Волны памяти (СИ) - Рыбкина Изольда - Страница 31
- Предыдущая
- 31/35
- Следующая
— Поедем лучше в полицию, — в отчаянии махнув рукой, скомандовал Игорь.
Полицейский участок в Рыбинках был полным антиподом тому, в котором я была в Москве. Здесь не покидало ощущение, что ты не в казенном заведении, а в коммунальной квартире. Вокруг ходят какие-то люди с дымящимися кружками, из которых свисают на ниточках ярлычки от чайных пакетиков. Пахнет лапшой быстрого приготовления и грязными носками. Хотя, не исключено, что последний запах относится к тому же «блюду».
— Нам нужно поговорить с дежурным или участковым, — говорит Игорь жующему багет полицейскому на проходной. Тот стряхивает часть крошек с живота и звонит кому-то по внутреннему телефону. Нас направляют к начальнику участка.
Молодой мужчина, примерно возраста Игоря, оказывается главным здесь, так как, судя по всему, единственный имеет отдельный кабинет. Мы представляемся, а когда дело доходит до цели обращения в участок, служитель порядка вдруг выдаёт:
— Ну, точно! Неделю назад приходила женщина и показывала мне Вашу фотку! Говорила, что дочь её на телефон уже три недели почти не отвечает.
— Так почему же вы в розыск не подали?! — возмущенно восклицает Игорь.
— Так подали, — оправдывается полицейский. — Вчера всё передали в область.
— Как вчера?! — не унимается мой немуж. — Почему только вчера!? Человек пропал…
— Да интернета у нас не было на выходных, — нелепо врёт горе-начальник. — А сотрудники вообще, знаете какие? Они пока нормально протокол составят — человек и сам найдётся. Вот, кстати, видите — Вы же нашлись!
— Дайте нам координаты заявителя, — отчеканивает Игорь, не желая тратить время на споры с полицейским. — Как зовут женщину, которая подала заявление?
— Сейчас, сейчас… Вот: Светлова Анастасия Павловна. А ищет она… Так, так. Ага! Светлову Ольгу Андреевну, тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения.
Глава 29
Мы выходим из участка. У меня в руках бумажка с заветным адресом. Деревня Ивановка находится в двух километрах от Рыбинок. Там мой дом. Я нервничаю и тереблю сложенный вдвое тетрадный листок.
Ладошка вспотела, как в детстве, когда рассказывала стишок Деду Морозу, а в кулачке держала фантик от только что съеденной ириски — моей любимой конфеты. Да, это воспоминание из детства всплыло само собой, и воспринялось так естественно, будто я никогда и не забывала этого. Пытаюсь напрячь память и вспомнить, как выглядит моя мама, но всё безуспешно.
— Светлова Анастасия Павловна… — задумчиво повторяет Игорь, сидя рядом со мной, когда Кирилл везёт нас за город. — А мать Елены — Светлана Васильевна Бережная… Наша бывшая экономка — Татьяна Владимировна Ротмистрова. Что объединяет этих женщин?
— Хотелось бы мне тоже знать ответ на этот вопрос…
Мы въезжаем в село, и моё сердце готово выпрыгнуть из груди.
— Игорь, я всё это помню! Я еду домой, Игорь!
Я невольно плачу от счастья. Наконец-то! Я увижу маму и всё вспомню!
— Церковь! — вскрикиваю я. — Мы должны сюда зайти!
— Любимая, — Игорь пока не называет меня моим именем, — может, потом? Давай сначала познакомимся с твоей семьёй…
— Нет! Это нужно… Это обязательно нужно!
Я не могла объяснить, зачем это нужно, но внутренне чувствовала, что так правильно. Игорь не стал спорить и кивнул Кириллу, чтобы тот припарковался на асфальтированной площадке у небольшого деревянного храма. Моё состояние сейчас трудно было бы описать — это и восторг, и трепет, и какое-то легкое помешательство…
Едва машина остановилась, я тут же выскочила из неё и едва ли не бегом кинулась в церковные ворота.
Служба недавно закончилась, и люди не спеша выходили из храма. Кто-то переговаривался, кто-то уже звонил по телефону, но я поспешила вперёд, ко входу.
Тут почти никого не осталось, одна старушка начинала мыть пол, регент* Екатерина Алексеевна собирала ноты, алтарник Ваня растягивал дорожку на солее…
И только в самом углу храма, перед алтарём, на коленях стояла женщина и тихо плакала, крестятсь и кладя поклоны.
