Артефактор Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 39

— Вы? — не поверил Селивёрстов.

— Я, а что тут такого? В Петербурге особо заняться нечем было, вот и написал несколько сказок в стихах.

— Надо же… А в Опочках слухи ходили, что вы там балеринами увлекаетесь, — на голубом глазу выдал мне управляющий.

Нет, слухи — это похоже отдельная стихия, которая в этом мире распространяется чуть ли не выше скорости звука, наплевав на все законы физики.

— Было дело. Посетил один раз театр вместе с приятелем, — не стал я врать, но и всю правду не собирался рассказывать, — Вы мне лучше другое скажите — в каком состоянии у нас кузнечный двор ныне находится? А то знаете ли, я тут шведскую сталь приобрёл в изрядном количестве, оттого у меня и интерес к этому вопросу нешуточный появился.

— Я сам давно там не был. Раньше у нас три кузнеца работало, с одним — двумя подмастерьями при каждом. Вроде всё успевали делать, а сейчас не знаю, сколько осталось, — сокрушённо покачал головой Селивёрстов, признавая собственную недоработку.

Нет, винить я его не собираюсь. Итак на мужика свалилось чересчур много. Опять же, не его бы тщательное ведение документации и не видать бы мне возврата денег, на которые сталь приобретена, как собственных ушей.

Пора как можно быстрей команду создавать. Иначе мне такое хозяйство не потянуть.

— И что это? — кивнул я на прозрачные гранулы, которые весёлым ручейком сыпались в ведро из стеклянной трубы.

— Полиэтилен высокого давления и низкой плотности, как Вы и хотели, — с гордостью, свойственной учёным, заявил Виктор Иванович. — Мягкий, гибкий, морозоустойчивый полимер, не разлагающийся от солнечного света.

— И что мне с ним теперь делать? — вопросительно посмотрел я на тульпу.

— А какая формирующая насадка на экструдере будет, то и получится, — пожал плечами Иваныч. — Можно листы или пакеты полиэтиленовые делать, а можно трубы, которые хорошо свариваются. Кстати, этот полиэтилен не выделяет токсичных веществ, так что можно из него и посуду делать. Ну, или вёдра с канистрами.

Да уж. А ведь началось всё с простого вопроса, заданного мной Виктору Ивановичу: чем можно покрыть крышу, кроме как соломой, тёсом, черепицей и кровельным железом.

После того, как я отверг предложение заняться производством рубероида и шифера, моя галлюцинация подала идею выпускать полиэтилен, и прочитала мне за вечер курс оргсинтеза, которыйобычным студентам химических ВУЗов дают на протяжении нескольких семестров.

И вот, спустя троё суток, после многочисленных переделок артефактов и, несмотря на неоднократные взрывы, я создал первый рабочий прототип для получения полиэтилена из воды.

Если кратко, то процесс выглядит следующим образом. Один конец загнутой буквой «Г» трубы опущен в воду, откуда перл Материи выделяет из жидкости чистый метан и кислород. При помощи этого же самого перла происходит окислительная конденсация метана. Получившийся в результате реакции этилен попадает под действие артефакта Движения, который при большом давлении и высокой температуре полимеризирует газ в полиэтилен, после чего тот в виде гранул сыплется с другого конца трубы.

Понятно, что все реакции я мог проводить в пространстве, сымитировав стенки химических аппаратов, так что труба мне была нужна просто для того, чтобы видеть габариты и знать, куда ведро подставлять под готовый продукт.

Стоит заметить, что метан можно было бы получить из воздуха, но в воде, особенно озерной и болотной, его больше на порядки. Вот уж чего на моей земле вдоволь, так это болот, а куда приспособить полиэтилен я найду. У меня по весне массовый высев капусты намечается, так почему бы не наделать плёнки, а ей парники покрыть. Если Императрица узнает, что я раньше неё урожай капусты собрал, то она от зависти лопнет. Осталось подобрать многодетную семейку, которой я сформирую неуправляемые перлы для добычи полимера, ну и подумать, как сделать компактный и в тоже время многофункциональный экструдер.

Первый опыт оргсинтеза вроде удался, а применить получившийся продукт с наскока не получается. Даже производство полиэтиленовых листов та ещё морока, а что уж говорить о плёнке, пусть и самой толстой. В общем, есть о чём подумать. Боюсь создание рабочей линии по производству полиэтиленовых изделий затянется не на одну неделю.

