Усатое наследство Изабеллы (СИ) - Ганова Алиса - Страница 18

Слёзы текли по щекам. Я чувствовала себя самой несчастной на свете.

Тихое пошкрябывание за дверью вернуло меня к действительности.

Сейчас я покажу мерзавкам, как подслушивать и пакостить! Поднялась, подошла к двери. Резко открыла её, готовая накинуться на негодяек, однако… на пороге стоял Красавчик.

Когда он проскользнул в комнату, я закрыла дверь и подперла её стулом, чтобы всякие не входили без разрешения.

— О-ой… — протянул печально друг, поглаживая меня по колену лапкой и разглядывая моё красное, зарёванное лицо. — Вижу, нельзя тебя, Изабелла, оставлять одну.

Я хотела рассказать другу о беде, но не смогла, снова горько разрыдалась.

О причине он сам догадался. Подошел к недошитым заготовками, поворошил лапкой, принюхался и, оценив масштаб неприятности, утробно зарычал:

— М-м-ррр!

— Они… Прожгли… Ик… Когда я… Ик… На минутку отлучилась.

Сказала и попятилась от разъяренного Красавчика. На него, со вздыбившейся шерстью и круглыми от негодования и ярости глазами, было жутко смотреть.

— Прости. Я… Ик. Я отдам все золотые. Но тебя никому тебя не отдам!

— Мр-ра! — пугающе жутко рыкнул Красавчик, выгибая спину и, выпустив острые когти, с шипением исполосовал воздух.

— Прости, Красавчик. Я очень старалась. Но… — шмыгнула носом и закрыла лицо ладонями.

— Я сержусь не на тебя, — он перестал издавать пугающие звуки. — Я очень тронут, Изабелла, твоим решением.

Красавчик подошёл, встал на задние лапы, обнял передними мои ноги и ласково потерся о них лбом и мордочкой.

— Но это будет несправедливо. Это твои золотые. Не их.

— Ты мне дороже.

Я опустилась на колени и обняла его, поглаживая по взъерошенной шерстке.

— Сейчас успокоюсь, — вытерла щеки и глаза. — Потом пойду и расскажу…

— Нет, — спокойно, но строго и решительно отчеканил Красавчик.

Такой тон я ещё никогда от него не слышала. Это была не просьба. Это был настоятельный совет. И не кота, а уверенного в себе мужчины, который покровительствует и протягивает руку, точнее лапу помощи.

Сперва мысль показалась мне странной, но… совсем не много, потому что я уже давно поняла, что Красавчик для меня не просто говорящий кот, а кто-то более значимый. Это невозможно объяснить. Если кому-то скажу, меня посчитают сумасшедшей. Но я перестала общаться с мужчинами, думать о выборе супруга, стоило другу появиться в моей жизни.

— Не делай этого, Изабелла. Лучше открой окно, смети снег, чтобы не оставались следы, и жди меня.

Он запрыгнул на стол, подошел к краю и, поторапливая, постучал по узкому стеклу с морозными рисунками.

— А ты куда? — заволновалась я. — Тебе опасно здесь бродить.

— Ещё не знаю. Жди. И пока никому ничего не говори. Лучше притворись, что спишь.

— Хорошо!

Я открыла створку, стала сметать жесткий снег.

Пальцы быстро замерзли, покраснели, но я не обращала внимания на боль.

Как только расчистила, Красавчик выбрался на выступ, потоптался, прицелился и ловко прыгнул на раскидистое, заснеженное дерево, росшее под окном. По нему перебрался к кусту, сугробу, а потом побежал по двору…

Провожая друга взглядом, я не находила себе места, переживая за Красавчика больше, чем за себя. Даже холода не ощущала. Но, если буду стоять у распахнутого окна в одной сорочке, вызову подозрения.

Когда друг пропал из виду, я, стараясь не шуметь, опустила створку, потушила лампу и забралась под одеяло.

Время остановилось. Минуты потянулись мучительно медленно.

Чтобы не вскочить и не начать мерить комнатушку шагами в ожидании возвращения друга, я принялась придумывать объяснения, как испортила золотое шитье и дорогой бархат?

Ничего дельного в голову не приходило. Да и не имело значения. Ведь всё, что я ни скажу, слушать не станут.

Ещё теплилась надежда, что Верна и Адель совершили подлость из ревности, однако что-то подсказывало, что причина не только в любимом лакее графини, а скорее в Красавчике.