— МАМА! — крикнула я, и пустое помещение наполнилось этим возгласом. Все, находившиеся здесь замерли на секунду, а потом вместе с женщиной, обернулись на меня и раздался другой, не такой пронзительный, а тихий и проникновенный, словно вздох благодарности, отклик: «Оля!»
Через полминуты из алтаря выбежал священник. Он кинулся к нам и, не сдерживая слёз, стал обнимать нас обеих.
— Папочка, — целовала я его руки и гладила морщинистое лицо с длинной густой бородой. — Как я скучала по Вас…
Родители не могли произнести ни слова — на их лицах отражалась вся та скорбь, которую они пережили за время нашей разлуки.
Нас обступили люди и, счастливо улыбаясь, ждали момента, когда можно будет поздравить нашу семью с воссоединением.
— Олечка, как же мы за тебя волновались, — говорит Екатерина Алексеевна, обнимая меня.
— Слава Богу, что ты вернулась к нам, девочка наша любимая, — причитала старушка со шваброй — баба Зоя.
— Сестра, — кинулась ко мне Аринка, моя младшенькая, четырнадцатилетняя чернявая пигалица.
— Козюля моя, — обнимаю я её, а та недовольно фыркает от этого прозвища, но тут же продолжает сжимать мою шею изо всех сил. — Задушишь, — смеюсь и, выпутавшись из объятий, вдруг замечаю вдали Игоря.
Он стоит в дверях, тихо наблюдая за нами. На его лице улыбка, но глаза очень грустные…
— Мама, папа, — обращаюсь я к своим родителям, которых поздравляют прихожане. — Я хочу Вас кое с кем познакомить… — смотрю на Игоря приглашающим взглядом, и он подходит. — Это Игорь, мой… — я осекаюсь, — мой друг. Он помог мне найти вас.
Я понимаю, что сказала не то, что должна была. Лицо Игоря вмиг переменилось, стоило мне произнести слово друг. Чувствуя, что обидела его, я решила, что наедине объясню Игорю, почему не могла представить его иначе.
— Игорь, мы так Вам благодарны, — обнимает его мама.
— Пойдёмте домой дети, там тоже Оленьку заждались все, — говорит отец, и мы собираемся ехать в наш большой дом.
— Мам, я с Игорем в машине поеду, ладно? — говорю, обнимая своего самого родного человека. — Мы всё тебе расскажем… — мама смотрит на меня испуганно, и я спешу её успокоить. — Не думай обо мне плохо, пожалуйста, я всё объясню.
Мама осеняет меня крестным знамением, и садится в машину к отцу. Мы с Игорем едем следом за ними с Кириллом.
— Игорь, я всё вспомнила! — радостно сообщаю ему. — Мы когда в Ивановку въехали, я так заволновалась… Потом стала узнавать людей, а когда увидела маму — моя память полностью вернулась!
— Я очень рад, — говорит мужчина, при этом грустно улыбаясь.
— Ты обиделся, что я представила тебя как друга? — я беру его за руку и пытаюсь поймать его взгляд, который Игорь усиленно прячет от меня. — Пойми, они не знали, где я, что со мной… Ну как я им скажу, что у меня появился муж!?
— Тем более, что я вовсе и не муж, а так… непонятно кто, — всё-таки обиженно высказывает он.
— Ну, Игорь, — я понимаю его чувства, но не знаю, что сказать, чтобы разрешить ситуацию… — Понимаешь, мои родители… Ну ты ведь сам видел, кто они. В общем, они не поймут… Ну, вернее поймут, конечно… Но… у нас не принято так, понимаешь?
— Не понимаю, — отрезает Игорь. — У Вас не принято любить? Не принято говорить правду?
— Зачем ты переворачиваешь?! — теперь уже я обижаюсь на его слова. — Я же не про любовь сейчас говорю…
— Даже так?! — саркастически удивляется. — Действительно, откуда взяться любви!? Это был просто секс. И теперь ты будешь его скрывать от своего папеньки, чтобы он не наложил на тебя эпитафию.
— Епитимью, — машинально поправляю его. — Нет, что ты такое вообще говоришь!? Ты же знаешь о моих чувствах!?
— Нет, не знаю! — зло смотрит на меня Игорь. — Я знаю только то, что ты была со мной, когда тебе это было выгодно, когда тебе нужна была защита и помощь. А как только всё это перестало быть тебе нужным, ты тут же вспомнила, что дочка попа, и раскаялась в прелюбодействии.
- Предыдущая
- 31/35
- Следующая