Первая градостроительница (СИ) - Дюваль Эмила - Страница 8

— Отпусти её! — ледяным тоном произнесла я.

Лада и Ятага тут же послушались, и отступили на шаг, рука Лады при этом осталась в зубах девчонки.

Я подошла чуть ближе и посмотрела прямо на девочку:

— Ты не слышала, что я сказала?

Судя по всему, со слухом у неё было всё в порядке и нехотя она выпустила руку моей помощницы. Наверное, с моей стороны было не педагогично пугать и без того обезумевшую от страха рабыню, но её я ещё не знала, а вот за девушек несла ответственность.

— Если подобное в отношении меня или моих людей повториться ещё раз, ты вернешься к своему бывшему хозяину. Но сомневаюсь, что тогда тебя ждет что-нибудь хорошее, — судя по расширившимся глазам девчонки, моя угроза попала в цель, — Ты знаешь, кто я?

Девочка быстро закивала на манер китайского болванчика.

— Тогда поклянись, что больше не выкинешь ничего подобного.

С трудом разлепив спекшиеся от крови губы, бывшая рабыня сказала глухим голосом:

— Обещаю, княгиня.

Глубоко в душе я выдохнула: девочка не потеряла рассудок, как мне показалось в первую секунду, когда я переступила порог мыльни. А значит, есть шанс, что она оправиться от пережитого.

— Здесь с тобой не будут обращаться так, как обращались твои бывшие хозяева. Но взамен ты должна слушаться. Сейчас девушки, — по очереди представила их, — искупают тебя, обработают раны, оденут и накормят.

— Что я должна буду за это сделать? Как Вы заставите меня расплачиваться за это, княгиня? — настороженность сквозила в каждом слове девочки.

И вот что мне прикажете с этим делать?

— Пока ничего, а потом, либо будешь помогать на кухне, либо варить мыло. Я еще не решила… Кстати, как тебя зовут? — я вспомнила, что так и не спросила её об этом.

— У меня нет имени, княгиня, — также глухо ответила девочка.

Если я и удивилась, то виду не подала.

— Как же тебя обычно называли раньше?

— Рабыней, скотским отродьем, чернавкой, подстилкой…

Я жестом прекратила этот поток унизительных прозвищ и с трудом поборола в себе желание вернуться на площадь и утроить наказание бывшим «хозяевам».

— Видимо придется дать тебе имя, — я прикинула варианты, как там говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет? — Отныне ты будешь Радой, что означает «дающей радость»…

Бывшая рабыня рухнула на колени прямо в лохани и сквозь слёзы начала благодарить. Перепоручив Раду девушкам, я отправилась на кухню, куда скоро должна была прийти моя новая кухарка. И она не заставила себя долго ждать

За какую-то неделю штат моих домочадцев вырос до дюжины: я взяла несколько помощников на кухню и мыловарню, также по совету кухарки купила живность, которая здесь выступала в качестве натурального обмена, и, конечно, наняла смотрителей за этой самой живностью. Я продолжала выходить за пределы «кремля», особенно мне нравились ряды заморских купцов. Там я впервые оставила крупную сумму денег за ароматические масла. Подойдут ли они в качестве отдушки для мыла, но решила рискнуть.

Рада немного оправилась от пережитого и обосновалась на кухне. Она буквально прилипла к моей новой кухарке — Эне, которая действительно оказалась настоящим подарком небес. Женщины не только за предельно короткое время привела кухню в порядок в соответствие с моими требованиями, но и беспрекословно выполняла мои рекомендации, лишь иногда вежливо советуя мне сделать иначе. Под её руководством все домочадцы обзавелись своим углом. По вечерам все женщины садились за шитье, чтобы обшить всех людей. По привычке своего мира я распорядилась готовить пищу на три приема: завтрак, обед и ужин, чем немало удивила кухарку: оказалось, что простой народ только завтракает и, если повезет, ужинает. Остальное — привилегия богатых и знатных людей. Однако я сомневалась, что работники, живущие впроголодь смогут хорошо работать, поэтому завела традицию ежедневного, и совместного, рациона. Конечно, княгине полагалось есть отдельно от всех, но я решила, что там будет лучше: будет лишний контроль за домочадцами. Заодно я планировала таким образом приучить их к некоторым правилам гигиены и поведения за столом.

