Эпоха мертвых (СИ) - Глебов Виктор - Страница 20

— Что ты здесь делаешь? — недовольно спросил Кулхугара. — Разве ты не должен быть на испытаниях?

— Мне тоже полагается отдых, — Ака-Мурад-Сахад подошёл ближе и пробежал глазами столбики символов рядом с изображением кометы. — Ого! Это то, о чём я думаю?

— Похоже на то, — Кулхугара коснулся голограммы и лёгким движением заставил одну из её частей увеличиться. — Это данные, которые идут на наш приёмник.

— Послание Владыки хаоса! — проговорил Ака-Мурад-Сахад с благоговением.

— Точно, — кивнул Кулхугара. — Скоро мы восстановим прежний порядок, — лёгким прикосновением он свернул голограмму. — А теперь прости, мне нужно работать.

В это время от одной из стен ущелья с низким гулом отвалился кусок горной породы и пополз по склону вниз. Но на полдороге затормозил и начал медленно принимать горизонтальное положение. На его «дне» виднелись цилиндры, из которых с разной интенсивностью выходило белое пламя. Цилиндры поворачивались, заставляя обломок менять угол, пока он не завис над клубившимся в ущелье туманом.

На той стороне, что стала верхом конструкции, можно было разглядеть три фигурки мурскулов, один из которых стоял чуть впереди. Группа образовывала равнобедренный треугольник. В руках у каждого были экрахеммы, и мурскулы совершали ими повторяющиеся движения. Затем жесты впередистоящего изменились, и через несколько секунд обломок поплыл вперёд — к месту, где в воздухе висела каменная платформа.

На склонах началось движение: из пещер выходили мурскулы с металлическими ранцами на спинах и бросались вниз. Они пролетали футов двадцать, а затем начинали планировать и постепенно взмывали к обломку скалы, хватались за выступы и повисали на них, точно огромные насекомые. Они доставали экрахеммы и принимались постукивать ими по камню, выбивая определённый ритм. Через некоторое время часть породы отслаивалась и падала на дно ущелья, исчезая в тумане. Мурскулов становилось всё больше, так что вскоре транспортируемая к платформе гора оказалась густо покрытой их копошащейся массой. Они «обтёсывали» её, придавая форму параллелограмма. Особенно усердно мурскулы обрабатывали сторону, которая была ближе к платформе. Вниз сыпались срезанные обломки. Иногда отрывался довольно внушительный кусок, так что находящимся поблизости мурскулам приходилось взлетать, чтобы не оказаться раздавленными.

Наконец, кусок скалы оказался возле платформы. Он завис, едва заметно подрагивая. Вырывавшееся из цилиндров пламя разгоняло туман над трёхногой конструкцией внизу. Управлявшие горой мурскулы опустили экрахеммы и собрались в центре, что-то обсуждая. Их товарищи, экипированные ранцами, продолжали обрабатывать скалу, придавая ей форму платформы.

Из пещеры, которая была побольше других, вылетел овальный металлический предмет десяти футов в поперечнике и двенадцати в длину. Передняя часть у него была открытой, и внутри виднелся мурскул, управляющий аппаратом при помощи двух экрахемм. Он направил «корабль» к платформе и аккуратно посадил его поблизости от трёх мурскулов, которые поджидали его. В боковой стенке эллипсоида открылось прямоугольное отверстие — сидевший внутри мурскул отодвинул дверь. Он спустил наклонную доску с набитыми на неё на манер лестницы рейками (больше походившую на корабельный трап), и трое его сородичей поднялись в аппарат.

Когда «корабль» оторвался от скалы и направился обратно к пещере, часть мурскулов перебралась с пригнанного обломка на платформу. При помощи экрахемм они вычленили из армирующей решётки несколько тысяч энергетических нитей и сплели их в канаты, перекинутые от одной горы к другой — словно собирались взять обломок на абордаж. Единым ментальным усилием они очень медленно и аккуратно подтянули обломок к платформе и, когда две скалы столкнулись, бросились скреплять их друг с другом.

От удара с обеих гор посыпались тонны камней, их края стали неровными, и мурскулам пришлось вновь «обтёсывать» их, перелетая при помощи ранцев с одного уступа на другой.

