Сделай сам 1 (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 38

Но, нет. Не будет там такого точно. Земля там больно дорогая стала. Да и мало её свободной сохранилось близ завода. Потому если там что и ставить, то только натуральные хрущёвки в 5 этажей. Рядами и колоннами. Как раз озаботили этим вопросом Лёшку — моего старшего брата. Он у нас уже год как пошёл учиться на архитектора в «Институт гражданских инженеров императора Николая I», вот ему для обсуждения с наставниками и подкинул тему разработки общенационального проекта массового дешёвого и быстровозводимого жилья. С квартирным-то вопросом везде по стране хватает проблем.

Вон у нас в той же Колтовской слободе с поздней весны до ранней осени некоторые подёнщики вовсе на улицах постоянно живут, не имея возможности снять себе койко-место. Как те бомжи американские, что на тротуарах в спальниках ютятся. Только сейчас у наших даже тех самых спальников нет. Кутаются в старые, дырявые и вшивые тулупы. А уж какая вонь от них стоит. Слезу непременно выбивает, как мимо проходишь. Но что им делать? Ничего. Жить и работать как-то надо.

Потому без решения жилищного вопроса об интенсивной индустриализации не может быть и речи. Точнее об индустриализации с человеческим лицом. Чтоб не было как в 30-е годы советской власти, когда строители гигантов промышленности годами жили в натуральных землянках. К тому же железобетонные конструкции уже лет десять как активно применяются в строительстве. Вот пусть и углубляет этот путь развития стойиндустрии, так сказать.

— Боже, сын, что с тобой произошло? — это мне папа перевёл вопрос слегка нахмурившегося Альберта Виккерса, добавив также отсебятины про сына. Тоже ведь волнуется родитель. Я ведь сам английский язык хоть в прежней жизни и учил, успел забыть его так капитально, что кроме «Окей» ничего и не вспомню. А тут и слова-то такого пока ещё не существует! Вот и приходится отцу работать Гиви-передастом.

— Да гранаты у них тут не той системы, — опять вынужден был промолчать я и не отговориться понятной моему поколению фразой. — Активно знакомился с культурными особенностями местных жителей, — пробурчал я в ответ.

— И как? — окинув меня уже не столько встревоженным, сколько ироничным взглядом, поинтересовался папаня.

— Одно сказать могу точно. Бокс здесь явно в чести. — Очередной молочный зуб, падлюки, выбили. Клык! Последний из четырёх, что оставался не коренным. Обидно!

Его-то я и предъявил тут же Виккерсу, как доказательство злонамеренного отношения ко мне его работников, и мигом потребовал с того дополнительную финансовую уступку в наш адрес за такой горячий приём дорого гостя!

Ну, это я потребовал. А что там нашему возможному деловому партнёру перевёл посмеивающийся в кулак отец, я того не ведаю. Мне и французский-то язык маманя в голову едва ли не напрямую словарями вбивает, когда её моральных сил «страдать» со мной не остаётся вовсе. Ну технарь я! Технарь! Не лингвист! Мозги с извилинами, закрученными в другую сторону, наверное. Другого объяснения у меня просто нет.

Выслушав ответный джентльменский смех со стороны Виккерса, что-то там бросившего одной фразой сопровождающему его человечку, я чётко осознал, что ничего мне не видать в плане преференций и тут же поспешил нахохлиться, как тот воробей.

Всё же зря я отошел в сторонку от квартала кучного проживания инженерно-технического состава. Захотел, называется, взглянуть, как живёт простой рабочий люд в местном загнивающем капитализме. И хорошо хоть дело в Виккерстауне происходило. В старых рабочих кварталах Барроу, где и есть местное полноценное гетто, мигом могли ножичек в печень сунуть. Там с этим делом просто. Потому это ко мне ещё по-доброму отнеслись, оказывается. Банально всекли за то, что языка не знаю и не отозвался как надо, когда меня местные «короли улиц» о чём-то спросили.

Местные держиморды Виккерсов это мигом выяснили. И четверти часа не прошло, как мне на выбор принесли аж четыре свежевыбитых зуба — мол, любой выбирай в качестве компенсации за свою утрату. Только больше про деньги так не шути. Это ведь можно и животик со смеху надорвать. А Альберт Виккерс уже совсем не молод, чтобы надрываться, пусть даже и со́ смеху. Его поберечь надо!

