Мечников. Открытие века (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 6

— Опишите, что беспокоит? — попросил я.

— Боль… Жуткая боль сзади, в спине! — воскликнул он.

— В пояснице, — уточнил Синицын. — Боли начались два дня назад. Думал, что надорвал спину.

— Но вскоре поднялась температура, — добавил Родников. — Мы подозреваем, что у него воспалились мочевыводящие пути. Однако их лечение не дало никакого толку.

— Я лично пробовал снять воспаление с почечных лоханок и мочеточников, — сказал главный лекарь. — Лучше ему не стало. Температура держится выше тридцати восьми уже вторые сутки.

Тут у нас точно не воспалительный процесс в позвоночнике. Сомнений нет — это почки. Либо нетипичное расположение аппендикса. В таком случае аппендицит может отдавать даже в поясницу.

Я достал свой тонометр и принялся измерять давление пациента.

— Алексей Александрович, а разве это необходимо? — уточнил Кораблёв. — Если у него страдает мочевыделительная система, зачем нам осматривать тонус сосудов?

— Если проблема с почками — давление может подскочить, — объяснил я. — Ага… А вот и результат. Сто пятьдесят на сто десять. Очень высокое давление, особенно диастолическое. Бьюсь об заклад — это почки. Вот только…

Какое конкретно заболевание? Воспалительных процессов в почках бывает крайне много. И с ходу без УЗИ определить точно, что случилось с пациентом, практически невозможно.

Хотя…

Я почувствовал едкий запах. За кушеткой стояла банка с какой-то жидкостью.

— Господа, а это что такое? — указав взглядом на банку, спросил я.

— Ой, да не обращайте внимания, — прошептал Родников. — Это пациент принёс свою мочу. Показал, какого она цвета.

— Поэтому я и думаю, что там — камень. В мочеточнике, — заявил Кораблёв. — Он царапает слизистую, поэтому кровь с мочой и выходит.

Я обошёл своих коллег и взглянул на банку. Цвет у мочи был грязно-коричневый. Так сложно с чем-то перепутать.

— Нет, коллеги. Это не камень, — помотал головой я. — Здесь кое-что похуже.

Очевидно, что у пациента повреждены не мочевыводящие пути, а почки. Причём некроз идёт в одном определённом участке почечной системы.

Об этом свидетельствует цвет мочи. Грязно-коричневый.

— У больного — острый канальцевый некроз. Или, как его называют иначе, острый тубулярный некроз, — объяснил я. — Нам всем нужно сконцентрироваться на лечении почек. У кого-то ещё осталась мана?

— Погодите, Алексей Александрович, — перебил меня Родников. — Какие канальцы, какой ещё… «тубулярный»? — нахмурился он.

— Тише, Эдуард Семёнович, — помотал головой Иван Сергеевич Кораблёв. — Слушайте Мечникова. Он знает, что говорит.

Ох, как же много мне понадобилось времени, чтобы убедить главного лекаря, что я почти всегда знаю, что говорю. Не стану его винить, молодому специалисту редко кто-то верит. И в девятнадцатом, и в двадцать первом веке. Но, как я посмотрю, мои труды увенчались успехом. Я окончательно добился его благостного расположения к себе.

— Слушайте меня внимательно, коллеги, — спокойно произнёс я. — Видите цвет мочи? Всем нужно хорошо его запомнить. Такое бывает только в том случае, если страдают канальцы — небольшие структуры в почках, которые отвечают за…

Я сделал паузу. Нет смысла говорить, за что они отвечают. В них происходит обмен ионов. Но пока что лекари это не поймут.

— Отвечают за формирование мочи, — уклончиво ответил я. — Но если там скапливается… некротика, тогда из-за этого почки перестают работать, и весь организм начинает лихорадить.

Мне приходилось объяснять суть заболевания предельно простыми словами.

— Как я понимаю, никто из присутствующих, кроме Алексея Александровича, не знает, как точно лечить этот недуг? — обратился Кораблёв к Родникову и Синицыну. Тем промолчали. — Что ж, в таком случае мы можем поступить лишь одним способом. Позволим Мечникову излечить пациента. А если у него не хватит сил, поделимся с ним своими. Всех устраивают такие условия?

— Да! — хорошо выкрикнули Родников и Синицын.

