Не учите меня, канцлер! (СИ) - Варварова Наталья - Страница 15

* Джон Китс, "Строки"

В Тайлерине существовала небольшая столовая для персонала. Там можно было взять готовые блюда, чтобы съесть у себя апартаментах или на рабочем месте. Поваров держали только в жилых корпусах для мальчиков и девочек.

Но турнир в корне менял и эту систему. К нам пожаловали два или даже три десятка знатных магов, занятых его подготовкой. Их размещали в основном здании два дня подряд. Парочка прославленных кулинаров прибыли не далее как этим вечером.

На Элидиуме не принято принимать пишу в окружении большого числа людей. Несколько комнат на самом верху с видом на окружавшее нас озеро предназначались для званых обедов и ужинов — и каждая из них имела всего один-два стола.

Я не удивилась, когда Айвар сопроводил меня в одну из них. По площади помещение почти не отличалось от моего кабинета. За окнами развевалась по ветру подсветка в виде нанизанных подряд шариков разного цвета — от желтого до насыщенно-лилового. Она тоже появилась буквально несколько часов назад.

Все так и дышало праздником, скривилась я. Не хватало только траурных полотнищ.

Внутри все соответствовало традиционным интерьерам. Непропорционально огромные темно-вишневые портьеры занимали стену целиком. Преобладала черная мебель, но в глаза больше бросалось ее отсутствие. Кроме небольшого круглого стола и двух стульев с высокой резной спинкой в комнате ничего не было. Каждый сантиметр пола застелен коврами с длинными ворсом. Разумеется, угольно-серыми.

При нашем появлении три находящихся в зале девушки кивнули. Две стояли у окна, опустив глаза в пол. Третья осталась сидеть, как и ранее.

— Я, пожалуй, пойду, забормотал Силкх. — Дамы всегда найдут общие темы, для которых мужские уши ни к чему.

— Да, я предпочитаю свиные, — ляпнула я, разглядывая юную айну.

Секретарь привычно списал мое заявление на сложности перевода. Испарялся он почти так же виртуозно, как Эмре.

Девушка заговорила первой.

— Вы не будете против айна Летиция, если разговор пойдет на родном для меня языке? Наслышана, как серьезно вы относитесь к словам и точности формулировок.

Алый бурнус с золотой каймой по краям укутывал ее со всех сторон. Капюшон накрывал голову наполовину. Какое милое, еще девчачье, личико с большими минаделевидными глазами, слегка подведенными.

Копна волос цвета гречишного меда, наверняка, доставляла кучу хлопот тем, кто приводил их в порядок, заплетая жгуты и косы. Но надо отдать им должное. Полураспущенные, они делали ее еще более похожей на дивный, не до конца распустившийся цветок.

Постаралась не рассматривать ее слишком пристально. По меркам Элидиума несколько первых секунд допустимы. Потом стоило смотреть только в глаза, то и дело переводя взгляд на другие предметы.

Против воли девочка вызвала у меня симпатию. В Гретхеме она бы училась в одном из старших классов, а в этом варварском мире ее уже готовили для родов. А какая потрясающая красота.

В детстве я даже мечтать не смела о такой внешности. С моим-то длинным носом и крупным ртом, сразу понимала, что лучше сосредоточиться на учебе, а не на поисках жениха. С годами выяснилось, что мужское внимание шло в довесок ко всем прочим успехам.

И все равно. Передо мной почти ребенок. Будь она моей ученицей, я бы серьезно поговорила с ее родителями насчет опрометчивости ранних браков.

— Сколько вам лет, айна? Не сочтите за грубость. Меня, прошу, называйте леди или нейтрально — мисс Браун. Я не претендую на голубую кровь, но на Лондиниуме преподавательница — это сразу леди. Как и обладательница любой ученой степени.

Эмина улыбнулась уголками губ. Странным образом улыбка тут же отразилась в глазах. Эмре, который приближался к тому, чтобы разменять вторую сотню лет, не заслуживал такого подарка. Слишком циничный. Слишком привык ломать мнение, которое не совпадало с его. У этой девочки не было шансов противостоять ему, по крайней мере, еще лет двадцать.

Не говоря уже про все остальные аспекты.

