Последняя Искра (СИ) - Иванова Виолетта - Страница 2

Вика еще раз отправила мужу сообщение, чтобы он приехал домой пораньше. На этот раз он ответил коротким — «постараюсь».

К шести часам у Вики все было готово, осталось только достать горячее, когда придет муж. Она оглядела стол, который накрыла на их симпатичной уютной кухне, поправила салфетки, положила рядом со свечкой зажигалку, чтобы потом не искать, и ушла в комнату, чтобы переодеться в красивое платье темно-синего цвета, которое специально купила для этого дня. Сделала легкий макияж, так как Тимофей не любил сильно накрашенных девиц. Надела красивый браслет, который подарил ей муж на Новый год, заколола волосы в аккуратную прическу, украсила ее заколками с красивыми цветочками. За приятными хлопотами пролетел еще один час. Она прошла на кухню, села на кухонный диванчик, включила телевизор, висящий напротив стола и стала ждать мужа.

Он пришел около восьми часов. Еще с порога Виктория поняла, что Тимофей чем-то сильно недоволен. Ее неприятно кольнула обида, что у него не было цветов. Он не часто баловал ее букетами, но в такой день мог бы и подарить. Она проглотила обиду, постаралась улыбнуться счастливой улыбкой.

— Ты чего такая нарядная? — недовольно спросил Тимофей, оглядывая ее с ног до головы, раздеваясь и вешая свою куртку на вешалку.

— Мой руки, у меня все готово, — вместо ответа сказала Вика. Неужели он забыл об их маленьком юбилее?

Муж пошел в ванную, а она ушла на кухню, встала возле окна. Через пять минут он зашел на кухню, посмотрел на стол, сорищурил глаза.

— Знаешь, Вика, нам надо поговорить.

Его ледяной тон не обещал ничего хорошего. Неприятное предчувствие сжало костлявой рукой сердце девушки. Она молча смотрела на него, страшась услышать то, что он собирается сказать.

— Вика, я хочу развестись с тобой, сегодня я подал заявление.

— Что? — ее голос был похож скорее на хрип раненого.

— Да, развестись. Наш брак был ошибкой, я не люблю тебя. Думаю, ты не будешь против. Нас ничего не связывает, детей нет.

Она смотрела в его хмурое лицо, на котором видела только презрение и холодность. Ни капли нежности, любви, только безграничный Холод.

— У меня есть другая, которую я люблю.

— А как же я? — Вика с трудом сглатывала в миг пересохшим горлом горькую слюну.

— А что ты? Ты соберешь свои вещи и завтра уйдешь. Ты же не думаешь, что будешь жить в моей квартире? Ты же помнишь, кто ее купил?

— Почему ты так…, - она не договорила, боль сковала ее грудь, стало нечем дышать, она прижала руки к груди, закрыла глаза, стараясь скрыть набегающие слезы и накатывающую боль и уже словно сквозь воду слышала слова мужа.

— Почему? Хм. Сам не знаю, повелся, видимо на твою симпатичную мордаху в свое время. Ну и на голос. До сих пор жалею об этом. Когда понял, что не люблю тебя, было поздно. Знаешь, все таки хорошо, что тебе нельзя рожать и у нас нет детей, проблем бы было больше. А так нас ничего не связывает, нас быстро разведут. Просто разойдемся и все.

Виктория смотрела на это холодное циничное чудовище, которое считала своим любимым мужем и не могла поверить. Сердце болело все сильнее и сильнее, в глазах начинало темнеть, голова закружилась, в ушах стоял звон. Она уперлась в подоконник, чтобы не упасть. В это время раздался звонок в дверь, муж пошел открывать, через минуту он вернулся в кухню вместе с Олесей, их бывшей сокурсницей, которая в институте постоянно крутилась возле Тимофея. Девушка обнимала его за талию, щурилась, как кошка.

— Любимый, ты уже сказал своей жене, — она это слово словно выплюнула, — что разводишься с ней?

— Да, сказал, — кивнул Тимофей, обняв девушку за плечи.

— За что? — на последних силах просипела Вика, понимая, что еще немного и ее сердце не выдержит.

— За что? А что ты мне дала? — усмехнулся Тимофей. — Даже в постели ты полный ноль, ни страсти, ни нормального секса.

На этих его словах свет померк в ее глазах и душа покинула тело. Еще какое-то время она словно со стороны, откуда-то сверху наблюдала, как Тимофей и Олеся пару мгновений смотрели, как ее тело медленно оседает на пол, потом муж, уже бывший, сказал:

— Не прикидывайся, поднимайся. Ты меня этим не разжалобишь.

