Трудовые будни барышни-попаданки 5 (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 40

Как бы не пуститься в пляс на палубе, со всеми опасностями этого процесса? Как бы не разбежаться в надежде, что взлечу на крыльях эйфории?

Будто я подошла с армией к стенам неприступного замка. Велела трубить — пусть везут тараны и катапульты. И от трубы ближайшая стена рухнула сама.

Да, Николая Палыча беспокоит зуб. Как минимум один. И он готов к тому, чтобы манипуляции над зубами были проделаны во сне. Хоть завтра. Потому что кто уж не ждет, так это зубная боль.

Поэтому кораблик донесся на всех парах до Чумного острова. Пичугину великокняжескую ротовую полость не доверят, а вот Василиса завтра пригодится. Недавняя беглая холопка в розыске должна быть готова погрузить в сон будущего императора.

Оттуда — к мужу. Надеялась взлететь по лестнице, но он ждал на набережной.

— Как дела, Мушка? — сказал таким тоном, что крылышки мои слегка отяжелели.

Но вопрос требовал фактического ответа. И я рассказала о главных достижениях этого дня: Якубович прооперирован, ему нет нужды остаться в Петербурге и обнадежить этим фактом будущих декабристов. А великий князь готов на операцию, которая по своим последствиям будет эффективней десятка уговоров и нравоучений.

Лицо супруга посветлело. Но туча осталась. И крылышки мои опустились совсем-совсем. Если уже такое его не обрадовало…

— Что случилось, Миша?

— Так, мелкая неприятность. Впрочем, пока не разобрался, не такая уж и мелкая. Ты помнишь мои и Сашкины приключения в Москве?

— Забудешь такое, — проворчала я, но поняла неуместность тона. — Милый, что случилось? Злодеи наложили на себя руки или оговорили тебя?

— Нет. Но прошлой ночью кто-то проник в здание МВД и выкрал вещественные улики.

Вдалеке от Аргентины

Почему меня в первый день знакомства с этой удивительной женщиной так обидела забавная кличка — «дядя котик»?

Видимо, потому, что я люблю этих животных. Нет, я никогда не держал дома ни котов, ни кошек. Не понимал барынь, у которых на подушках лежит холеное, жирное, нередко оскопленное существо.

Впрочем, и на такого увальня приятно посмотреть, когда он выпрыгивает в сад с подоконника. И сразу превращается в охотника. Не бежит со всех ног к пташкам, а крадется из-за куста. Фут, фут, дюйм, дюйм… прыжок. Добыча в когтях.

Назовешь ли ты, пташка, своего погубителя котиком? Нет. Ты во власти ловца, которому не дано летать. Дано наблюдать, выжидать, красться, не промахиваться.

Так поступил и я. Объекта охоты нет в Петербурге?

Это хорошо. Успел приглядеться к обществу. Увидеть, кто в силе, кто в опале. Что изменилось за девять лет, а что не изменилось. Стал объектом любопытства высшего света, ну а мне были любопытны секретари, помощники — винтики механизмов.

Много сделал мой слуга Феликс. Когда-то Феликс-второй, теперь — единственный. Поначалу он заслужил репутацию немого. Потом научился, как и я, изображать плохое знание русского языка. И не очень отличаться этим от многих финнов и шведов, обитателей столицы.

Еще я успел получить из Лондона шифрованное письмо — ответ на мой запрос. Очень хотелось понять, что подразумевается под словом «нейтрализовать». Ожидал худшего, но оказалось — достаточно удалить из Петербурга, лишив влияния.

Тут Особа наконец-то вернулась в Питер. И я сразу же понял, как следует действовать.

В городской конторе Особа не засиживалась. Но я почти сразу понял, кто ее наместник. Удача — тоже дама, простого происхождения (это я вызнал без труда).

А почему удача?

К даме можно применить все подходы, которые можно применить к мужчине. Плюс еще один. И мне едва ли не с первого взгляда из кареты с опущенными шторками стало понятно, что начну я с «плюс один».

Взглянуть поверхностно — Анастасия счастливица. Пригулок от барина, оставленная крепостной, могла быть дворовой девкой, женой конюха. Стала свободной, компаньонкой благодетельницы. Замужество за вольным, дворянская одежда, доверие, власть, явно непустой кошелек.

