Японская война 1904. Книга третья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 34
- Предыдущая
- 34/58
- Следующая
Кажется, впервые с начала разговора мне удалось на самом деле удивить Витте. Несколько секунд он молча сидел, открывая рот и не решаясь что-либо возразить.
— Вы хотите сказать, что подговорили целый город наших союзников к бунту?
— Передача власти верному слуге императрицы Цы Си, арест тех, кто сотрудничает с врагами, помощь союзнику… С каких пор это стало бунтом?..
— Хватит, — тихий голос Сергея Александровича оборвал меня на полуслове, и я просто физически не смог продолжить. Словно вбитые на подкорку рефлексы сжали челюсти и зафиксировали язык…
— Ваше высочество… — Куропаткин тоже попробовал вмешаться, но великий князь и его остановил.
— Не надо больше ничего говорить, кажется, я все понял, — он внимательно смотрел прямо на меня. — Значит, если прав Сергей Юльевич, то вы вторглись к соседу и подняли бунт. Если же верны окажутся ваши собственные слова, то получается, что ради помощи Китаю вы оставили свои позиции, подвергли риску остальную армию и успех всей кампании в Маньчжурии. Можете не спешить, но мне хотелось бы понять, какой из этих вариантов мне считать правильным.
Еще недавно сковавший меня ступор разом прошел, а кулаки сжались с такой силой, что пальцы захрустели. Я не очень много ждал от нынешних лидеров России, но вот такая подлость, готовность уничтожить несмотря ни на что… И, главное, почему? Почему Сергей Александрович так остервенело пытается меня утопить? Просто из-за того, что в прошлый раз я посмел ему отказать? Неужели этого оказалось достаточно?
— Алексей Николаевич, — великий князь повернулся к Куропаткину, — пока полковник думает, вы тоже подготовьте свое мнение, кто заменит его в продолжение кампании. Уверен, сейчас, когда японцы были вынуждены отступить, столкнувшись по-настоящему всего с одним нашим корпусом, вся армия уж точно сможет нанести им поражение.
Ну вот и еще одна причина моей опалы всплыла. Если раньше великий князь был готов терпеть то, что показалось ему дерзостью, ради дела, то сейчас… Он считал, что армия справится без меня, а значит, можно и личные счеты свести. Я неожиданно осознал, с чем бы столкнулся, даже оставшись на этой войне до конца. Даже если только благодаря мне мы бы разгромили Японию, все равно после возращения меня точно так же съели бы и в России. Точно такие же гражданские акулы…
— Вы ошибаетесь, — обрывая мои мысли, голос Куропаткина прозвучал словно удар грома.
Плеве и наместник разом вскинули головы, поворачиваясь к нынешнему главнокомандующему и бывшему военному министру. Они немало времени провели рядом, в основном как противники, но все равно успели неплохо узнать характеры друг друга. И такого от Куропаткина никто не ждал.
— Что вы сказали? — великий князь вспыхнул.
— Я сказал, что вы ошиблись, — с каждым словом голос Алексея Николаевича звучал все резче и четче, а потом он вытащил из внутреннего кармана мундира сложенный вдвое конверт. — Это подписанное Его Императорским Величеством назначение для Вячеслава Григорьевича.
— Генерал-лейтенант и 3-й Георгий, — Плеве принял из рук Куропаткина конверт и быстро просмотрел. — Со своей стороны скажу, что такое назначение, конечно, формально нарушает порядок присвоения чинов. Но если сам Николай Александрович и Алексей Николаевич считают, что Макаров достоин, то так тому и быть.
— Более того, — ощутив поддержку, Куропаткин продолжил уже легче, — после беспримерного подвига 2-го Сибирского стрелкового корпуса при обороне Ляояна, когда при отступлении всех остальных сил они сдержали врага, собрали всех отступающих, значительно уменьшив общие потери армии, а также откинули японцев назад… Я буду писать представление на еще одно внеочередное звание и Владимира…
— Кхм… Алексей Николаевич, вы не забываетесь? — великий князь прервал Куропаткина, но того было уже не остановить.
