Опасная для босса (СИ) - Ош Элен - Страница 2

Дальше ступор. Произнести не могу. Боюсь до чертиков. Но в этом и суть спора: а не слабо ли мне.

Вал терпеливо ждет. Ему больше заняться нечем? Сказал бы уже: спектакль окончен. Иди, девочка, лесом!

Но нет! Играется. Самому интересно. Так еще и парней подзадоривает своими вопросами. А они и рады подыграть боссу. Реплики непристойные бросают.

Но я не слушаю их. На него смотрю. Смелости набираюсь. Чем быстрее отвечу, тем скорее в ящик сыграю. Другого не дано: либо он меня, либо сама от страха умру.

— Спорила, значит.

Припечатывает словами. Я невольно сжимаюсь. Уменьшаюсь под его взглядом. И без того низкого роста по сравнению с Валехом.

А он такой широкоплечий. Могучий детина. Богатырем бы назвала, был бы русским. Но Кайсаров…

А память тут же вскрывает коробочку с нужной информацией. Не зря же на историческом факультете учусь. Да и что греха таить: изучала. Интересно было.

Корни фамилии Кайсаров убегали во времена Золотой Орды. С восемнадцатого века — обрусевшие дворяне. Потому и фамилию считали русской с тюркскими корнями.

Хоть и выглядел сам Валех нифига не русским. Особенно за глаза его черные и смуглость кожи. Но замашки, если не дворянские, то и простому брату не чета.

И тут я такая, наглая: Матильда. Явилась пред очи его пронзительные. Только что на колени перед ним не падаю. Но ничего, поставит еще. Ради оплаты.

Судорожно сглатываю. Понимаю, в чем именно оплата заключаться будет. Правда, поздно понимание пришло.

— Половину спора осилила. Дальше то что, Матильда?

Закусываю губу. Набираю в легкие воздух и на выдохе произношу:

— Поцелуй меня!

Валех явно не ожидал такого поворота. Лицо озаряется. В глазах блеск, а на губах не просто улыбка. Хохочет, зараза! Отходит на шаг. Голову склоняет и смотрит так, словно статую невиданную слепил.

— Вы это слышали, парни?

— Во дает, девчонка! — восклицают, в ладоши хлопают. Овации громким эхом разносятся по улице.

А я едва дышу. Мне не до смеха. Теперь я жду: что будет дальше.

Валех складывает ладони в молитвенном жесте, подносит к губам. Замирает. Пристально смотрит на меня.

А я не свожу глаз с четок, что повисли на его запястье. Боюсь напрямую на него смотреть. Стыдно до безобразия!

Банда заткнулась. Тихо так стало. А у меня в ушах стук сердца отдается. Давление подскочило от невиданной собственной наглости.

— Ты хоть на долю секунды отдаешь себе отчет, что сотворила? Ты поспорила с подругами, что подойдешь и попросишь о поцелуе. Я правильно понимаю?

Киваю. А на глаза слезы наворачиваются. Боюсь его до чертиков!

Смелость давно улетучилась. Лихая бравада прошла. Остался страх перед неизвестностью. Валех не позволит развернуться и уйти.

— Ты спорила на меня, девочка. Это недопустимо.

Говорит тихо, но строго. Припечатывает каждым словом. Лучше бы кричал. А от этого приглушенного голоса мурашки по коже.

Не смотрю на него, но чувствую, как взгляд его прожигает. Судорожно вздыхаю. Ртом воздух ловлю.

— Глаза подними! — рявкает.

— А у вас разве так принято, чтобы женщина на мужчину смотрела? — бормочу, а сама вскидываю глаза, не поднимая головы.

Снова приближается. Быстро за подбородок поднимает, а стальные пальцы шею сжимают. Чуть надавит и придушит за секунду. Пикнуть не успею.

Шепчет прямо в губы. Но не касается их.

— Я решаю, что принято, а что нет. Поняла?

— Да.

— Громче!

— Поняла, — выдыхаю и дрожу всем телом.

Невольно глаза опять закрываю. Встряхивает. Заставляет смотреть на него. Красивый, зараза, но злой! А губы какие чувственные…

По своим кончиком язычка провожу. А он повторяет движение, только большим пальцем поглаживает. Глаз с них не сводит.

Да целуй уже! Мысленно ору, теряя последние крохи сознания.

— Так почему спорила?

Спрашивает, но не отпускает. В глаза заглядывает. Свободной рукой за талию к себе прижимает.

