Волны памяти (СИ) - Рыбкина Изольда - Страница 30

— Игорь… — решаю, что пришло время ему узнать очень неприятную, но необходимую в данной ситуации правду. — Лена и твой отец были любовниками.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво переспрашивает.

— Он приставал ко мне в первый день дома, когда ты поехал в офис…

— Как приставал? — хмурится мужчина.

— Грязно и мерзко.

— Сволочь! — выкрикивает Игорь.

— А еще, — вспоминаю я свои подозрения, — Татьяна, похоже, была в курсе этого…

— Они с Леной наверняка заодно, — говорит он. — Что же их связывает? И кто ты? Не верю, что бывает такое сильное сходство у чужих людей…

— Думаешь, что Татьяна — наша мать?

— А ты как думаешь? — без подвоха спрашивает Игорь. — К родному человеку должны же быть какие-то чувства…

— Я ничего не чувствую к Татьяне, кроме неприязни, — говорю уверенно. — Да она еще и подставить меня хотела, когда позвала в «Каприз». Разве мать сделала бы такое?

— Вот это мы и узнаем завтра утром, — говорит Игорь и целует меня. Нежно. В губы.

Всю ночь я не могла уснуть. Узнав, что я не та, которую во мне все узнали, стала думать, кем могу быть на самом деле, какая я настоящая? Но все эти мысли в один миг отступили, когда я поняла самое главное, что потеряю с обретением себя. Я потеряю своего мужа. Вернее, мужа я-то, оказывается, уже потеряла, ибо мы не женаты. Но ведь я люблю Игоря. А если Лена жива, то…

Мысли о будущем не давали покоя, и поскольку не в моих силах было что-либо изменить, то оставалось только одно — жить в этом моменте. Поэтому я лежала и смотрела на спящего Игоря. Мне хотелось прикоснуться к его носу, глазам, провести ладонью по колючим скулам, чтобы запомнить его лицо не только зрительно, но и сохранить в тактильной памяти. Боясь разбудить, я только положила ладонь на его руку. Горячая, крепкая мужская рука немного дрогнула, а после обхватила мою, словно окутав надёжной защитой. Мне подумалось: вот так и Игорь — окутал меня своей любовью, стал для меня опорой, стеной, крепким плечом… Одним словом — всем. Всем, чего мне так не хватало.

— Почему не спишь? — прозвучал над головой хриплый голос, и Игорь, открыв один глаз, легко коснулся моего виска губами.

— Не спится… — отвечаю, неотрывно глядя в его глаза, которые уже успели открыться.

— Хочешь, могу помочь заснуть… — с явным намёком шепчет мужчина и тут же его руки начинают водить лабиринты по моему телу. — Хотя, стой, — останавливает скорее себя, нежели меня. — Тебе еще рано, — он прекращает двусмысленные поглаживания и просто обнимает меня. — Давай лучше расскажу тебе сказку, хочешь?

— Ну, давай, — с лёгкой усмешкой соглашаюсь, потому что совершенно не ожидала такого предложения.

— В одном городе жила-была прекрасная принцесса. У неё всё было хорошо, но чего-то не хватало. Однажды, она встретила свою крестную-фею и рассказала ей о своей беде.

— По-моему, ты что-то путаешь, — вклиниваюсь в повествование, — фея-крестная была не у принцессы, а у Золушки.

— Это у Шарля Перро так было, а у меня совсем другая история. Так вот. Фея, узнав, что принцесса несчастлива в своём королевстве, решила ей помочь и перенесла красавицу в другое королевство.

— А с чего вдруг она решила, что в том, другом королевстве, принцессе будет лучше? — снова врываюсь со своими комментариями.

— Она же фея! — словно маленькому ребенку объясняет мне Игорь. — Она всё про всех знает. Ты будешь слушать или нет? — наигранно сердито задаёт вопрос и получив от меня в ответ «закрывание рта на молнию», продолжает. — Волшебница решила перенести принцессу в новое королевство, но взамен за свою услугу фея забрала у неё память.

— Что это за фея такая! — театрально возмущаюсь я. — В сказке она делала всё бескорыстно, она же крестная! Какая может быть «плата за услугу»!

— Ладно, она забрала память не в качестве платы, а чтобы принцесса не противилась своему счастью! Она ведь теперь не знала, о своей прошлой жизни, а в новом королевстве её приняли как свою и были ей очень рады.

«Да, уж, то ещё счастливое королевство… — подумала я, вспомнив его папеньку, Марину, Татьяну, да и много кого еще, но Игорю ничего не сказала и продолжила слушать.

