Развод со зверем (СИ) - Владимирова Анна - Страница 16

— Время смерти.

Ноги налились тяжестью, и стало трудно вздохнуть для того, чтобы произнести несколько цифр. Давно не приходилось этого делать…

— Шестнадцать двадцать… — начала было я, но тут линия на мониторе дернулась, потом еще и еще. — Синусовый ритм! — констатировала я взволновано. — Гемодинамика восстанавливается!

В операционной послышались вздохи облегчения, и все вернулись к бурной деятельности. Мы с Князевым принялись проверять, нет ли кровотечений, но все оказалось чисто. Когда я почти забыла, кто он такой и каким может быть, он вдруг холодно скомандовал мне зашивать, а сам направился к выходу.

Мне потребовалось несколько вздохов, чтобы прийти в себя.

— Молодец, — шепнула мне медсестра ободряюще, и я коротко кивнула ей в благодарность.

Пришлось напомнить себе, что это, скорее всего, последний раз, когда я оперирую. Что ж, неплохой раз. Таких возвращений с того света после тридцати минут реанимации у меня еще не было. Нужно будет отметить.

После того, как напишу заявление на увольнение.

Князев победил.

***

Я шагал по коридору в свой кабинет, но это не мешало мне пересматривать картинки событий последних часов. Моль меня будто загипнотизировала. Я настолько погрузился в процесс, что не сразу понял, что происходит. Давно я так не уходил с головой в действие. Было и не вспомнить, когда я отдавал кому-то контроль. Хотя, сегодня я и не отдавал. Моль сама его забрала, да так естественно и изящно, будто мы работали с ней не один год.

Она — настоящий профи. А люди, которые лишили ее возможности оперировать — настоящие недоумки.

Я обнаружил, что держусь за ручку двери кабинета и обескураженно пялюсь в белое полотно. Пришлось сцепить зубы и стряхнуть удивленное оцепенение. Ей нельзя попасть на предстоявшую пересадку «медвежьего» сердца. Азизов выторговал пару дней у заказчика, но будет идеально, если к этому времени моей ассистентки уже не будет в штате клиники.

Я прошел в душ и стянул шмотку. Весь пропах напряжением… и Ларой. Даже запах ее духов зацепился за рубашку, и я неосознанно скомкал ее и поднес к лицу. В груди задрожал досадливый рык, и я раздраженно отбросил рубашку и шагнул в душевую. Нужно было пресекать этот нездоровый интерес. Только я слишком вымотался в своем пресном существовании, и зверь брал верх — начинал прислушиваться, принюхиваться и вести какую-то свою жизнь, коль я не собирался делить с ним свою.

Плохо.

Выйдя из душа, я подхватил мобильник и принялся искать номер, с которого мне звонили пару раз после появления в Москве. В прошлой жизни я бы ответил сразу. А в этой я вообще не особо собирался жить. Но, видимо, придется.

Оксана ответила через пару гудков.

— Ярослав? — вопросила недоверчиво.

— Привет. — Собственный голос показался глухим и безжизненным.

— Ого, — протянула она. — Азизов тебя заездил совсем?

То, что Оксана каким-то образом узнала, что я вернулся и работаю на Алана, не удивляло. Эта женщина не потеряла хватки — везде у нее связи.

— Пытается изо всех сил, — усмехнулся я. — Ты свободна сегодня вечером?

— Ну наконец-то! — рассмеялась она. — А то появилось ощущение, что я за тобой бегаю…

— А ты не бегаешь? — усмехнулся я.

— Бегала. Давно, — спокойно призналась она. — С радостью увижусь с тобой.

— Отлично. Сбрось адрес, выезжаю.

Я поморщился, как от горькой таблетки, когда на мобильный пришло сообщение с адресом. Собственно, я и собирался принять не очень приятную терапию, от которой не ожидал никакого удовольствия. Проведу вечер с женщиной, послушаю, чего нового случилось в мое отсутствие, почувствую себя в гуще хоть каких-то событий — отвлекусь, в общем. Может, и ночь выдастся неплохой.

Только ехать никуда не хотелось. И я не сразу понял, почему. Окинув взглядом комнату, я замер и прошел к кровати. Постель у меня сегодня не меняли, и от нее пахло Ларой. Тяжелый вздох наполнил грудь напряжением, которое впиталось в вены и свернулось злостью в крови…

Я хотел эту Моль. Обратно. В свою постель.

