Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 38

А что, если это всё не сон, не спонтанные картинки и образы из глубины его трансформирующегося сознания?

Воспоминания? Да, вероятней всего, это так, а иначе как объяснить всплывшие знания слов и окружающих предметов.

Погружённый в собственные размышления, Мерлей вышел из зарослей и подошёл к Бойкому. Скакун перестал щипать траву и поднял голову, умные тёмные глаза уставились на хозяина.

— В дорогу, друг! — хрипло произнёс Мерлей, бегло погладив коня по холке, и ловко запрыгнул на него.

* * *

Ночь выдалась неспокойной.

Креслав, ведомый каким-то неистовым чутьём, забрался в совершенно незнакомые, таящие сюрпризы недра Серой башни. Тёмные коридоры с почерневшими от сырости стенами и с отлетевшей, хрустящей под ногами напольной плиткой, завели его в тупик. Бетонный карман, заваленный гниющим хламом, лежащим на полу — таков итог его ночной вылазки. Неужели чутьё сегодня его подвело? Негодуя, Кощей резко развернулся, магическое пламя, объявшее факел светлыми, почти белыми языками, качнулось, выхватив у тьмы нечто, что блеснуло в нагромождении пыльной рухляди. Он нагнулся, запуская пальцы в кучу мусора, и извлёк на свет холодящую кожу статуэтку. Она была небольшой, сантиметров семь в длину. Желтоватый металл, из которого была сделана вещица, покрывал толстый слой пыли, и Креслав машинально обтёр её полой плаща. Теперь он лучше мог разглядеть находку, несмотря на охватившее недоумение. Обычная фигурка в виде башни, верх её представлен четвериком, над которым возвышался восьмигранный объём, а шатровый купол венчала пятиконечная звезда. В квадратном основании этой весьма детализированной многоярусной постройки имелся арочный проход. Мастерская работа, с этим не поспоришь, только вот приложившего к ней руку мастера Креслав не чувствовал. Живая энергетика, что так или иначе остаётся в созданных человеком вещах, отсутствовала. А человек ли это сотворил?

Всё ещё озадаченный находкой, Кощей перевернул фигурку. Едва заметная, затёртая надпись на плоском дне была выполнена на разных языках. Первую часть, выдавленную в металле более крупными буквами, Кощей разобрал, она гласила: «Москва. Кремль. Спасская башня»^[32]. Вторую ' made in russia', более мелкую и состоящую из незнакомых букв — не понял. Да, он неоднократно видел этот алфавит в найденных манускриптах, его символы встречались и на древних, чужеродных изделиях…

Так, стоп, к чему это придирчивое изучение? Он пожертвовал сном ради этой маленькой безделушки? Ради чего? Чтобы стоять в кромешной тьме, среди куч древнего хлама и вглядываться в непонятные письмена. Нет, с ним определённо что-то не то. Сбой во всегда дающим плоды инстинктивном поиске? Что ж, это должно было когда-нибудь случиться. Креслав отвёл статуэтку от глаз и, более не раздумывая, кинул на пол.

Нет, не получилось!

Отделившись от ладони на пару сантиметров, она сверкнула красно-алым пламенем, и, с силой отбив конечность, вернулась, заставив пальцы сомкнуться. В этот самый миг мозг Кощея пронзила вспышка боли. Хозяин Серой башни пошатнулся, хватаясь за «разламывающуюся» на части голову. Кровавое марево, замутнившее взгляд, начало развеиваться, и он увидел поразительную по масштабам картину. Она промелькнула перед внутренним взором, однако сумела заполнить голову Кощея множеством визуальных образов. Информация из них «полилась» разноцветной рекой, сформированной из видений. Он видел другой, абсолютно незнакомый мир, однако понимал происходящее, ведь новые знания не отставали от полученных изображений.

Всё началось с белых камней, именно из них была воздвигнута башня, зажатая с боков крепостной стеной. Однако со временем лик твердыни изменялся до неузнаваемости, как и город, у порога которого она и была воздвигнута. Арочные ворота, поначалу закрытые железной решёткой, пропускали через себя неисчислимое количество людей, при этом менялись, переделывались и становились только лучше вместе с самим строением. И теперь уже башня, обзаведясь не менее статными «подружками», красовалась в центре поистине величайшего городища. Гигантский мегаполис (новое слово, возникшее в голове Кощея, сразу же стало понятным, как и многие другие, возникающие во время созерцания открывшегося видения) из стекла и бетона — вызывал трепет и уважение. Сколько же труда и средств вложено в создание подобного архитектурного шедевра? Креслав осознал, что за несколько секунд просмотрел не одну сотню лет. И лишь последние образы Спасской башни соответствовали той копии, что до боли врезалась в его ладонь. Но мгновением позже всё поменялось.

