Трудовые будни барышни-попаданки 5 (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 38

С такими мыслями прибыла в офис забрать Настю, а заодно узнать, как прошла ее встреча с аргентинским графом.

— Эмма Марковна, — улыбнулась Настя, — очень занятный тип. Военный, путешественник, а также негоциант. Оказывается, в Аргентине есть острова, подобные нашей Новой Земле, и там подо льдом существуют золотые россыпи. Правительство страны поручило графу вызнать, можно ли в подобных условиях добывать металл, вот он к нам и приплыл.

Я покачала головой. В этом веке и в Северной Америке, и в Южной будут золотые лихорадки. Но чтобы некое подледное Эльдорадо существовало между Аргентиной и Антарктидой — ничего подобного не припомню. Тюлени, пингвины, а золота нет.

Впрочем, настойчивые и убежденные люди должны пройти свой путь, чтобы убедиться в ошибке, а слова не помогут. Еще подумают аргентинцы, что русские узнали про их золото, назвали его несуществующим, чтобы самим приплыть и разработать.

Кстати, не такая уж и плохая идея…

— Настюша, собирайся.

— Эмма Марковна, — моя путевая компаньонка покраснела, — простите, дел много осталось. Я только под вечер посмотрела — десять писем ответа требуют. Иные, например на Егорьевский завод, сразу и не напишешь. Дозвольте мне тут переночевать, докончить работу.

— А с собой не взять?

— Эмма Марковна, не смогу дома. Уж дозвольте…

— Конечно, милая, — вздохнула я, обнимая секретаршу, а та ко мне прильнула.

Ощутила укус-царапку от чувства вины. Оставила подруге авгиеву конюшню. Да, с Егорьевским полотняным заводом под Ярославлем особая история, тут даже не расчистка, тут печальная деликатность. Надо отрешить старого управителя. Дельный, честный человек, любит технические новинки. Но сварлив, ссорится с работниками и губернской администрацией. Приходилось и взятки давать, и, каюсь, прибегать к Мише, а тот сказал: выручаю последний раз, уволь его, пока опять не случилась беда. Тут отписки мало, нужно душевное письмо на полторы страницы. Поручила Насте его написать, а подпись поставлю.

— А еще, — продолжила Анастасия, — недавно заглянул странный человек. Его зовут…

— Капитан Нижегородского драгунского полка Александр Якубович, с повторным визитом, — доложил дежурный секретарь.

Тотчас же и аргентинский граф-золотодобытчик, и даже коварный комплот перешли в категорию «на потом». Сейчас имеет значение только мой заговор, моя авантюра.

Я глубоко вдохнула, выдохнула, сконцентрировалась. И когда в кабинет пожаловал высокий и громогласный кавказский герой с романтической черной повязкой на башке, была в наилучшей спортивной форме.

А вот визитер слегка растерялся, хоть и виду не подал. Первый раз он удивился, когда днем в мое отсутствие его встретил управляющий прекрасного пола. Думал, это шутка и во главе благотворительного фонда, в чьем ведении Чумной остров, не дама. Ну, ладно номинально вдова-императрица, но все же управлять-то, приказывать мужчины должны.

Бедолаге предстояла беседа с дамами, причем с двумя. Он-то привык пушить перья и клекотать перед столичными гвардейскими юнцами, типа «я крови пролил больше, чем вы вина выпили». А тут такая модель не годилась.

Поэтому Якубовичу пришлось меня слушать, лишь поддакивая и уточняя. Я подтвердила рассказ о французском авантюристе, получившем в черепушку заряд крупной дроби из мушкетона. Сперва смело согласившемся на операцию, но потом, видимо, стушевавшемся — ведь не является. Капитан подтвердил, что его ранение схожее по признакам.

— Меня одолевают, если так можно сказать, патриотические сомнения, — заявила я. — С одной стороны, это новая хирургическая манипуляция и я рада, что ей подвергнется иностранец, а не заслуженный воин нашего государя. — Усы Якубовича встопорщились. — Но с другой стороны, он, вместе с хирургом, в случае несомненной удачи разделит честь первооткрывателя. Если же первая подобная манипуляция будет осуществлена в России над российским пациентом, это добавит славы и ему, и нашей державе.

