Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 16

— Огонёк найдётся? — спросила Ясмина у Годогоста, хотя в её глазах его хватало с лихвой, и с размаху размозжила спиртное об стену рядом с гардеробной. — Очень хочется сказать спасибо гостеприимному хозяину!

— Для тебя, сударыня, всегда пожалуйста.

Гмур с хитрецой посмотрел на девушку, чиркнул указательным пальцем по ногтю большого пальца и лёгким дуновением отправил маленький огонёк в сторону воспламеняющейся жидкости. Огонь вспыхнул, несмотря на малое количество спиртного, и резво занялся на обоях, перекидываясь на стенку вещевого шкафа. Словно почувствовавшие неладное корни отпрянули в сторону, стали не спеша обползать неожиданную угрозу.

— Оружие, — слабым голосом произнёс едва стоящий на ногах Илья. — Оно всё осталось…

— Плевать, уходим, твой меч у меня в ножнах, за остальное извини, как-то не подумала, — искренне произнесла Ясмина, подталкивая Илью к лестнице. — Ещё чуть-чуть, и мы не смогли бы выбраться отсюда, и тогда все забытые вещи уже не понадобились бы совсем.

— Доброе братство лучше богатства, Илюша, не переживай, наживём ещё хозяйство, главное — живыми выбрались! — подбодрил его гмур, слегка прихватив локоть парня широкой ладонью. — Да и Монислав при мне, а это уже хорошо!

Путники вышли из подъезда, и только тогда Ясмина разрешила сделать привал. Адреналинового заряда хватило на спасение, но теперь она валилась с ног.

— Всё, тут точно не достанет, — сказала она, садясь на раскрошенное бетонное крыльцо, поставив берестянку к ногам.

Илья сел рядом, привалился к стене. Ясмина сразу же приобняла его, положила голову на плечо. Годогост же местом для отдыха предпочёл заросший разнотравьем палисадник, прямо напротив молодых людей.

— Ну, — вопросительно посмотрев на девушку, вымолвил гмур, накидывая на лысую голову капюшон, вспомнив о местном неприветливом солнце. — Давай поведай нам, сударыня, что за чудо-юдо нам мозги заморочило?

— Пить хочу невыносимо, — пожаловалась смуглянка, озвучив общую проблему. — Я уже с сожалением о разбитом коньяке думаю, а ты рассказать просишь.

— Ничего, Ясмина, вот только до реки доберёмся, я вмиг очищу нам водички! — ободряюще загомонил маг и добавил тихо, ссутулившись, опуская руки на колени: — Только набрать нам её больше не во что.

— Да и до реки, судя по солнцу, ещё далеко, там сейчас ядовитый туман, — резонно заметил Илья, поглядев на зависшие в зените светило. — Или же ты сможешь нас троих защитить от него?

— Нет, сейчас точно не смогу, — мотнул головой Годогост, полез за пазуху, доставая смятую пачку сигарет, приоткрыл её, смял и бросил с досадой. — Вот, даже и этот дрянной табак закончился! Ильм Сварожич, дай мне сил не сойти с ума в этом проклятом мире!

А мир действительно проклят? Усталый мозг Ильи зацепился за сказанное Годогостом. Только кто его проклял?

Разрушенный, отравленный, жестокий, не терпящий слабость — этот мир словно бы насмехался над людьми, каждую секунду отчаянно сражающимися за жизнь. Старик Абдул говорил о предках, как о венце природы, которые сами потеряли свой статус, причём безвозвратно. И винить в этом какие-то высшие силы, искать причину в чём-то нематериальном Илья считал глупостью. Мир прост: есть хищник и есть жертва, есть слабый и есть сильный, сегодня повезло тебе, завтра твоему врагу. Но никто не застрахован от случайности, от рокового стечения обстоятельств, которые раз и навсегда меняют дальнейшую жизнь. Он убедился в этом на примере своей, пусть и недолгой, но очень нелёгкой жизни. Илья был уверен, что и тогда, когда его предки занимали главенствующий статус — они ничем не отличались от нынешних людей. Человек примитивен в своих желаниях, он похотлив, всегда хочет есть, хочет жить в комфорте, упиваться властью, и когда на его долю выпадает шанс — он получает всё и сразу, то уже ни за что не пожелает с этим расстаться. Именно такие люди, подобные ему и Ясмине, что родились на осколках цивилизации, уничтожили этот мир.