Кощей увидел чёрный дым, он густыми столбами валил из развороченного купола, лишённого звезды. Часы, выходящие на четыре стороны разрушенной башни, остановились навсегда и уныло смотрели разбитыми, зияющими дырами циферблатами на обречённое, пылающее в огне поселение. Над всем этим бесчинством кружили чёрные, нет, не вороны, однако вначале ему показалось, что это птицы. Сейчас же некромант хорошо разглядел винтокрылые и крылатые устройства — дроны, что разили дома и убегающих людей, мечущихся по некогда чистым улочкам или же мчащихся в веренице из сверкающих машин. Стаи бесстрастных искусственных летунов сбрасывали свой смертоносный груз, расцветающий внизу огненными цветками, и улетали прочь, в то время как другие неотвратимо надвигались, походя на чёрные тучи.

Видение резко прервалось, больно резанув по глазам яркой вспышкой. Реальность сузилась до размеров бетонного тупика, на полу которого распластался Креслав. Кощей резко вскочил, на долю секунды не понимая, где находится. Кисть пронзила боль, и он понял, что всё это время с силой, врезавшись ногтями в плоть, сжимает найденную фигурку. Он попробовал разжать ладонь, у него получилось, и сразу же тысячи иголок принялись неприятно колоть онемевшую конечность.

Чародей нагнулся, поднимая с пола упорно горящий факел. Невозмутимое пламя, поддерживаемое нехитрым заклинанием, и не думало затухать, но и разбросанный мусор не трогало. Кощей поднёс источник света к статуэтке. Что-то шевельнулось у него в груди. Что-то давно забытое. Сравнение пришло само собой, воспоминания из детства ожили в его голове. Отец снова пьян и жутко взбешён, он тащит мать по двору, намотав спутанные волосы на кулак. Креслав видел это через маленькое оконце в мрачном, пропахшем овечьим навозом доме. Сейчас он заволочёт блудливую женщину в избу и начнёт избивать, а когда она потеряет сознание, выместит остатки ярости на маленьком сыне. Так случалось уже не раз. Холодные клещи страха сдавливают грудь Креслава, и он бежит в другую комнату, надеясь укрыться под деревянными нарами.

Он испугался! Как тогда, в детстве — затрясся от ужаса! Неужели эта простая с виду безделушка смогла вызвать в нём такое древнее и сильное чувство? Но почему? Пытаясь унять предательскую дрожь, некромант вновь вгляделся в странное обнаружение. Кровь разошлась по одеревеневшим пальцам, едва ли принеся облегчение, ведь его руку до самого локтя сковал мороз. Белая тонкая кожа, что как бумага оборачивала его сухою ладонь, отдавала синевой. Впрочем, холод, шедший от миниатюрной башни, крайне мягко воздействовал на Креслава. Сильнее всего он ощущал мощь этого иноземного артефакта, и это вызывало трепет в его очерствевшей душе. Креслав чувствовал себя песчинкой, придорожной пылью, грязью из-под ногтей, но никак не чародеем, обманувшим смерть и заставившим мёртвых ходить по земле.

И ещё он знал, нет, был уверен, что фигурка из того мира, откуда и сама Серая башня, вернее, её древние этажи, набитые самым разнообразным содержимым. А раз так, то перед ним откроются новые горизонты. Какие, пока можно только гадать. Но безусловно, это очередная возможность, и его к ней подтолкнули, провели, указали. Размышления о бывших хозяевах башни, каким-то тайным образом помогающих ему, вновь обрели плоть. Ведь кто-то или что-то не дал ему сегодня спать, заставил спуститься в эти катакомбы, отыскать нужные двери и пробраться в этот тупик. Как бы противоречиво это ни звучало, но, упёршись в глухую стену, чародей нашёл выход. Неважно, куда он его приведёт, главное — он есть. А ключом станет маленький сувенир, мощь которого ещё предстоит постичь.