Но она ничего не ответила. Тогда он подошел к телу, взял за руку, пытаясь нащупать пульс.

— Она что, сдохла? — спросила Олеся брезгливый тоном. — Пфф, как ты жил все это время с ней, ни кожи, ни рожи, и чуть что в обморок падает.

— Прикинь, да, умерла, — ответил ошеломленный мужчина. — Что делать?

— Ой, да ничего не надо делать. Вызови скорую, пусть увезут ее отсюда.

Она с таким пренебрежением говорила о смерти, словно сломалась какая-то кукла и ее надо просто выбросить.

— Да, наверное, — в каком-то шоке сказал мужчина.

Пока он набирал номер скорой помощи, Олеся уселась за стол и стала накладывать себе на тарелку приготовленные заботливой рукой Виктории салаты, словно ничего не случилось, как-будто рядом с ней не лежало тело самой Виктории.

На этом душа Вики рванула куда-то в темноту и все окончательно пропало.

Пощечина, еще одна, от чего голова дернулась из стороны в сторону. Было больно, сознание возвращалось медленно, голова кружилась, а от пощечин голова еще и заболела.

— Вставай и не вздумай прикидываться. Ты меня этим не разжалобишь, — как сквозь туман послышался чужой мужской голос.

Девушка с трудом открыла глаза, изображение плыло. Как сквозь туман она видела незнакомые лица склоненных над ней людей, одно женское и два мужских, одно молодое красивое, холеное, на котором кривились в презрительной гримасе красивые губы, другое неприятное пожилого мужчины.

— Я кому сказал, поднимайся, хватит изображать из себя умирающую, Виктория, — сказал молодой мужчина, который взял ее за руку и потянул наверх. — Это все равно ничего не изменит, мы ритуал все равно проведем.

Вика не могла понять, что произошло? Она же умерла там, в своей… в квартире Тимофея. И где оказалась? Почему лежит на холодном каменном полу, что это за место, почему пахнет свечами и ладаном? Она пару раз моргнула, прогоняя туман перед глазами и смогла более четко увидеть, что находится в какой-то церкви с высокими разноцветными витражными окнами. Высокий свод, стены украшены какими-то рисунками, в помещении стояли ряды деревянных скамеек. А рядом с местом, где она оказалась на полу, находится…алтарь? Или как это называется? Вика никогда не была в церквях. Но все равно ей казалось, что церковь должна быть немного другой. В этой было что-то не то. Вика услышала голос, словно кто-то тихо напевал под ее куполом печальную мелодию, а свет лился непонятно откуда и отовсюду сразу. Она выдернула свою руку из рук мужчины.

Женщина в годах и пожилой мужчина захлопотали возле нее, как только она открыла глаза, помогая ей подняться.

— Ну что же ты так, девочка моя, — приговаривала женщина. — Давай подниматься, вон лорд Хейз очень недоволен.

— Хейз? А кто это? — заторможено спросила Вика, до сих пор не понимая, что происходит и где она оказалась.

— Герцог Тимоти Кристиан Хейз, — непонимающе, ответила женщина.

— Извините, а где я? Что происходит? Кто вы?

«Пусть лучше лопнет моя гордость, чем я ничего не узнаю», — решила Виктория, наблюдая, как к ним из какой-то неприметной двери торопиться священнослужитель, что-то неся в руках.

— Как что? — на это отозвался сам герцог. — Ты моя жена, скоро станешь бывшей, когда поднимешься на ноги. Ты не помнишь? Мы пришли совершить ритуал разрыва связи сердец.

Его голос был так холоден, что у Вики по спине побежали холодные мурашки.

— Ритуал? Разрыв?? Но я Вас не знаю, — она сделала попытку подняться, но запуталась в длинной юбке платья.

Платье было из тяжелой ткани темно-серого цвета. Вика снова оглядела себя, свои руки, которые были совсем не ее руками. Коротко стриженные ногти вместо красивого нежного френча, который она сделала вчера, тонкие аристократичные пальчики никогда не знавшие работу, нет браслета, нет обручального кольца и вообще никаких колец нет, хотя она помнила, что надевала кольцо с сапфиром. Зато на тыле левой кисти какой-то рисунок белого цвета. Подняла взгляд на мужчину, который смотрел на нее так презрительно, словно хотел раздавить своим взглядом.