Во всём случившимся виноваты люди, им же и разгребать это дерьмо, тем, кто не совершал ничего, но будет страдать от содеянного. А проклятие — это понятие под стать миру Годогоста, где всё подчинено другим законам.

— Жарко, словно и не было ночью дождя, — Ясмина убрала голову с плеча парня, осмотрелась. — Для начала найдём тенёк, а потом я всё расскажу, надо же как-то время до вечера скоротать.

— Нет, сидеть на жопе и умирать от жажды я точно не буду, — вяло возразил парень. — Отдохнём, и я отправлюсь на поиски, должны же в этом городе остаться лужи.

Капитана корабля, прибывшего его убить, звали Белояром, именно с него началось великое восхождение Креслава на мрачный пьедестал некроманта, ставшего эшафотом для всех, кто ступал на Срединный остров. Минуло много лет, но чародей до сих пор вспоминал тот день, когда измождённый причиняющими жуткие мучения опытами моряк испустил дух в луже собственной крови, покинувшей тело из всех имеющихся отверстий, а через несколько минут восстал.

Мертвец, смотревший остекленевшими глазами, бросился на него, успел ухватить за одежду, раздирая прочный плащ, как старую мешковину. Да, Кощей не имел ни малейших сомнений в смерти подопытного, а это значит, ему удалось совершить немыслимое, о чём грезили многие маги Руси и за её пределами.

Белояр не слушался его и всё время норовил укусить. Известные магические приёмы, действующие на людей, оказались непригодными для мёртвой плоти. Пришлось усмирять разбушевавшегося покойника физически. Впрочем, и этот недочёт некромант повернул в свою пользу. Проверка на «живучесть» своего страшного детища показала отличные результаты. Лишившись всех конечностей, морской волк продолжал действовать. То единственное, что двигало им — голод, заставляло его жадно клацать гнилыми зубами, пуская кровавую слюну, и выворачивать шею в неестественных положениях.

Лишённый конечностей мертвец ещё долго служил в качестве первого удачного образца и участвовал в дальнейших экспериментах. Минуло несколько лет, и подземелья под Серой башней заполонили ожившие трупы. Креслав отточил заклинание на крови, которую заимствовал у Мора и людей, волей судьбы попадающих на Колючие острова, довёл его до совершенства. Теперь покойники, вороченные к жизни, слушались и подчинялись его приказам. Ему не нужно было готовить очередную партию магического зелья, вливать его в вены вновь пленённых искателей приключений и лёгкой наживы, достаточно бросить человека к мертвецам, и тот, накормив собой вечно голодных тварей — станет одним из них. Впрочем, до момента полного подчинения мертвецов ему пришлось около полугода повозиться с поиском нужного элемента и включения оного в основное заклинание.

Всё чаще маг стал опускаться в мрачные чертоги под развалинами, окружающими серую твердыню. Он чувствовал, что нужное скрыто там, в полной тьме, среди ворохов древних книг и пергаментов, среди незнакомых предметов и разнообразной мебели. Находки, непременно сопровождающие его каждый день, поражали, наталкивали на новые замыслы, давали пищу для ума. Но они померкли, как светящиеся шары, развешанные по подземным лабиринтам, когда Кощей поднимался на поверхность, на фоне очередного обнаружения.

Им стала книга, рассказывающая невероятную историю о появлении на Срединном острове разрушенной башни, якобы перемещённой из другого мира. Именно на основе её остова с помощью магии и рабов была воздвигнута Серая твердыня, впоследствии обросшая со всех сторон крепостной стеной. В источнике указывалось как странное название пришельца — «Останкинская телебашня»^[8], так и сотня других предметов и вещей, появившихся с ней. Она буквально вгрызлась в вечную мерзлоту острова, углубилась своими подземными корнями-сооружениями. А ещё говорилось о её невероятной способности управлять умами людей, подчинять и настраивать на нужный лад целые народы и страны. Креслав понял, что находится на верном пути. Несколько дней подряд его верные мёртвые подчинённые разбирали завал (они могли выполнять простейшую работу, но часто отлучались и ослушивались приказов), преграждающий вход в самые глубокие катакомбы, доселе не интересовавшие мага. А когда работа была завершена, он понял, что не ошибся.