Обсерватор (СИ) - Демченко Антон - Страница 15

Налюбовавшись раскинувшимся внизу пейзажем, я перевёл взгляд выше. Метрах в пятнадцати от нас, на такой же висячей платформе, покоился другой воздушный корабль. Не «острый», как Обсерватор, и гораздо больше размерами. По форме — эдакий зелёный с разводами «кирпич» в кованом обрамлении из белого металла, и вот прямо ощущалось, что предназначение у этого летательного аппарата сугубо утилитарное. Трудяга-грузовоз, как он есть.

Ещё одна платформа, расположенная справа от «нашей», уныло пустовала… и всё. Никаких иных гостей ныне в этом порту не наблюдалось. Может быть, с другой стороны конуса кто-то и «припарковался», но я того не видел, а бегать вокруг портового здания чисто из любопытства меня не тянуло совершенно. Куда больше интересовали несколько арок-проходов, ведущих с платформы-террасы внутрь конуса, непроглядно чёрных на свету. Туда я и потопал, с твёрдым намерением разобраться, что тут есть любопытного. Да чёрт возьми, я, в конце концов, нахожусь в новом для меня, совершенно незнакомом мире! Мне тут всё интересно!

Проход, снаружи казавшийся зловеще-тёмным, изнутри оказался вполне прилично освещённым. Тускловато, конечно, после полуденного солнечного света, заливавшего парковочную площадку, но вполне функционально. Лбом в стену не впишешься, а при необходимости или желании здесь даже читать можно. Глаза не сломаешь. Привыкнуть, правда, придётся, поскольку освещён проход был этаким неярким, с зеленоватым оттенком светом: особенность бездников, судя по голограммам и фото в книгах. Пользуются эти деятели исключительно искусственным освещением, за неимением в основных местах их обитания естественных источников света, а для глаз зелёный спектр, насколько я знаю и помню, гораздо менее вреден, чем красный-синий и прочие. Ну и в зоне своего контроля эти ребята воссоздали привычные для себя условия. А гости? А гости приспособятся.

Долго шагать по изгибающемуся пологой дугой тускло освещённому широкому коридору, словно прорезанному в толще искристого серо-зелёного камня, мне не пришлось. Едва скрылся из виду вход в него с террасы, как я обнаружил, что моё одиночество нарушено.

Стена. Ниша. В нише, словно скульптура бюрократа на рабочем месте, застыл бездник, всем своим скучающим видом и равнодушно брошенным на меня взглядом поразительно напоминающий охранника нашего Обсерватора. Правда, кроме отсутствия явных эмоций — никакого иного сходства между ними, пожалуй, что и не было. Облегающий чёрный костюм с некими явно высокотехнологичными нашлёпками, из-за спины выглядывает целый пук каких-то фиговин, больше всего похожих на гибкие манипуляторы… точно они, и как бы не на мысленном управлении — одно из чёрных щупалец подтянуло к своему хозяину, вольготно откинувшемуся на спинку кресла, какую-то фигню с его слишком далеко стоящего рабочего стола. Но главное — внешний вид бездника. Очень белый, вообще без загара, хотя и бледной немочью не назвать, нет той болезненной прозрачности кожи. Наоборот, сей индивид мог похвастать румянцем вполне здорового человека. Как говорится, кровь с молоком. Тёмно-синие глаза, правильные черты лица. И ОГРОМНЫЙ рост, два двадцать, навскидку, не меньше! При этом облегающий костюмчик не скрывал, а подчёркивал широченные плечи и мощные бугрящиеся мышцы. Нет, видел я этих бездников на голо у Дельфины, но вот сравнительных размеров мне никто не давал — а они же реально ОГРОМНЫЕ! Хотя… чёрт с ним, здоровый и здоровый, вон, наших баскетболистов вспомнить, те тоже немалого роста. М-да…

— Аэр с Обсерватора, — равнодушно, будто куда-то в сторону, пророкотал этот детина, бросив на меня один-единственный короткий взгляд. — С законами Ветреного знаком?

— Нет, — честно ответил я, несколько придавленный габаритами этого типа.

— Ещё один троттель на мой голову, — тяжело вздохнув, выдал этот тип на русском, с включением явного хохдойча.