— Ширк, ширк… — услышала за дверью знакомое пошкрябывание. Скинула одеяло и метнулась к двери.

Открыла с замиранием сердца и очень обрадовалась, увидев невредимого Красавчика, притащившего какой-то скомканный кусок чёрной ткани.

Втащив его волоком в комнату, Красавчик радостно сообщил:

— Смотри, что я нашёл!

Я опустилась на колени, развернула ткань, вывернутую наизнанку, и, увидев, что это бархатная ливрея с целым гербом ди Брассов, зажала рот рукой, чтобы не закричать от счастья.

— Красавчик! Это самое настоящее чудо! Откуда?

— Из сундука со старьём. Не зря я обыскал здесь каждый угол.

Моё ликование придало сил уставшему другу, и он, радуясь, затанцевал, мило переступая с лапки на лапку и покачивая пушистой головой.

— А он как новый, — провела я по идеальному ворсу ладонью. — Его будут искать?

— Ещё не скоро. Размер не подходит Близару, так что ты можешь выпороть герб, кусок бархата и заменить. Главное, не мешкай. А я пока принесу ещё кое-что.

Запрыгнув с пола на стол, Красавчик добрался до узкого окна.

— Ну, Изабелла, скорее выпусти меня. Надо торопиться, пока окончательно не рассвело и слуги не высыпали во двор.

— Только прошу, будь осторожен! — взмолилась я, приподнимая тяжёлую створку.

— Конечно! Так я и дамся им в руки.

О, как торопливо я выпарывала детали и как их вшивала!

Сердце колотилось, в голове стучали молоточки. Я спешила и, даже исколов пальцы, не замечала боли, думая лишь об одном — выбраться из коварной ловушки!

Верный Красавчик вскоре вернулся и принёс кусок синего бархата, посыпанного снежной крошкой.

— Нам повезло, Изабелла, — Красавчик потряс лапками, стряхивая налипший к шёрстке снег, — что в этом особняке шьют униформу одного и того же образца. Иначе бы мы попались.

— Спасибо! Спасибо! — я расцеловала друга. Потом уложила под одеяло, оставив щель для мордочки, и вернулась к принесённой ливрее и ткани.

Когда выпорола нужные детали, Красавчик попросил:

— Изабелла, теперь сверни остатки бархата и жжёные части.

Так и сделала. Получился небольшой, но увесистый свёрток, который я перевязала.

— С таким я быстро справлюсь!

Друг подхватил его зубами и унёс, чтобы ничего не напоминало о случившемся и не выдало нас.

До сих пор меня потряхивало, исколотые пальцы ныли, и всё же я продолжала шить, чтобы никто даже не заподозрил, что я что-то меняла.

Кое-как успела.

Сложив шитьё, выдохнула, думала немного перевести дух, придумать, как лучше отказаться от услуг Адели и Верны, однако коварство негодяек не знало границ.

Они явились раньше назначенного времени. Да не одни — в сопровождении экономки и дворецкого!

Когда они вчетвером ввалились в мою тесную комнатёнку, я растерялась.

Заметив оторопь на моём лице, месье Близар, подкручивая ус, строго пробасил:

— Ну, как продвигается шитьё моей ливреи?

— Мы, как ответственные лица, должны быть в курсе, — покивала экономка, выглядевшая для утра подозрительно бодро и довольно.

За их спинами стояли и довольно скалились Адель и Верна, предвкушая скандал и мои слёзы.

Вот уж не дождутся! Тем более что мне в голову пришла идея, как избавиться от эти двух гадин!

Я вскинула подбородок, смерила их презрительным взглядом и ответила:

— Не так быстро, как обычно я шью, потому Адель и Верна — ужасные швеи и лентяйки.

— Что?! — пискнула Верна, пытаясь протиснуться между пухлой экономкой и рослым дворецким, стоявшими в проходе. — Ты лжёшь!

Старшим слугам не понравилось, что их бесцеремонно толкнули, они шикнули на служанку.

Верна втянула голову в худые плечи, присмирела, но её напарница взвизгнула:

— Она обманщица! Оговаривает нас! Вы только посмотрите, какая она криворукая швея!

— Да, посмотрите сами! — Подхватила Верна.

Они рванули к столу, на котором я оставила сшитые вещи, схватили и, встряхнув, сунули дворецкому и экономке под нос.