Жестокие намерения (ЛП) - Винсент Лилит - Страница 38

Он не любит говорить об этом со мной, но он сказал достаточно, чтобы я поняла, что в течение нескольких недель он мог оправдываться, чтобы не заниматься сексом, или притворялся, что спит, но мама начинает расстраиваться.

Когда мама расстроена, она швыряет вещи. За последние две недели две вазы и три винных бокала испортились.

Я лежу без сна в постели, слушая их споры, но еще хуже, когда они наконец замолкают, потому что я начинаю воображать, что он сдался и занимается с ней сексом только для того, чтобы заставить ее заткнуться. Я часами лежу без сна, представляя, как они это делают. Представляю, как он подходит ко мне и признается в содеянном. Как я буду плакать, а он будет умолять меня простить его. Это чистая агония, но я не могу заставить себя остановиться.

Однажды утром я, как зомби, варю кофе на кухне, и слезы все время угрожают пролиться по моим щекам. Я слышала, как они снова спорили прошлой ночью, а потом зловеще замолчали. Я так устала и взволнована, что уже наполовину смирилась с тем, что они занимались сексом, и это только вопрос времени, когда Лаз подтвердит, что мой кошмар реален.

Он входит на кухню, и одного его вида достаточно, чтобы у меня подступил ком к горлу.

— Бэмби? Что случилось, ты заболела?

Я качаю головой и открываю рот, чтобы умолять его сказать мне, что этого не было, но тут в комнату врывается мама в своем красном шелковом кимоно, и я проглатываю все слова, которые собирался сказать. Они обжигают мое горло и вызывают боль в животе.

У нее за спиной он бросает на меня отчаянный взгляд и скрещивает указательным пальцем свое сердце. Он этого не сделал.

Он не стал бы.

Я ему верю, но как долго мы сможем так продолжать?

Тем вечером за ужином мама в нехарактерно хорошем настроении. Мы едим тушеную говядину в красном вине с жареным картофелем, но еда кажется мне такой тяжелой в желудке, что я могу сделать только несколько глотков, а остальное трачу на ковыряние в тарелке.

Лаз, кажется, отключился и отвечает односложно всякий раз, когда мама задает ему вопрос.

Я сосредотачиваюсь на подсчете луковиц в тушеном мясе, пока мама не вырывает меня из задумчивости, повторяя мое имя.

Я смотрю вверх. — Извини, что?

— Я сказал, что у меня есть вопрос к вам обоим.

Мой почти пустой желудок бьется в конвульсиях. Для меня и Лаза?

— Какой вопрос?

Лаз бросает на меня взгляд, и я понимаю, как панически звучу.

— Я хочу знать, что вы оба думаете о дате, которую я выбрала для мероприятия.

Ее глаза вспыхивают, и в ее голосе есть острота. Как будто меня волнует любой день в году, кроме годовщины смерти моего отца.

— Какое событие? — спрашивает Лаз.

— Наша трехмесячная годовщина. Я подумала, что мы могли бы пригласить мою семью.

Лаз тупо смотрит на маму. — Почему?

— Потому что у нас трехмесячная годовщина, — говорит мама громче, как будто Лаз глухой или глупый. — Мы можем отпраздновать, и семейный праздник напомнит нам о наших обязанностях.

Она смотрит на него, и мои внутренности сжимаются от ужаса, когда я понимаю, о каких обязанностях она говорит. Мама отругает братьев Лаза за то, что он не спит с ней.

— Я спрошу Фабрицио, может ли он привести для Мии одного мужчину, поскольку Драго Ластро явно не подходит, — говорит мама.

Выражение Лаз внезапно становится убийственным. Под столом я вонзаю ногти в бедро. Как мама не замечает ревность, которая внезапно превратилась в бушующий торнадо, кружащийся по комнате?

— Не беспокойся, пожалуйста.

— Я не спрашивал твоего разрешения твоего мнения. Я только хочу знать, подходит ли двадцать третье, потому что я выбрала именно эту дату. — Мама поворачивается к Лаз. — Ну что, дорогой?

Он отводит взгляд от меня и снова смотрит на нее. — Что?

— Дата . Было бы замечательно, если бы нам было что объявить, но это, видимо, вне моего контроля, — бормочет она.

— Есть что объявить, — повторяет Лаз, задумчиво глядя на меня, и я думаю, что он, должно быть, думает о том, чтобы рассказать всем о нас.