В спине прогибаюсь, руками в плечи его упираясь. Так близко как-то и не планировала. Едва ли не растворяюсь в нем. Внизу живота ощущаю что-то твердое. Явно не пряжка на ремне. Она значительно выше.

Кровь к лицу приливает. Жарко становится. С трудом сглатываю.

Валех чуть хватку ослабляет. Рукой сзади за шею держит. Пальцами в волосы зарывается.

— Надоело насмешки терпеть, — я честно признаюсь. — За имя. За то, что не как все. На слабо взяли: что не смогу подойти, испугаюсь. А я доказать решила.

— Но про цену смелости не подумала, — снова усмехается.

— Неужели все покупается?

— Как и продается, Матильда. Я тебе поцелуй, а ты мне неделю своего времени. Как тебе сделка, девочка?

Замираю. Мысленно повторяю предложение, рисуя в воображении возможные последствия.

— А если откажусь?

— Останешься без поцелуя, но отрабатывать провинность придется.

— Только потому что спорила?

— А как ты хотела, сладкая? Перед пацанами меня кем выставляешь? Так каждый себе позволит: грохну я на слабо Кайсарова или нет.

— Ну, ты сравнил конечно, — фыркаю, отчего тиски сжимаются сильнее, а воздуха опять не хватает.

Краем глаза на улицу смотрю. Вдруг кто знакомый пройдет. Спасет мою душу невинную. Но дураков нет. Одна я такая!

— Время, девочка! Ты уже за каждую минуту моего внимания должна. Уже больше, чем неделю. Месяц со мной будешь!

— Мы так не договаривались, — пытаюсь вернуть его к изначальной версии.

Но рука Вала скользит ниже поясницы. Пальцы попадают в задний кармашек джинс, сжимая ягодицу. Охаю от неожиданности.

— Поздно отступать, сладкая, — выдыхает в губы, накрывая их поцелуем…

(Валех)

— Смотри-ка, Вал! Та самая телочка!

— Базар фильтруй! — процеживаю сквозь зубы, но глазами стреляю в группу девчонок.

— Сорян, босс! Позвать?

— Нет.

Мы стоим машинами на площади перед Гортеатром, где напостой проводят увеселительные мероприятия. Но сегодня пусто.

Частенько тут зависаем, перетирая вопросы, а то и стрелку забиваем.

По другую сторону — здание городской управы. Крышуют меня в лице отца. Потому и поджилки трясутся у тех, кого на встречу приглашаю. Вежливо. Боятся, суки! Но лишь бы уважали.

Стайка девчонок останавливается напротив. О чем-то громко спорят.

Я выцепляю ее сразу. Красивая, сучка! Давно за ней наблюдаю, пока растет по соседству. Вдоль побережья на окраине города еще не все хаты выкупили. В одной из них и живет с родителями.

А мой дом напротив. Давно отгрохал, снеся к хренам старые клоповники. К побережью приглядываюсь. Под отель место топовое. Но все руки не доходят.

Да и девчонка бы съехала. А так рядом, глаз радует. Еще гадким угловатым утенком была, но подавала надежду. Не прошло и пары лет, как формы появились.

Бля, думаю: моей станет! В воображении рисовал, как натягивать буду. Но тормозил момент. Ждал чего-то.

Братве наказал: следить за ней. Глаз не спускать. Если кто приблизится, вскроет преждевременно, яйца отрезать и заставить сожрать. Потом уже в асфальт закатать.

Должна быть чистой до меня. Нетронутой. Моей!

Смотрю на нее и глазам не верю: сама идет. Подруги задержать пытаются. Вырывается.

Раскраснелась от возмущения. Губки приоткрыты. Готовы принять. Да еще и язычком проводит. Не там, сладкая! У меня уже в штанах взыграл. Тебя ждет!

Выдыхаю. Жду.

Подходит. Едва не спотыкается. Глазами фигуру пожираю. Так близко еще не видел! Охуеваю просто: какая же она красивая!

Бессовестно на грудь пялюсь. Мысленно ладонь прикладываю. Идеально ляжет! Четкий размер. Больше и не надо.

А губы сочные что-то шепчут. Про спор, про помощь.

Мозги на место вставляю. Сосредоточиться пытаюсь.

Братва стебется. Знают, суки, то, о чем девчонка не догадывается. Но рано еще! Пусть в неведении побудет.