Душевные они тут люди всё-таки, эти англичане. В том смысле, что привыкли работать кулаками от души. И работающих здесь везде шотландцев им по ходу вообще не жалко. Главное — сохранить лицо работодателя и делового партнёра, что в прямом, что в переносном смысле.

В общем, выбрал я себе в компенсацию тот зуб, что был наиболее светлым на вид. Остальные высокомерно дозволил вернуть обратно прежним владельцам. Так сказать, на долгую память об одном руссо туристо облико морале. Пусть знают, что мы люди честные и сверх положенного не возьмём. Ну, знаете, зуб за зуб, глаз за глаз и всё такое. А большего не надо.

Зачем мы вообще заявились именно в Барроу-ин-Фернес, если штабквартира Виккерсов находится совсем не здесь? Так пригласили на спуск на воду новейшего броненосца. Самого мощного в мире на сей день! Японского «Микаса»! Любители английского тонкого чёрного юмора, блин. Прекрасно ведь знают, против кого этот корабль строится.

Да, да, да. Будущий флагман японского флота построили Виккерсы. Причём, в истории данной верфи он был всего лишь вторым по счёту сданным броненосцем за все 30 лет её существования. Первый — английский «Вендженс», как раз сейчас достраивался по соседству на плаву.

И нет бы местным корабелам склепать его спустя рукава с таким-то куцым опытом строительства линейных кораблей! Увы, но нашим морякам придётся вновь на собственной шкуре познавать, что строить в Барроу корабли умеют очень хорошо. На зависть нашему Адмиралтейскому заводу.

Посмотрели мы на спуск, короче. Прослушали благодарственную речь японского посла и ответную речь Виккерса. Отец, даром что давно уже в отставке, повздыхал немножечко грустно, глядя на местные корабли. Повздыхал да и отправился совершать диверсию мирового масштаба.

И, нет. Я сейчас не имею в виду потопление корпуса той самой «Микасы». На такое у нас, ни сил, ни времени, ни возможностей нет. И даже если она опустится где-то тут на дно, то достанут. Места-то не шибко глубокие и всё необходимое считай под рукой. Потому непременно достанут.

Нет. Мы с отцом решили действовать иным путём. Это Кази, старый неверующий динозавр, имеет «счастье» дискутировать со мной насчёт будущего флота лишь в наши очень редкие встречи. А вот папане некуда деваться от меня и моего особого мнения! Хе-хе! Потому за годы ежедневного капания на его мозги, мне всё же вышло вылепить из него настоящего адепта многобашенных линкоров нового поколения.

И вот теперь, чётко следуя наставлению о том, что тот, кто нам мешают, тот нам поможет, мы и решили помочь делу обновления отечественного флота куда более солидными кораблями, нежели устаревшими «плавающими утюгами». Помочь через слив информации вероятному противнику!

Так-то, если посудить, ну какая, блин, будет разница — появится тот же самый первый «Дредноут», как положено, в 1906 году или же на 2–3 года раньше. Да сами англичане с немцами от этого лишь взвоют! Они ведь только-только вложились огромными деньгами в постройку новейших броненосных сил, что резко устареют разом.

А вот для России… Для России отрываются определенные возможности и перспективы. Нет, не ко времени войны с японцами. Тут уже без вариантов будут броненосцы воевать. Тогда как после, даже если снова будет поражение, всякие морально устаревшие корыта уже вряд ли заложат на отечественных верфях. И к началу Первой мировой у нашего флота может оказаться куда как лучший «состав сборной». Причём, что на Балтике, что на Чёрном море.

В общем, папа́, как истинный моряк, в перерывах между согласованием договора по броневикам и 5-тонным грузовикам, то и дело заводил разговор о флоте. И очень-очень активно чертил всевозможные наброски новейшего российского линейного кораблика. Якобы совсем секретного! Вот совсем-совсем! Но для своих какие могут быть секреты? Чертил под очень-очень любопытствующими взглядами обоих старших Виккерсов, что Альберта — главного коммерсанта семьи, что Тома — главного технаря семьи.