Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 22

— … глухой как пень! — обрывок эмоциональной тирады долетел до слуха Мерлея. — Портки-то натяни, развесил хозяйство! — кажется, разнузданная девка хотела ударить по тому, что сегодняшней ночью сделало из него мужчину, но упырь перехватил её руку.

Оксана не успела пискнуть, как оказалась в стальных объятиях долговязого кровопийцы. Клыки впились в тонкую шею, украшенную ожерельем из разнокалиберных засосов. Тело девушки мгновенно обмякло, теперь лишь Мерлей удерживал её от падения.

— Эй, мужик, ты чего удумал? — раздался встревоженный голос.

— Оксана, с тобой всё хорошо? — спросил второй.

Упырь обернулся в сторону говоривших, узнав в них внимательных амбалов из таверны. Тело девушки брякнулось под его ноги, после чего Мерлей неспешно подтянул штаны, застегнул ремень.

— Ты что наделал, выпороток^[21]⁈ — взревел ближайший к Мерлею мужик в белой рубахе с красным воротом. — Не знаешь, как с бабой нужно обращаться?

— Не знаю, как с бабой обращаться, — бесстрастно подтвердил Совершенный.

— Ну тык мы вразумим! — кулак второго здоровяка в подпоясанном кафтане с громким хлопком врезался в раскрытую ладонь. — Дела, значит, справил, а рассчитываться шиш!

— Давай, гасим его, Макар! — выкрикнул тот, что был в рубахе, и бросился на Мерлея.

Совершенный увернулся, «проваливая» противника, и тут же «ускорил» его наступательное движение, успев за долю секунды впечатать сапог в широкую спину. Мощнейший удар вдолбил мужика в стену конюшни, отправив жаждущую справедливости душу к праотцам. Не успело бездыханное тело коснуться земли, как уже и Макар приземлился на пятую точку. Здоровяк схватился за ушибленную грудь, хватая воздух сведёнными судорогой губами. Короткий взмах ноги, и носок пыльной дорожной обуви с хрустом сломал его кадык, пробил плоть, разбрызгивая в стороны хлещущую кровь.

— А-а-а-а! — звонко завопила пришедшая в себя Оксана. — Люди добрые, спасите, со свету сживают!

Метнувшийся в её сторону Мерлей, вознамерившийся было закончить ужин, остановился. Отменный слух подсказал, что к сеновалу спешат ни много ни мало — десяток людей. Вступать в борьбу с жителями города не входило в его планы. Эти двое сами нарвались, и ему ничего не оставалось, как прикончить их, всё равно что муху, норовящую залезть в миску с едой во время трапезы.

Мгновенно оценив обстановку, он в один прыжок перемахнул двухметровый забор из горбыля и бросился прочь с места событий. Да, голод продолжал терзать. Впрочем, найти где подкрепиться в этом довольно крупном городище на границе с Сыроземским княжеством — задача несложная.

В данный момент его сознание будоражили новые, доселе невозможные для его организма возможности. Унаследовав от человека внешность, он смог вкусить удовольствие от такой его неотъемлемой части жизни, как занятие любовью. Это поистине невероятная способность, которую передал хозяин прежде бесполому существу. Какие ещё «подарки» получил Мерлей от Кощея и что они повлекут за собой, с каждым днём проявляясь, перестраивая тело, можно только гадать.

Спустя некоторое время. Оксана

Краски^[22], вынуждающие делать перерыв в её нелёгком ремесле, вовремя не пришли. Однако этим вечером Оксана решила остаться дома.

Несмотря на постоянство этого процесса, работающего как часы, к которому привыкла женщина, зачать ребёнка у ней не получалось. Бабка Варвара, согнутая в дугу и вынужденная смотреть всё время себе под ноги своим единственным полуслепым глазом, очень сильная знахарка в городе, к которой Оксана обратилась несколько лет назад, сказала: ' чрево твоё, дитятко, пустое, и ни одно семя не способно пустить в нём росток'. И с тех пор Оксана ни разу не усомнилась в её словах. Вплоть до сегодняшней ночи.

Низ живота стал болеть к полуночи. Ещё через час он заставил страдающую от нестерпимых мук женщину покинуть постель.

— Куда ты, дочка? — старая мать, вот уже несколько лет прикованная к кровати, отличалась отменным слухом.

