балуешь с ним или всё же нет?

— Хотите кофе?

— Ты предлагаешь мне выгадать это на кофейной гуще?

— Вообще-то, я планирую отправиться в путешествие.

— Значит, — будто не обращая внимание на суть (или обращая только на неё), — не станешь ему женой?

— Ага.

— Хорошо, — взгляд её становится острым и придирчивым, — садись. Поговорим.

Мне становится жутковато. Старушка Бруклия вообще-то образец идеальной женщины — жены, матери, бабушки. И пусть всегда была добра ко мне… Как поведёт себя с той, что отвергла единственного сына после всего того, что для неё сделали?

Впрочем, я быстро замечаю лукавство и тепло во взгляде светлых глаз.

— Так, может быть, всё-таки выпьем? — выгибаю бровь, и Бруклия хлопает в ладоши (ногти в красном… это Робер привёз заморскую диковинку, да только не понятно, как её смывать — хорошо, что я не польстилась).

— Оценила мой взгляд? У, как покойный-то муж трясся от него! Как горшок разбивался и собирался вновь.

— Занятно. Великан?

— Ну да, — усмехается она. — Надо их в узде держать, всё знаешь и сама. Я так думала. Что играешь с ним, но раз нет, раз не люб тебе… Что поделать? Куда собралась?

— На поиски судьбы, — усмехаюсь я.

Звучит таинственно, но так оно и есть.

Я не помню ничего о жизни до того, как меня нашли у леса в снегу и приволокли к себе. Стоял такой же солнечный, морозный день. И со мной была Сова.

На этом всё.

Меня приютили, и из благодарности я старалась поддерживать уют в доме и сердцах. И совсем скоро стала частью этой семьи. Ко мне уже сватались удальцы, но так как я отказывала, у Робера в сердце закралась надежда. И вышло бы славное решение, любая здесь была бы рада оказаться на моём месте.

Робер когда-то был женат. В жене души на чаял, она была городской красавицей с характером — но доброй. Он занимался торговлей, ведь из-за вечной зимы почти все продукты привозились из далёких стран, куда не добралось проклятье тролля, и делом это было хорошим. Но жена заболела и умерла, а Робер накопил достаточно денег, чтобы не оставлять дочерей и вести дела здесь, рядом с домом. Сейчас у него несколько бакалей в городе и одна в деревне, которой он же и заправляет.

Стоит не забывать, что он хоть и не молод, но хорош собой. Так что с какой стороны не погляди — выходит лакомый кусочек.

Но — увы — сердцу не прикажешь.

На удивление, меня мало волнует прошлая жизнь. Никак не думается о том, какой была моя семья, ищет ли меня кто. Я будто впервые глаза открыла год назад. Вот только… не оставляет чувство, будто что-то важное потеряла.

Или кого-то.

Дракона например. А что? Чем чёрт не шутит?

— Даже не знаю, как нам жить без тебя… — тянет Бруклия. — Робер так и вовсе будет убит горем. Снова.

Я достаю поднявшееся тесто, казан с фаршем и рисом и присыпаю стол мукой, бросая на бабулю острый взгляд.

— Не в упрёк тебе, Изольда, — спешит она меня успокоить. — Как Лилию потерял он, я думала, от тоски станет помидором в банке. Мерзость.

— Но они вкусные!

— Тише, девочка, я ещё помню, каковы свежие, но где ж их теперь найти? — сокрушение по поводу еды, которой сейчас не достать, дело привычное и уже почти ритуальное. — Робер светился от счастья, когда свою невесту привёз. А крови она мне попортила, ой! Своенравная была, не уживались… А потом что вышло, то вышло. Грустно. Но он несколько лет сам был, как зима, хотя других девушек вокруг — видимо не видимо. Полчища!