— Барин, там Стёпка Еремеев пришёл, как Вы и просили, — доложил Прошка, едва я уселся за стол и окинул взглядом блюда, приготовленные Акулиной и её товарками.

— Ну и проводи его до столовой, коли он так удачно к обеду явился, — отдал я распоряжение, — И Акульке скажи, чтоб ещё на одного человека посуду принесла.

Нужно заметить, что сегодня у меня рыбный день. Аромат над столом стоит волшебный. Всё пахнет изумительно и вкусно, а особенно копчёный сиг. А всему виной дядька-рыболов, прибывший из Михайловского со своей чухонской гоп-компанией.

И ладно бы Никита только сети и девок привёз, так ведь нет — он на Велье устроил самый настоящий рыбный геноцид.

Мне когда рассказали, как дядька рыбу ловит, я даже удивился его смекалке и предприимчивости.

Во-первых, Никита решил ставить только крупноячеистую сеть, мол, Михайловские караси уже в печёнках сидят, а душа просит рыбку покрупнее и никак не легче трёх фунтов. В принципе, за такой подход я дядьке даже благодарен — всё-таки молодь в озере тоже нужна, иначе потом придётся самому мальков закупать и в водоём их запускать.

Во-вторых, мало того, что Макс и Колей с помощью воздушной трубы для дядьки протащили подо льдом линь из одной полыньи в другую, так Никита умудрился с их помощью ещё и довольно таки производительную стационарную коптильню забабахать. Тут парни, конечно, постарались на славу и сделали всё по фен-шую. Топку и трёхметровую канаву выложили из плит, которые притащили с разрушенного городища. Накрыли всё это теми же самыми плитами, засыпали грунтом, а сверху ещё и снятый дёрн на место положили. Ну и сама коптильная камера заслуживает, чтобы сказать о ней пару слов, потому что ей служит не какая-то старая бочка без дна, а специально сколоченный ящик с дверью и двускатной крышей, из которой торчит небольшая деревянная труба.

Думаю из описания коптильни понятно, что рыба у меня холодного копчения. Дерева на приготовление деликатесов уходит, конечно много, но и Никита мужик не промах. Казалось бы, закажи местным пару возов ольхи и сиди себе копти. Так ведь нет, дядька не поленился и в саду у груш все высохшие ветки срубил.

Но и это ещё не всё. Никита к процессу копчения привлёк чухонок. Так что они у него теперь и рыбу к копчению готовят, и за истопниц работают. Да я как-то и не против такой инициативы, лишь бы рыба на столе была.

— Присаживайся, Степан Ильич. Пообедай со мной, — предложил я парню место напротив себя. — Сам видишь, что стол у меня сегодня рыбный, так что не обессудь. А нет, вру. Котлеты попробуй. Девки в рыбный фарш немного жирной свинины добавили, так что эти котлеты от тех, что нам в столице Глафира подавала, ты едва ли отличишь.

— Благодарствую за приглашение, Ваша Светлость, — сел за стол парень. — Прохор сказал, что Вы меня видеть хотели.

— Когда я ем, я глух и нем, — напомнил я пацану присказку. — Сначала поедим, а потом и поговорим.

Собственно говоря, позвал я Степана для того, чтобы узнать осилит ли он будущий мебельный участок и сумеет ли найти себе помощников. Не беда, что парню недавно шестнадцать стукнуло — здесь люди быстро взрослеют. Впрочем, и стареют практически моментально. Шутка ли, если сорокалетнего мужчину на полном серьёзе уже считают стариком.

— С полдюжины рукастых и головастых парней, в которых буду уверен, я точно найду, — заверил меня Степан, после обеда. — Но я так понимаю, нам пока больше и не надо.

— Посмотрим, как дело пойдёт, — заметил я. — Но думай на перспективу. А что у тебя с фонариком? Разобрался?

— В столице плохо получалось. Ну да Вы и сами видели, — дождался моего кивка Степан, снял с шеи шнурок с кольцом и, держа его двумя пальцами, зажёг тонкий луч света. — Как Вы и показывали, Ваше Сиятельство. Научился, когда из столицы с ребятами в село возвращался.