Только при мысли об этом меня наполнило отвращением к себе. Осталось только мне ее поиметь для полного счастья.

Уже сидя за рулем, я вглядывался в мрачный пейзаж, но тот не нагонял привычной тоски, потому что я все еще находился под действием приторного очарования моей ассистенткой. Похоже, умные профессиональные женщины-хирурги, стоявшие со мной бок о бок в операционной, были моей слабостью. Правда, за всю мою жизнь у меня была лишь одна подобная страсть — Лиза. И я не собирался от нее лечиться. Мне хотелось догореть в добровольном одиночестве, потому что ее смерть оставила меня оглушенным и обозленным на весь мир. Я никому не в состоянии больше причинить любовь или добро. Я — злая циничная тварь, которую посадили на цепь бывшие друзья. Мне нельзя приближаться к Моли, я доломаю ее крылья…

Руль скрипнул под пальцами, и я упрямо надавил на педаль газа. К черту все. Я слишком устал…

***

Я сидела в кабинете Азизова и пялилась на руки, поглаживая воспаленную кожу пальцев. Дышать было трудно. Я будто застывала в этом моменте, отпечатываясь в нем, как в последнем проблеске жизни перед непроглядной тьмой.

Сейчас я подпишу заявление и больше никогда не почувствую этого…

Губы тронула улыбка — как же хорошо сегодня было! Чувство гармонии наполняло меня до краев. Этот момент, когда пациент возвращается к жизнь, касается тебя своей благодатью и наполняет смыслом. Ради него работаешь годами, учишься, трудишься, терпишь и идешь вперед. Мне кажется, я не успела насладиться такими моментами. Я ведь только-только стала профи! А теперь мне нужно поставить подпись под своим приговором. И все, что мне останется — помнить, как это чудесно — быть на своем месте и уметь противостоять смерти…

— Лара? — Я вздрогнула, а Алан прошел от двери кабинета к столу. — Прошу прощения, что пришлось ждать.

— Спасибо за то, что мне пришлось ждать, — усмехнулась я с горечью.

— Мне сказали, что ты…

— Хочу уволиться, — твердо закончила я.

— Почему? — удивился он с легким раздражением. — Мне сказали, что сегодня вы с Князевым спасли пациента, который едва не умер после пересадки.

— Да, и я благодарна вам за такую возможность, — улыбнулась я, не сдержавшись. — Но это все не для меня. Князев не хочет со мной работать. А сидеть в ординаторской по его прихоти и вязнуть в каких-то сомнительных слухах — не мое.

— Разочаровываешь, — вдруг неприязненно поморщился Азизов, откидываясь на спинку кожаного кресла. — Тебе дали возможность, от которой не отказываются. Тем более, в твоем положении. А ты бежишь, не начав ей толком пользоваться? — Он подался вперед. — Князев не сможет тебе запретить работать. Будь гибче. Ты — женщина, создание мудрое, прекрасное и профессиональное. А он — просто злой уставший мужик…

— У вас какая-то неполная информация, — выпрямилась я, вздергивая подбородок. — Он не дает мне работать. Утром он меня не допустил…

— Зато вечером охренел от того, как ты ему подходишь в качестве ассистента! Настолько, что даже слова не сказал — я видел. Поверь, у него слабость к таким профи, как ты. А ты бежишь сразу после того, как доказала ему это?

Я обескуражено моргнула. Азизов же смягчил выражение лица, сменяя неприязнь на участие:

— Лара, я понимаю, как тебе нелегко. Вернее, не совсем, конечно, ведь я — мужчина. — Он картинно вздохнул. — Но могу я тебя попросить не спешить все же с решением? Мне нужны профессионалы. Тем более, ты же понимаешь, что мы долго подбираем кандидатов, которым открываем двери нашей клиники.

Я медленно кивнула. Снова подумалось о том, что Князев говорил об этом месте. Здесь все не просто. Охрана на каждом шагу, скрытая клиника, которая кроется в стенах колонии для заключенных…

— Ну так что?

— Ладно, — кивнул я. — Я попробую.

— Умница, — довольно усмехнулся он. — Кстати, через два дня у вас с Ярославом будет весьма сложная операция. Он, конечно же, ничего не говорил. Сейчас пациента готовят. И мне важно, чтобы вы оперировали в дуэте, и все прошло также круто и гладко, как сегодня.