Объединённые платформы, парящие воздухе, представляли зрелище поистине грандиозное. Казалось, кусок Земли оторвался от планеты и взмыл наперекор всем законам мироздания. Но для мурскулов это было привычным зрелищем и каждодневной работой, которая только началась: им предстояло поднять в небо и соединить ещё не одну гору.

Кулхугара вышёл наружу и остановился на краю платформы, наблюдая за работой мурскулов. Ака-Мурад-Сахад последовал за ним.

— Не отмахивайся от меня, — проговорил он насмешливо. — Я знаю, почему ты хочешь избавиться от моего общества.

Кулхугара раздражённо дёрнул плечом.

— Ты заблуждаешься, — сказал он. — Твоё присутствие…

— Тебе неприятно, — перебил изобретатель. — Но дело не во мне, а в машинах, которые я создаю. Они пугают тебя.

— Меня ничто не пугает, — проговорил Кулхугара сухо. — Запомни это!

— Возможно, я неточно выразился. Но признай, что всё это, — Ака-Мурад-Сахад широким жестом обвёл платформу и летающих мурскулов, — нарушает привычный тебе порядок вещей.

— Раньше у нас были экрахеммы, — сказал Кулхугара, немного помолчав. — А теперь мы летаем на Золотых кораблях и ворочаем скалы.

Ака-Мурад-Сахад кивнул.

— Об этом я и говорю, — сказал он. — Ты не можешь принять то новое, что появилось в нашей жизни, и невольно винишь в этом меня. Но то, что я делаю, все эти вещи, которые позволяют нам выжить, — это наследие наших предков. И ты легко в этом убедишься, если обратишься к своей генетической памяти.

— Думаешь, я этого не делал?

— Тогда в чём дело?

Кулхугара покачал головой.

— Ни в чём. Всё отлично.

— Машины — это власть. Они делают нас сильнее. У людей есть катапульты, баллисты, требучеты и прочие примитивные приспособления. А у нас — Золотые корабли, левитационные ранцы и двигатели, позволяющие поднимать в воздух скалы. Чем больше машин мы возродим, тем сильнее будем. С каждой новой вещью возрастает вероятность нашей победы. Разве не так?

— Ты совершенно прав. Умом я это понимаю.

— Но не сердцем?

— Нет.

— Со временем твои взгляды изменятся.

— Возможно.

Кулхугара слышал, как изобретатель отошёл, но не обернулся. Он наблюдал за работами. Они должны быть закончены вовремя — такова его задача, и он выполнит её, несмотря ни на что. Ради Нибиру. Во имя Владыки хаоса.

Жители Бальгона собирались на турнир, который должен был определить, кто станет во главе новой армии Города Мёртвых.

Было объявлено, что состязание, назначенное Варданом, произойдет в присутствии самого князя Вейдэля, так что множество вампиров и Рабов устремились к месту проведения состязания. Всем хотелось присутствовать при столь выдающемся событии, несмотря на то, что его слава немного меркла в виду недавнего божественного Откровения, явленного Молохом Эртанору в присутствии всех знатнейших представителей вампирских родов.

Выбрано место турнира было на Большом Совете: биться решили на горном плато, расположенном в полумиле от Бальгона. Широкая площадка с трёх сторон обрывалась глубокими ущельями, на дне которых бурлили, скрытые вечным туманом, потоки Каллады — реки, берущей начало в верховьях Кадрад. В неё иногда сбрасывали провинившихся Рабов и проигравших гладиаторов. Но на этот раз Колизею Смерти предстояло стать ареной для исторического события: битвы за должность Военного Предводителя, которая освободилась после гибели Владемира арра Майрено.

Для въезда бойцов на арену в противоположных стенах ристалища были сделаны решётчатые ворота. Возле них стояло по восемь трубачей, одетых в серые и красные ливреи (цвета ныне правящего клана Грингфельд), расшитые серебром, с эмблемой чёрного нетопыря на спинах. Все они были Рабами и потому имели на запястьях особые клейма, служившие паролем при прохождении через ворота Бальгона.

Перед южными воротами стояли четыре высоких шатра. Средний был предоставлен Бориславу из клана Майрено. Справа от него располагался шатёр Веденея арра Лергус, а слева — Горимира из клана Владислава. Четвёртый шатер принадлежал Дамиру арра Ванхорну, командиру гарнизона Бальгона. Этих рыцарей выбрали всеобщим голосованием как наиболее достойных претендентов на звание военного предводителя.