— Семнадцать. Да, я знаю, о чем вы подумали. Как и в вашем мире, у нас девушку обычно выдают замуж с девятнадцати до двадцати. Но после шестнадцати можно по специальному разрешению.

Крак, я не собиралась набрасываться на нее с нотациями. И прекрасно представляла разницу между ее воспитанием и своим. Но не поправить я тоже не могла.

— Неверно. В нашем мире после двадцати девушка только задумывается о замужестве — если таковы цели ее семьи и ее собственные намерения. Не ранее. А в вашем случае я бы настаивала на том, чтобы еще пять-шесть лет учиться, работать, общаться — и только потом приступать к выбору мужа. Причем из нескольких кандидатур. У вас, айна, есть все, о чем девочки вашего возраста могли бы только мечтать.

Ее покоробило, что я назвала ее «девочкой». Это заметно, однако тон Эмины не изменился. Самообладание у нее на уровне.

— Вы правы. Я и сама не мечтала о подобном. Великий ларг обращается со мной с такой предупредительностью, к какой я не привыкла в своей семье. Но ни о каком выборе не может быть и речи. Он уже сделан. Богами, задолго до моего рождения.

И зачем лезу со своими нравоучениями? Отвращение к Эмре и к себе самой, за то, что оказалась во всем этом замешана, стало таким острым, что к горлу подкатывала тошнота.

На столе разложены приборы, а бокалы пусты, как и тарелки.

Я махнула рукой, доставая фляжку с горьким ягодным морсом из пространственного кармана. Пусть уяснит, что взрослые тетки из другого мира не обязаны соблюдать этикет.

Предложила девушке, но она отказалась. Наполнила свой бокал наполовину.

— Да, Эмина, это не мое дело. Нас уже представили друг другу заочно. Так что другие церемонии можно смело отодвинуть в сторону. Если ты не собираешься у меня учиться, то я вообще не вижу смысла в этой беседе. Мы бы и так встретились на вечерах в Тайлерине. Зачем тебе лишний раз слушать мое брюзжание.

Айна тянула с ответом чуть дольше, чем до этого. Она волновалась, дошло до меня.

— Я представляла вас яркой и вызывающей. Вы такая и есть. Но вы также прямая, уверенная в себе. Это те качества, которые девушки в нашем мире вынуждены скрывать. Это объясняет многое, если не все, — она снова замялась. — Я в курсе, что вы с Эйданом… Что вы были вместе раньше. Вы отказались стать его велейной. Однако связь все равно образовалась. И без вашего согласия, вашего слова, повторный брак для него невозможен. Поэтому я прошу вас…

Я поднялась. Только не открывать рот сразу. Ведь я замечательно держу удар, у меня устойчивая нервная система. Кулаки непроизвольно сжались. Я невозмутима. Все, что я думаю, я скажу этому нелюдю лично.

— Простите, айна. Я не готова продолжать. Ваш жених, как всегда, поставил меня носом к стене. Или, как у вас говорят, перед фактом. Вовсе не стоило тащить сюда, вручать мне школу. Я бы подписала все, что требовалось, у себя дома.

— Не все так просто, — зазвучал позади голос Эйдана, когда я еще не успела перевести дыхание. — Только здесь, в моем мире и по личному обращению моей невесты. Ты по доброй воле отказываешься от прав на меня и передаешь Эмине. Как переходящий приз. Или груз.

Развернулась и тут же огрела его магической волной, но он ее даже не заметил.

— Где? Где нужно подписать, чтобы не входил в одну комнату со мной? Это мое условие. Давай документ. Перо, что у вас там еще. Я даже пожелаю вам счастья и напишу поздравление, если не увижу тебя больше, espèce de maladе!

Однако ларг не дал мне договорить. Одним движением прижал к себе и зажал рот. Эмина закричала. По стене напротив нас поползла зловещая трещина.

— Выходите немедленно, все трое, — приказал ларг. — Госпоже директрисе придется успокоиться… Иначе от школы останутся торчать пара столбиков. Спасибо, Эмина. Не переживай, уже все хорошо.

Я вырывалась из его рук. Однако это все равно что биться об скалу.

Сердце налилось тяжестью. Я чувствовала, как кровь пульсировала в закрытых глазах. Это даже не боль. Как будто оказалась в мешке с песком, сверху перевязанном веревкой.