Могу только представить, какой хаос это вызовет в присутствии всех его братьев и моих дядей. Вероятно, на танцполе будет пролита кровь.

Он поворачивается к маме. — Двадцать третье? Конечно. Не могу дождаться.

13

Миа

Риета замерла в дверях моей спальни. — Вау, ты светишься.

— Я знаю, — раздраженно бормочу я, хлопая себя по щекам и хмуро глядя на свое отражение в зеркале комода. — Это ужасно.

День дурацкой вечеринки у мамы, а на мне шифоновое платье цвета устрицы, которое мама выбрала для меня. Я просто уложила волосы и практически не нанесла макияж. Я думала, что буду выглядеть дерьмово, учитывая, как плохо я спала, но мой цвет лица кажется светлым изнутри.

Я нелестно взмахиваю волосами вокруг лица, но это бесполезно. Я сияю.

Рот Риеты дергается. — Было, э-э, в последнее время довольна?

Я стреляю в нее раздраженным взглядом. — Риета, пожалуйста.

— Это да.

Это точно да. Лаз находил творческие способы и места, чтобы отвлечь меня. Если мужчина, которого Фабрицио привел в качестве моего жениха, упадет на колени и с первого взгляда станет просить моей руки и сердца, то во всем будет виноват мой возлюбленный.

Сам Лаз появляется позади Риеты в черной рубашке и черных штанах. Он категорически отказывался носить костюм, но мама уговорила его надеть рубашку. Он выглядит совершенно восхитительно.

Моя сестра понимающе улыбается ему и говорит: — Я подожду внизу.

Она везет нас на место, так как решила больше не пить, пока пытается завести ребенка. Мама уже там, так что наверху только я и Лаз.

Лаз тихо свистит и медленно идет ко мне. — Бэмби, ты выглядишь потрясающе великолепно.

— Это нелепо. Я должна смотреть, как я себя чувствую, а это дерьмо.

Его брови сведены в тревоге. — Тебе плохо?

Я провожу ладонью по животу и морщусь. — Ага. Эта вечеринка меня напрягает. Всю неделю я не могла много есть, потому что нервничала.

— Тебе не о чем беспокоиться. Просто будь собой, и я со всем справлюсь.

— Ты не можешь помешать маме толкнуть на меня какого-то мужчину.

— О, да, я могу. — Его рука скользит вверх по моим ребрам, и он сжимает мою грудь. Я задыхаюсь от боли и отстраняюсь.

— Черт, извини. Бэмби. Тебе больно? У тебя менструация?

Если не считать того, что я ударю своего жениха по лицу и выставлю его с вечеринки, я не знаю, что Лаз может с ним сделать. — Наверное. На самом деле я думаю, что опоздала.

— Ты? Как давно?

Я хватаю губную помаду и запихиваю ее в свой клатч. Почему у меня такая мутная голова? Хотел бы я снова заползти в постель, чтобы вздремнуть. — Думаю, несколько дней. У меня даже не было месячных в прошлом месяце. Я слышала, что ты можешь пропустить свой период, если ты находишься в состоянии стресса, и я плохо сплю в последнее время. Даже когда я сплю, я так устаю на следующий день.

Я должна пойти к врачу на случай, если мой рецепт меня не устраивает, и мне нужен другой. Я ожидаю, что Лаз будет ругать меня за то, что я не позабочусь о себе, но по какой-то причине он обхватывает мое лицо обеими руками и страстно целует.

Тяга к этому мужчине захлестывает меня. Я не осознавала, как сильно мне нужен был такой поцелуй. Когда он отстраняется, я спрашиваю: — Зачем это было?

Лаз приглаживает мои волосы назад, слегка задыхаясь, глядя на меня сверху вниз.

— Потому что ты красивая. Теперь давай. Давай покончим с этой глупой вечеринкой.

Приезжаем на место через двадцать минут и паркуемся. Мама сняла комнату с огромной террасой, и длинный стол накрыт на пятьдесят человек. Здесь собрались все важные члены семей Бьянки и Розетти.

Я смотрю на подносы с шампанским, гадая, смогу ли я украсть один. Я, наверное, мог бы, но мой желудок грозит взбунтоваться, поэтому вместо этого я прошу в баре газированную воду с лимоном.