Но я предположил, что на пути от безнадеги к завидному статусу что-то было упущено. Проверил догадку при первом же визите, убедившись, что Особа надолго уехала по делам.

И накрыл пташку в первом прыжке.

Пташка еще с крепостной юности привыкла ощущать себя объектом мужского интереса. Поначалу грубо-повелительного, потом непритязательного флирта. Кстати, кобелиные взгляды и кобелиные шутки в данном случае я понимаю — есть к чему приглядеться. А вот как секретарша хозяйки, как мастер своего дела она мужчин не интересовала.

Я едва ли не с начала разговора стал удивляться именно ее служебным талантам. С повторяющимся заходом: «Вам должно быть трудно. Нет, не потому, что вы женщина, а потому, что мужчины не привыкли видеть женщину на такой должности».

Она искренне рассказывала мне, как помогает Особе, как путешествует с ней, как исполняет деликатные поручения. Ну а я внимал. Лишь очень-очень изредка рассказывал короткие байки, как горный лев напал на стадо, пастухи разбежались, пастушка застрелила, а ей не поверили. Но слушал еще больше.

Было легко? Нисколько. Пташка недостаточно владела французским. Поэтому общаться пришлось на русском, постоянно помня, что этот язык «выучен» мною недавно.

— Я первый раз видет девушка, которы за одинь ден письят десьят писем разны мушчин.

Пташка пыталась скрыть смех — конечно, неудачно. Краснела, стеснялась. Не прошло и часа, как стало ясно: не я стараюсь задержаться в конторе — она не хочет, чтобы я уходил.

Договорились прогуляться по набережным в белую ночь. Для этого пташке следовало первый раз в жизни слукавить перед хозяйкой, или, проще говоря, обмануть. И это произошло.

Гуляли мы не так и долго, до двух часов пополуночи. Пташка все равно помнила свой служебный долг и желала вернуться в контору, чтобы успеть закончить дела, отложенные из-за нашей дневной беседы.

И пусть. Главное уже произошло: секретарь Особы рассказала мне множество интересных вещей, касающихся как своей хозяйки, так и ее супруга — к этому сукину сыну у меня свои счеты. А также дала важное обещание.

Она поспешила в контору. А я приказал слуге Феликсу привести двух расторопных ребят, найденных в трактире на Сенной и готовых взметнуться по первому зову.

В предрассветный час пришлось потрудиться. К счастью, одно важное ведомство было по-прежнему адресу, сторожа — такие же сонные, как всегда, и на них так же эффективно действовал мундир и строгий тон. Удалось обойтись без веревок, кляпа и свинцового кастета, и я получил желаемое.

Короткий освежающий сон — и я вновь в конторе пташки. И опять ее хозяйка не на месте — «руководит беспримерной хирургической манипуляцией».

Бедная пташка, уверенная, что аргентинский граф и вправду завтра уезжает в Гельсингфорс… Я тоже оказался манипулятором, хоть вряд ли беспримерным. Не просто убедил, что мне нужно побывать в Новой Славянке даже в отсутствие хозяйки, но добился того, что она передала эту убежденность Особе.

Я совершил путешествие на стимботе, любуясь берегами и болтая с симпатичной дамой. Пожалуй, мы могли бы и затвориться в каюте, но моя интрижка затеялась не ради этого. Настроение девиц после таких приключений не просто меняется, но меняется непредсказуемо, что мне было совершенно не нужно.

Поместье меня впечатлило — не показным, но и не скрываемым богатством. Удалось увидеть не все, но масштаб поражал. Например, у причала могли одновременно ошвартоваться не меньше восьми кораблей, способных выйти в море. А судя по размерам огороженной верфи, там могли строиться минимум четыре таких корабля.

На секунду мелькнула шальная мысль: отказаться от замысла, раскрыться перед хозяйкой — до того, как она раскроет меня. Повиниться, попросить должность управляющего, пообещать, что с моим умом и хваткой богатство ее торговой империи за пару лет удвоится…

Пустое мечтание. Муж не позволит.