Герой и будущий кидала декабристов (в реальной истории) осторожно усомнился: велико ли мужество — претерпеть манипуляцию в забытьи?

— Бывает мужество разного рода, — пояснила я. — Мужество воина, который кидается в битве на видимого, превосходящего неприятеля. И мужество гонца на морском берегу, преследуемого врагами в ночной темноте, когда он разбегается над кручей и вверяет себя невидимым волнам. Он знает, что прыжок приведет его в воду, а не на губительные скалы, но он не видит их. Не каждому по силам такое мужество.

О, как бы я была растерзана и смята, будь мужчиной. Но даме позволительны любые смелые метафоры. И они попали в цель.

— Я готов ввериться темным волнам, — сказал Якубович. — Когда мне прибыть на манипуляцию? И, — с неуверенной усмешкой добавил он, — не будет ли осуществлять ее такая же амазонка, как вы и ваша помощница?

— Вы правы наполовину, — ответила я. — Хотя саму манипуляцию проведет хирург с многолетним армейским опытом, но сонный дым подготовит дама.

Якубович смутился окончательно. Вспомнил Наурскую станицу на Кавказе, которую казачки когда-то отстояли от неприятелей — мужья были в походе. Сказал, что такие дамы и возьмут, и отстоят любую крепость. Узнал, в каком часу ему быть на набережной — заберет катер, и откланялся.

Так что в Новую Славянку я отправилась без Насти. Один из пароходов должен был отвезти на мой завод английские ткацкие станки; я распорядилась, чтобы капитан перед этим заглянул в офис и взял на борт секретаршу. Сама же забрала мужа из министерства, и мы поплыли, любуясь долгожданным закатом за кормой.

Супруг меня расспрашивал о дневных делах. Я поблагодарила агента-слухмейкера — надо же, как быстро дошла информация и проглочена наживка. Рассказала про завтрашнюю операцию.

Не забыла и беседу с князем Голицыным. Супруг выслушал внимательно, но не без скепсиса — великовозрастный мистический шалопай был притчей во языцех. Я все же осторожно намекнула, что враги ищут повод и как бы его не подать. Упомянула и предложение князя.

— Мушка, — сказал муж, — похоже, его используют, и, учитывая интрижный опыт, даже не втемную. Он отстранен от всего, кроме почты, и хочет выслужиться. Возможно, перед тем же самым комплотом. Недавно я беседовал с Милорадовичем, и губернатор заметил, что Ланскому можно было бы дремать, не обремененному министерским постом. И я вполне могу его заменить.

— Высоко целишь, Миша, — усмехнулась я. — Князь, конечно, тип скользкий, но все же в его словах…

Супруг прибег к неотразимому оружию: заключил меня в нежно-медвежьи объятья и поцеловал.

— Мушка, у меня на службе столько всего скользкого, склизкого, ядовито-шипящего. Хоть с тобой бы отдохнуть! Расскажи лучше про аргентинца. Он что намерен поставлять в Россию — вяленую говядину или танго? Если говядину, то порекомендую специалиста-татарина — пусть научит готовить суджук.

Я рассказала, что аргентинца интересует золото. Миша рассмеялся, согласился со мной, что никакого золота в Антарктиде нет, и даже на соседних островах. Зато поддержал мою идею: не разработать ли нам какое-нибудь реальное историческое Эльдорадо — золото в Калифорнии или на Аляске. Тем паче Аляска пока еще наша, да и в Калифорнии Форт-Росс еще не закрылся, а с испанцами и индейцами можно договориться.

И мы принялись болтать о золоте на самом подходящем фоне — невских волнах, освещенных лучами заходящего солнца.

Спала я крепко, проснулась легко. Все равно осталось легкое беспокойство. Да, дел много. Но не слишком ли быстро я переключилась с разговора об опасности на золотые фантазии о Калифорнии и Аляске?

Завтракали в неполном семейном составе — Сашка остался в гостях у тезки-царевича. Зато присутствовала Настя, вернувшаяся на рассвете. Я предложила ей выспаться, но как удержать верного сотрудника, стремящегося сделать доклад?

Она рассказала о всех решенных проблемах, дала прочесть письмо Егорьевскому управителю — я подписала почти не читая.