Мракоборец 1 (СИ) - Лиманский Александр - Страница 2

А нет! Уже молод!

На вид мне было лет восемнадцать-девятнадцать. Невысокий, стройный, с короткими чёрными волосами, которые сползали на лоб и их приходилось постоянно поправлять, чтобы они не закрывали глаза

Меня выдавал взгляд опытного, закалённого воина, который сразу добавлял молодому телу несколько лишних лет.

Так, ладно. Нужно осмотреться и понять, где я нахожусь.

Лачуга старухи была такой же странной, как и она сама. Узкий вход, потрескавшиеся стены, заплесневелый потолок. Из каждого угла веяло древностью и слабой магией. Казалось, что этот дом жил своей жизнью. На полках стояли бутылочки с зелёными и чёрными жидкостями, пучки трав, а у очага что‑то тихо кипело, распространяя горький, удушливый запах.

Воздух был насыщен сладковато-горьким ароматом трав, дымом от потухшего костра и лёгким запахом плесени. Старуха определённо была опытной ведьмой, но за состоянием собственной обители особо не следила. Похоже, её больше волновали собственные эксперименты и ритуалы.

В углу — грубо сбитая полка, заполненная книгами, свитками и маленькими ящичками с неизвестным содержимым. Кровать из соломы, накрытая старыми, рваными покрывалами.

Что‑то она явно прятала.

Но ничего из видимого не выглядело настолько важным. Тогда я прикрыл веки и активировал «Глаз миров».

А когда я их открыл, мир передо мной изменился. Отлично! Значит способности не покинули меня.

Пространство заполнилось лёгким сиянием эфира, его следы тянулись от каждого предмета. Я видел, как энергия переплеталась узорами вокруг котелка и трав, но самое яркое свечение вело к кровати в углу.

Я усмехнулся. Ну конечно!

Опустившись на колени, я заглянул под кровать. Пыль, грязь, какие-то тряпки… С виду ничего особенного. Но мой «глаз миров» показал иное: слабое голубоватое свечение обрамляло одну из деревянных досок, будто под ней что‑то скрывали.

Я надавил на доску, но она не поддалась. Внимательно пригляделся и заметил, как на её поверхности начали проступать магические символы.

— Ох уж эти старухи, — пробормотал я и провёл пальцами в воздухе руну «Орн».

Эфир наполнил мои пальцы. Символы на доске откликнулись, вспыхнули ярче, и доска сдвинулась в сторону. Я увидел старый сундук.

Он выглядел внушительно. Потемневшее дерево, металлические пластины с гравировкой, массивный замок, а в центре крышки — камень, напоминающий глаз, следящий за мной.

Я протянул руку и почувствовал слабую вибрацию эфира.

— Что ты там прячешь, старуха? — пробормотал я, ощупывая замок.

Я наклонился ближе к сундуку, внимательно осматривая его.

Руны на его поверхности светились мягким, но настойчивым светом, давая понять: «Не тронь, если не уверен.»

— Посмотрим, кто кого, — пробормотал я и сложил пальцы в руну «Эдгар».

Руны на замке начали мерцать, словно пытаясь сопротивляться, но через несколько секунд они погасли с приглушённым треском. Замок с лёгким щелчком открылся.

Я поднял крышку, и из сундука сразу пахнуло смесью старой древесины, трав и чего‑то металлического. Внутри всё было аккуратно уложено — совсем не в стиле той хаотичной старухи, которая здесь жила.

На самом верху лежал небольшой свёрток из плотной ткани. Я осторожно развернул его и обнаружил… клинок в ножнах. Он был коротким, с идеально гладким лезвием, которое слегка мерцало при свете. Рукоять казалась простой, но пальцы ощущали, что в ней скрыта какая-то сила.

— Серебро, — понял я. — Но с какими-то примесями, — от него сильно фонило эфиром.

Отложив клинок в сторону, я углубился в сундук. Под ним лежала небольшая книга в кожаном переплёте. Перелистав первые страницы, я понял, что это записи самой старухи — дневник или что‑то вроде того. Но всё написанное была зашифровано. Подобрать ключ труда не составит, но сейчас я решил этим не заниматься, так как на это нужно было свободное время, а мне не терпелось узнать, каким будет новый мир, в котором я оказался.

— Отложим до лучших времён, — пробормотал я, отрываясь от книги.