— Пить что-то захотела, — не моргнув соврала скорчившаяся от боли девушка. Идти было тяжело, ноги отекли и не слушались её. — Спи, матушка, не о чем беспокоиться, я сегодня всю ночь дома.

— Как же не беспокоиться, ежели совсем худо на Руси стало, — слабым, осипшим голосом запричитала старушка. — Кощей энтот, паразит эдакий, покойных из могил поднял, погубить всё живое удумал, — она тяжело вздохнула, зашлась глухим кашлем, после чего продолжила монотонно: — А тебя цельными ночами нет. Где бродишь? С кем бродишь? Кто тебя там по кустам таскает…

— Ой, мам, хватит, спи уже! — едва сдерживая стон, прошипела Оксана и выскользнула в горницу.

Два жёлтых небесных глаза, один большой — Майя и маленький — Дива, заглядывали к ней через маленькие окна, и куда бы ни следовала метавшаяся в панике Оксана, они не упускали её из виду.

Раздирающая изнутри боль заставила схватиться за живот, и в ту же секунду в ужасе отдёрнуть руку. Он круглый и большой! Такой, каким не должен быть никогда! Едва держась на ногах от сводящих с ума мук и нахлынувших эмоций, Оксана задрала подол красной ночной рубашки и не поверила своим глазам.

— Мама! Мамочка! — что есть мочи завопила женщина, видя, как поверхность выпирающего живота пошла буграми, приносящими невыносимые страдания. — Это неправда! Это сон, мама! Почему же так больно!

Происходящее не укладывалось в голове, ещё вечером с ней было всё в порядке. Никакого намёка на беременность, разве что лёгкая тошнота и частые позывы сходить до ветру. Стоп! Как она вообще смогла стать непраздной^[23], да ещё за несколько часов пройти путь, которым идут женщины целых девять месяцев? Вертящиеся волчком мысли вытеснялись болью, от которой ноги Оксаны подогнулись, и она рухнула на пол. Внутреннюю часть бёдер обдало жаром, она не сразу поняла, что это вода с примесью крови.

Начались невероятные по мучениям роды. Женщине казалось, что её живот вот-вот лопнет, а тело разорвёт пополам. Кто бы ни был в её чреве, он чертовски силён и проворен. Ногти Оксаны впились в отшлифованные бесчисленными хождениями половые доски, она не заметила, как сломала пару из них, вывернула, оголяя нежную и такую чувствительную плоть.

Конечно, она никогда не рожала, однако имела представление, как это происходит. Что же творилось с ней, явно выходило за рамки обычного появления ребёнка на свет. Муки усиливались, Оксана орала, не в силах больше терпеть, в кровь искусав губы и язык.

В тот момент, когда растянутый живот, не выдержав напора изнутри, лопнул, и на свет появилось жуткое нечто, издав мерзкий крик, больше похожий на крысиный писк, только более мощный, пред внутренним взором женщины всплыл долговязый силуэт её последнего, очень странного клиента.

Окровавленное существо покинуло разорванную утробу, плюхнувшись на пол, в мгновение ока меняя цвет кожи (но женщина этого не видела), сливаясь с серым настилом. Уже проваливаясь во мрак, не в силах пошевелиться, Оксана почувствовала дыхание новорождённого, оно холодило шею. Сладостно мурча, жуткий младенец прижался к разгорячённой, мокрой от пота плоти, медленно и не умеючи погрузив в неё свои клыки. Его первое кормление началось.

Утром сытый и абсолютно счастливый Мерлей покинул пределы города. Скакун, дожидавшийся его в молодой берёзовой роще, радостно зафыркал при виде нового хозяина. Совершенный знал — умное животное не убежит, и без сомнений оставил его на ночь, отдохнуть и пощипать сочную траву рядом с протекающей речушкой.

Ловко, словно заправский наездник, Мерлей запрыгнул на коня и без лишних сантиментов погнал жеребца по намеченному пути. То, что он знал и ориентировался на совершенно незнакомой местности, его не удивляло, тут постарался его хозяин. А вот то, что Креслав смог понять и отследить места, где побывали преследуемые им люди, выходило за рамки понимания. Мерлей не смыслил в магии, хотя сам являлся её порождением. Однако, к полудню достигнув окраины Вороньего леса, упырь осознал и даже почувствовал физически, о чём толковал Кощей, отправляя его на большую землю.