— Сам… зачем обзываешься, начальник? — поправился я, потому что называть придурком этого детину почему-то не хотелось. По крайней мере, называть, не имея в прикрытии как минимум станковой пушки, как на выходе из Обсерватора… Предчувствие, наверное. Ага…

— Полукровка, что ли? — приподнял он брови, взглянув на меня. — Да вроде не похож, — констатировал он увиденное. — Аэр как аэр. А вы наш язык вроде и не знаете особо.

— Купили вы его, что ли? — буркнул я.

— Хех. Купили? — в интонациях моего собеседника, наконец, проскользнуло что-то похожее на эмоции. На насмешку, если быть точным. Впрочем, проскользнуло и пропало. — Ну, знаешь — и молодец, — высказал он своё, очень мне важное и нужное мнение, без которого я прям вот жить не мог, так жаждал узнать-услышать. — Ознакомься, законы для гостей Ветреного, — протянул он своим щупальцем этакий проспект из толстого пластика, мало похожий на книги из запасов Дельфины. У тех листики тонкие до прозрачности, а у этой «брошюры», словно из оргстекла… матового. Толстые и тяжёлые, почти негнущиеся. На века сделано, сразу видно. — Прочтёшь, подтвердишь что ознакомлен…

— А как?

— Устно. И вали… иди по своим делам.

У-у, вот же, монстра тентаклиевая!

Раскрыл я буклет, пробежал взглядом: на четырёх языках одно и тоже: не убий ближнего своего совсем уж без причины. Желать его, его жену и имущество — можно, а вот реализовывать сие желание при противлении, ни-ни… Вообще на «законы», как в старом мире, выданный мне список «что можно, что нельзя» не тянул — так, правила поведения, скорее. Правда, преступления указаны были, как и обещание кары за них, но без чёткого указания мер и сроков. Так… в плане: «ежели что сотворишь непотребное, получишь а-та-та, по самое не балуйся». А в чём именно будет выражено это самое «а-та-та» и где заканчиваются пределы «баловства», не сказано. Полагаю, зависит от положения и обеспеченности сотворившего наказуемое непотребство. Что, при моей голоштанности и отсутствии какого-либо внятного статуса, как-то не добавляло желания эти интересные деяния совершать.

При этом, например, за агрессию «регламентированную» никто не отвечал. Точнее, отвечал только агрессор: понятия «пределы самообороны» и прочей толерастии к правам уголовных «онитожелюдей», здесь, очевидно, не было. И, кстати, теперь мне стало понятно почему и зачем в оружейке «Обсерватора» было навалено столько холодного оружия. По крайней мере на Ветреном, регламентирована была лишь агрессия без огнестрела. Применение же любого метательного оружия сходу приводило применившего к знакомству с теми самыми не описанными в буклетике санкциями от местных властей. В независимости от того, был ли применивший его гость острова агрессором или защищался от чужой агрессии. Применил — получил. М-да уж…

И выходит, что этим правилом-законом бездники защищали как раз гриджо, которые, как я помнил из лекций Дельфины, могли захреначить в агрессора молнией, что супротив огнестрела не слишком эффективно. Если верить полученной мною информации, продуцируемые серыми аборигенами фулгровые молнии бьют на довольно малое расстояние, в пределах пяти-шести метров, в среднем. Ну и себя любимых, бездники тоже не обидели: не думаю, что этот вот охранник один здесь такой здоровый, а значит, без огнестрела связываться с ним и ему подобными — путь в калеки, а то и сразу на тот свет.

Тонкости, конечно, были, но мне не слишком важные. И убежать, и пожаловаться «охранителю порядка» я мог, а он, даже по этим законам, меня бы защитил. Подозреваю, всяким напыщенным засранцам, вроде «его высокомордия» капитана Обсерватора, этот вариант решения конфликта не слишком подходит: у них всякие «лучше смерть» и прочее. Но я лучше живым побуду: привык как-то за последние годы.

Кроме того, Ветреный — явно торговый остров, что косвенно из правил следовало, да и вообще, судя по регулярным закупкам оборудования, о чём, кстати, свидетельствует факт покупки прошлого сепаратора для Обсерватора, как утверждал Просперо, так оно и было. А в торговых местах убивать покупателей, мучить их или ещё как-то выводить из строя, не принято. Они, выведенные из строя, почему-то снова что-то покупать у обидевших не стремятся, нанося этим существенный ущерб делу.