Внизу я нашёл ещё одну интересную вещь: амулет. Он был вырезан из какого-то чёрного камня и походил на змею, сворачивающуюся кольцом. Когда я поднял его, поверхность нагрелась в ладони.

Я резко отдёрнул руку, но затем осторожно взял амулет снова. Он был наполнен эфиром, но агрессии не проявлял. Что‑то мне подсказывало, что он связан с ритуалом или с той самой старухой.

На дне сундука лежали травы, пузырьки с порошками и парочка склянок с надписями: «Эссенция жизни» и «Зелье тени».

— Неплохо, — подытожил я.

Продолжая изучать комнату на предмет полезных мне вещей через «глаз миров», я обнаружил отличную кожаную сумку.

То, что надо! В неё тут же полетели травы, что висели под потолком, деревянная ступка с пестиком, зелья из сундука, амулет, дневник старухи и зелья.

Набив сумку всем полезным, я последний раз осмотрел комнату, но больше ничего не обнаружил. Повесив клинок на пояс, я вышел из лачуги.

И куда теперь?

Я сосредоточился и стал копаться в памяти этого тела. Мелкие обрывки воспоминаний мелькали в голове, но всё выглядело так, будто кто‑то беспорядочно раскидал картины прошлого, а мне приходилось собирать их заново.

Деревня… да, парень из деревни. Где‑то не так далеко отсюда. И ещё…

Мотоцикл.

Вспомнился старый, допотопный мотоцикл. С кривыми ручками, глушителем, обмотанным какой-то проволокой, и облезшей краской.

— Больше похоже на шутку, но ладно, — пробормотал я вслух, скривив лицо.

Парень явно был из тех, кто любил технику, но держал её больше на энтузиазме, чем на уходе. Воспоминания чётко указывали, что этот шедевр техники стоит где‑то неподалёку от лачуги.

Двор выглядел таким же запущенным, как и его хозяйка. В углу, за кучей полусгнивших досок, я заметил его — полу-ржавый, покрытый грязью, но всё ещё узнаваемый силуэт.

Мотоцикл выглядел ещё хуже, чем в воспоминаниях. Ржавчина покрывала раму, цепь свисала с колеса, будто устала держаться, а седло было изрядно порвано.

— Да на нём ехать — это как играть с судьбой, — горько усмехнулся я.

Подойдя ближе, я увидел ключ в замке зажигания. Судя по состоянию, этот агрегат мог застрять на каждом втором метре, но у меня не было времени искать что‑то лучше.

Я сел на мотоцикл, повернул ключ и резко ударил ногой по ножному стартеру. Ничего. Попробовал ещё раз — тишина.

— Ну, конечно, — вздохнул я. — Наверное, уже и как заводиться забыл.

Поднявшись, я осмотрел двигатель. Затем я подал немного эфира через «Орн», надеясь, что это хоть немного оживит машину.

— Давай, родной, не позорь Данилку, — пробормотал я, снова ударяя по ножке.

На этот раз двигатель хрипнул, кашлянул и издал громкий, разъярённый рёв.

— Вот так‑то лучше, — усмехнулся я, почувствовав, как мотоцикл затрясся подо мной.

Я вцепился в руль и дал немного газа. Транспорт рывком сдвинулся с места, чуть не сбросив меня, и послушно поехал.

— Ладно, — сказал я себе, выруливая на тропу. — Если ты пережил переселение души, то переживёшь и поездку на этом чуде инженерной мысли. Только вперёд. Деревня ждёт.

Путь был не таким уж и близким, поэтому чтобы себя занять, я начал копаться в памяти реципиента.

Родителей и родственников у меня не было. В общем-то, никто и вспомнить не мог, каким образом я появился в этой деревне ещё младенцем. Говорят, что подбросили — но кто, где и когда осталось тайной, покрытой мраком.

Первое время я жил у старого слепого ткача, но, когда мне исполнилось шесть лет, тот скоропостижно скончался, а из его дома меня выгнали, отправив влачить жалкое существование в… собачью конуру.

Нет, она, конечно, была огорожена вольером, но, чтобы хоть как‑то согреться зимой, приходилось спать вместе с псом, который носил неуместную для его огромных размеров кличку — Дружок.

Семья, которая пустила меня в конуру, особенной добротой не отличалась. У неё и так было семь детей, которых они кормили с трудом, и когда очередной ребёнок умирал от какой-нибудь болезни, глава семейства Семён Фёдорович, облегчённо выдыхал.