— Но больше всех обрадовался появлению нашей героини принц. Он влюбился в неё с первого… Нет, со второго взгляда, и больше не представлял себе жизни без неё…

— Ой, всё — дошли до банальщины… — махнула я рукой и закатила глаза, но не смогла скрыть улыбку.

— Неужели тебе не интересно узнать, чем окончится сказка? — между тем спрашивает Игорь.

— Неужели как-то нестандартно? — иронично спрашиваю «сказочника». — Может, принц поцелует принцессу, а она превратится в лягушку?

— Или к ней вернётся память, и она уедет обратно в своё королевство… — неожиданно Игорь говорит эти слова не просто серьёзно, а с тревогой и грустью. Будто ждёт от меня ответа на незаданный вопрос, и я понимаю, что не одна думаю и волнуюсь о нашем будущем.

— Не вернётся… — отвечаю отстранённо. — Принцесса, очевидно, никому не нужна в своём старом королевстве. Её ведь даже никто не искал, когда она пропала.

— Алён, — восклицает Игорь и по привычке называет меня этим именем. — А ведь и правда! Почему тебя никто не ищет? У меня полно знакомых в полиции, если бы они увидели ориентировку, наверняка бы сообщили.

— Я же говорю: никому я не нужна…

— Да подожди! Я не верю, что такое возможно. Давай завтра после посещения детского дома пойдём в местную полицию, вдруг кто-то подавал заявления о пропаже в последний месяц, а ему по каким-то причинам не дали широкую огласку.

Я согласно киваю, хотя мало верю в предположение Игоря.

— Ну, что сказка тебе сон не принесла, как вижу, — меняет он тему. — Тогда давай спою колыбельную!

И Игорь затягивает песню из «Спокойной ночи, малыши», которую я помню с детства. Поёт отвратительно, намеренно коверкая слова, и жутко фальшивит. Мне приходится прекратить эту слуховую муку и поцеловать любимого мужчину.

— Честно говоря, я ожидал от Людмилы Алексеевны чего-то поинтересней, — говорит Игорь, когда мы выходим из двора детского дома.

— Ты хотел услышать, что Татьяна — мать Елены, ну и, наверное, моя?

— Не буду лукавить, это было бы логично и многое объяснило, — рассуждает мужчина. — Стало бы понятно, почему Элен её притащила в наш дом, да и прослушка бы понятно было, зачем стояла.

— А меня зачем ей подставлять, если я её дочь? — не сходится у меня в голове картинка.

Игорь разводит руками.

— Зато мы знаем адрес, по которому проживает твоя мать.

— Скорее — проживала пятнадцать лет назад. Какова вероятность, что она не сменила место жительства за столько лет?

— Люди всю жизнь могут жить в одном доме, в этом ничего удивительного, — говорит Игорь, когда мы садимся в машину к Кириллу.

Назвав адрес, он вбивает его в навигатор, и уже через десять минут мы стоим перед домом в частном секторе.

— Ты оказалась права, — говорит Игорь, с тоской глядя на заброшенный, поросший травой участок, в глубине которого чернеет старый полуразвалившийся дом с разбитыми окнами и местами проваленной крышей. По цвету стен было понятно, что он пережил пожар, который хотя и не уничтожил дом полностью, но и лишил его пригодности для жилья.

— Что будем делать? — спрашиваю у него, тоже разглядывая это место, при этом совершенно не узнавая и не чувствую к нему какой-то привязанности. — Мне кажется, что я тут была либо очень давно, либо не была вовсе — этот район города мне совсем не знаком.

— Давай попробуем поспрашивать соседей про хозяев дома, — предлагает Игорь и подходит к калитке добротного кирпичного флигеля рядом.

Ему навстречу выскакивает злющая мелкая собачонка и заливается таким лаем, что вскоре вся округа превращается в собачий хор, исполняющий какую-то нецензурщину.

С горем пополам нам удалось докричаться до нескольких соседей, однако что-то полезное узнать так и не вышло — некоторые переехали сюда, когда дом уже был заброшен, старики, живущие напротив только назвали имя матери — Светлана, — которые мы и без них знали от Людмилы Алексеевны. По фото Татьяны никто её опознать не смог. «Вроде похожа», — прокряхтел дедуля лет восьмидесяти, а его супруга, которая была годков на пять помоложе, авторитетно опровергла его слова: «Вообще не Светка!» — и пошла в дом.