Время в этом мире, а может и климат, несколько отличались от моего. И, если в моем сезон сбора урожая уже закончился, в этом мире осень только начиналась. Предусмотрительно расспросив Эну и других девушек о грибах, ягодах и сезонных овощах, я снарядила «экспедиции» по грибы и орехи и ягоды. Позже, когда девушки вернулись с полными корзинами «белых» и лисичек, у меня появилось два повода для радости: первый — природа этого мира мало чем отличалась от знакомого мне, и второй — зимняя цинга нам тоже не страшна. С этого дня двор превратился в штаб консервации: любые сушеные ягоды сушились, из яблок варили повидло и пастилу, и сушили дольками, вместе с некоторыми овощами прокладывали опилками и ставили на хранение на чердак, грибы сушили и мариновали. Вместо банок пришлось использовать глиняные горшки, благо этого было достаточно, и запечатывать тканью с воском.

Мыло с каждой партией становилось качественнее и с помощью Лады я договорилась о поставке в лавку к одному из заморских купцов. Пусть он и собрал большой процент за посредничество, но я знала, что не останусь в накладке.

Других княгинь я видела всего лишь пару раз. Особого интереса они ко мне не проявляли, что, в общем-то меня более чем устраивало. Как я поняла из подслушанных разговоров, это было нормально: княжеские жены жили обособленно друг от друга, хозяйство князя также стояло отдельно. У моего «мужа» был только один ребенок — мальчик, которого я видела в день приезда, больше детей у него не было… В целом знать не могла похвастаться большим количеством детей, особенно мальчиков… Это было странно, но это было не то, о чем мне бы стоило размышлять.

Несмотря на то, что я поднималась вместе со всеми и ложилась спать не раньше, я не успевала. Время явно играло не на руку. Эна в один из ужинов обмолвилась, что нужно бы взять ключницу, а лучше ключника — домоуправляющего.

Не прошло и нескольких дней, как я твердо решила, что мне нужен помощник. Безусловно, Лада и Ятага были хорошими помощницами, но они не умели вести растущее хозяйство, да и Эна могла подсказать только некоторые вещи, всё же её вотчиной была кухня. Управляющего мне предложили искать на… невольничьем рынке. До сих пор я не знала, что у нас есть такой. Однако туда я не могла идти без вооруженного сопровождения: это место считалось «свободной землей», где обитали исключительно иностранцы. Местные могли покупать рабов, но продавать кого-то из слуг или семьи было не так просто: чаще всего таким образом крестьяне старались избавиться от бесплодных жён, «лишних» дочерей или калек. Местные мужчины практически не попадали на этот рынок. Внутри меня поднимался бунт на такой порядок вещей, но я знала, что пока не в моих силах что-либо изменить.

Для сопровождения я взяла тех своих раненых подопечных, которые в большей степени оправились от ран и моего лечения. Невольничий рынок стоял обособленно от города. Ятага по пути рассказала, что этот рынок намного меньше, чем в столице соседнего княжества, сюда отправляют только тех рабов, которых никто не взял там. К тому же по дороге в наш город половина из них умирает…

Невольничий ранок представлял из себя палаточный городок с небольшим деревянным строением в центре. Я старалась морально подготовить себя к тому, что увижу, но вид полуживых людей, привязанных к столбцам, подобно животным заставил моё сердце сжаться от горечи. Одетые в рваньё, с кровяными коростами они даже не имели возможности разогнуться, привязанные за шею на уровне земли.

Меня начало тошнить. Мне понадобилось несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы взять себя в руки. Немного осмотревшись, я поняла, что рабов не так чтобы много — около 20–30 человек. «Продавцов» и охраны было куда больше. К моему удивлению, я не увидела детей или подростков. В основном это были люди среднего возраста: мужчины и женщины. Большинство из них смотрело на мир пустыми глазами. И лишь во взгляде некоторых из них я увидела огонь жизни.