И я приступил к работе. В целом, как привести в порядок канальцы в почках, я понимал прекрасно. Это для меня совсем не проблема. Есть вопрос куда серьёзнее.

А именно — причина.

Отчего взялся этот некроз? Если исключить все магические повреждения, которые мог бы подкинуть этот мир, вариантов остаётся не больше пяти.

Во-первых, такая картина может наблюдаться при дегидратации. То есть, в случаях, когда организм теряет слишком много воды. Из-за рвоты, диареи или ожогов. Но лежащий передо мной мужчина совсем не похож на обезвоженного. С его лба градом льётся пот.

Организм бы не стал расходовать столь драгоценную жидкость таким образом.

Точно такая же клиническая картина может наблюдаться при окклюзии почечных сосудов — при ишемии почки. Однако и этот вариант я уже отмёл. Я приказал магии избавиться от тромбов и атеросклеротических бляшек. Но не потратил при этом почти ни одного процента своего запаса магии. А значит, заклятье не сработало — бляшек и тромбов нет.

Возможно, почки повредили токсины или какая-то инфекция… Но и обратный виток, которым я прошёлся по почкам, действовал весьма неохотно. Значит, бактерий там нет. Моча стерильна, каковой она и должна быть в норме.

— О боги, храни меня Грифон… — простонал Родников и с грохотом рухнул на пол.

— Что там случилось? — не отвлекаясь от лечения, спросил коллег я.

— Видимо, Эдуард Семёнович передал вам слишком много своих сил, — сказал Кораблёв.

— Мои тоже уже почти на исходе… — пыхтел Синицын.

— Всё, отбой! — скомандовал Кораблёв. — Дальше я сам. Моих витков должно хватить, чтобы подпитать Алексея Александровича.

А я и не думал, что лечение почечных канальцев отнимет у нас столько магии. Но тут я сам просчитался. Перекинул всю ману в обратный виток, поскольку считал, что так лекарская магия будет развиваться быстрее.

Теперь-то мне очевидно — что-то не так. Как только вернусь домой, нужно будет обязательно вернуть всё на свои места.

— Господин Мечников, ещё долго? — спросил меня Кораблёв, когда я закончил восстанавливать почки. — Так я и сам скоро останусь без магии.

Видимо, взаимодействие с микроскопическими частями органа отбирало очень много сил. А уж если даже Иван Сергеевич со своими шестью витками начал бить тревогу…

— Придётся подождать ещё десять минут, господин Кораблёв, — произнёс я, пытаясь продумать план дальнейших действий. — Дайте мне подумать.

Я уже полностью восстановил кровообращение в почках, стабилизировал давление, и очистил организм пациента от веществ, которые начали вредить другим органам.

Но причину пока так и не нашёл. Откуда взялся этот проклятый тубулярный некроз⁈

Ах… Ну конечно!

Пациент полный, ему уже давно за пятьдесят. Нужно расспросить его о других симптомах.

— Как вас зовут? — перешёл к опросу я.

По-хорошему, именно с этого и нужно было начинать.

— Николай, господин лекарь, — улыбнулся мужчина. — Мне уже лучше… Вы бы знали, как я вам благодарен… Думал — помру!

— Подождите, — перебил его я. — Пока что благодарить рано. Лучше расскажите, а что беспокоило вас задолго до начала этого заболевания? Были другие симптомы? Которые беспокоили вас часто, но не так назойливо. То есть… — я задумался, как лучше сформулировать понятие «хроническое заболевание» простому гражданину. — Что вы уже очень давно терпите?

— Есть такое, господин лекарь, — кивнул он. — Несколько вещей беспокоят меня. Почти постоянно. Но я с ними уже обращался к другим лекарям. Мне сказали, что я всё выдумал.

— Кто это вам такое сказал? — нахмурился Иван Сергеевич.

— Так вон тот… Господин, который без сознания лежит, — сказал пациент.

Понятно! Родников запросто мог такое отмочить. У него вообще к пациентам отношение специфическое. «Могу — вылечу! Не могу — болезни нет, вы симулируете!». Как-то так.

— Так какие жалобы были у вас ранее? — продолжил опрос я.

— Пить всё время хочется… — вздохнул мужчина. — Знаете, как с похмелья! Но я спиртное не пью! Совсем. Пусть Грифон мою душу заберёт, если я лгу.