— Точно, — тот усмехнулся. — Вы спрашивали у Макарова, какой из двух вариантов ему выбрать, так я отвечу за него. Когда он отправлял солдат в сторону И-Чжоу, то выполнял мой приказ. И, судя по предоставленным генералом документам, — Куропаткин выделил новое звание, — это было не ошибкой, как я опасался, а прекрасно просчитанным решением, которое принесет России только пользу. Как вы раньше боялись, что нам придется оправдываться за поспешные аргументы, так теперь этим же придется заниматься всем, кто вляпался в сию глупость с обвинениями в нападении на союзника. И, господа, стоит ли вам повторять и обсуждать те нелепицы и явное вранье, что пишут о России наши враги?
Мне захотелось похлопать Куропаткину за эту речь — очень сильно у него получилось. Вот только, боюсь, если бы я сейчас открыл рот или лишний раз пошевелился, то великий князь меня бы прибил. С последствиями, наверно, но мне бы от этого точно легче не стало… Целую минуту мы все просидели в тишине, пока Сергей Александрович собирался с мыслями, а потом меня просто отправили погулять.
— Обратно в Россию? — встретил меня за дверями поручик Огинский.
— Великий князь попросил Сергея Юльевича помочь разобраться в этой ситуации, — не дожидаясь ответа, с другой стороны от меня вынырнул его брат. — За скромные уступки по Дальнему после завершения войны… Так что, боюсь, все могло закончиться не только возвращением на Родину.
— Господин полковник! — адъютант Куропаткина буравил меня взглядом. — Не молчите! Чего нам ждать? Потому что ваш провал может задеть не только вас…
— Генерал, — поправил я его.
— Все верно, он может задеть и генерала Куропаткина.
— Нет… Я имел в виду, что я не полковник, а генерал. Алексей Николаевич показал подписанный царем приказ, так что у меня новое звание, 3-й Георгий, и очень маловероятно, что после такого кто-то сможет продавить мое возращение на Родину.
— Не продавят, вы правы, — Огинский замер, обдумывая новости. — Вот кинуть в самое пекло — это легко.
— Самое пекло войны — это как раз то, чего я хотел, — на лице мелькнула улыбка.
На мгновение я даже поверил, что все будет хорошо, но в этот момент на улицу вслед за нами вылетел Алексей Николаевич Куропаткин. Красный, руки дрожат, но улыбка при этом — до самых ушей.
— Ваше… — начал было Огинский, но тот просто махнул рукой.
— Без церемоний. Тем более что я теперь, считай, гражданский. Новым главнокомандующим ставят Линевича. Великий князь хотел продавить на это место Алексеева, чтобы самому всем заправлять, но… Есть у меня еще чем Романовых убеждать. А армии нужен тот, кто в случае чего не даст всему скатиться в тартарары. А вы… — Куропаткин невежливо ткнул в меня пальцем, но ему сейчас можно. — Вы! Чтобы довели дело до конца! Чтобы я не зря в вас поверил! Поняли⁈
Мне только и оставалось, что кивнуть в ответ.
Глава 16
Иду, болтаю с бывшим главнокомандующим, делаю вид, что не замечаю ни проверок на вшивость, что он мне устраивает, ни пронзительных взглядов приотставшего поручика Огинского.
— Как вы вообще на этот прорыв решились? — Куропаткин начал издалека.
— Враг наступал, остальные наши отступали, приходилось действовать с опорой на обстановку. А там вариантов не так много было.
Я для удобства вытащил чистый лист бумаги и набросал схематичное расположение основных сил перед боем.

— Примерно так получилось. И еще нужно учитывать реки: они тоже помогали, превращая все поле боя в своеобразный мешок. На севере и западе — Тайцзыхэ, на востоке — Танхэ, на юге — Сяошахэ. То есть крупные силы даже при всем желании можно было перебросить только в определенных местах, и нам просто нужно было сковать японцев на этих направлениях.
— Но фланги! — не унимался Куропаткин. — Как можно идти в наступление, когда вы не обеспечили достаточную плотность позиций по краям прорыва? Вас же могли просто пропустить, обойти и расстрелять!
— С одной стороны, согласен, с флангами было не идеально. С другой… Справа от нас был Ляоян с его железными дорогами. То есть даже небольшой гарнизон сводил на ноль риск атаки японцев с этой стороны. Да и опасались они, если честно, что, прорвавшись сильно на север и оставив нас в тылу, уже сами подставятся под удар одновременно с двух сторон. От вас и от нас. Вдруг вы только и ждали этого момента, и военная осторожность требовала не спешить с резкими маневрами.
- Предыдущая
- 34/58
- Следующая