Гарнизон Бездна (СИ) - Щегулин Антон - Страница 19

Через несколько мгновений после этого движения весь туман за окном пропадает, а моему взору открывается вид планеты, на которую мы прибыли. Пустынная, красно-оранжевая, чем-то напоминающая Марс, да только с непонятными зеркальными озёрами серо-зелёного цвета. Повсюду наблюдались испарения, будто в каждом сантиметре этого места находились подземные гейзеры. Несмотря на крайне непривычный гористый ландшафт с загибающимися верхушками скал, будто на них кто-то непрерывно дул несколько столетий, зрелище было поистине завораживающее.

— Тврщ капитан! Как вы… Что произошло?

— О, пустяки, я хотел побыстрее добраться до места назначения, поэтому слегка откалибровал скорость, когда на третий месяц хождения по пустому кораблю почувствовал подступающую апатию.

— Вы не погрузились в криосон?! — опешил я. — Нет, стоп… Как вы выровняли машину?

— Ах это, тут всё просто. Только я знаю, где центр массы. Тебе, как пилоту гиперджета это не очень было нужно. Тачка слишком маленькая. А когда управляешь круизером, ты по сути управляешь центром массы. — он закурил сигарету. — Но надо отдать тебе должное, действовал ты правильно. Как по инструкции. Знания проснулись в нужный момент, ха!

Я стоял, открыв рот.

— Да не бзди, Капустин, отдерём и отпустим. Вот смотри. — он подвёл меня к панели. — Это панель баланса. Вот эти лампочки — это индикаторы баланса. Зелёная зона — хорошо, красная зона — плохо. Когда гаснут, значит ты в неуправляемом штопоре и нам всем конец. Дополнительные маневровые в данном случае были нахрен не нужны. Тебе нужно было просто сбалансировать судно по этой шкале, потому что мы клевали жёстко носом. А носом эта дура клюёт, потому что её дерьмово спроектировали, у неё аэродинамика спереди ублюдская. И никакие закрылки ситуацию не исправляют. Можно только основными маневровыми и маршевыми это всё выравнивать. Причём, парадокс такой, что чтобы выровнять, нужно не тормозить, а поддать.

Он рассмеялся во всё горло.

— А ты её оттормаживал обратной тягой, дубина! Ну ничего, боевое крещение пройдено. За старания пятёрка, а по факту двойка. Будешь сидеть штудировать чертежи и мануалы, пока не научишься.

Я вытер пот со лба, выдохнул и сел на кресло.

— Ты куда пристроил жопу свою, солдат?! НУ КА ВСТАЛ ЖИВО! КОМАНДЫ «ВОЛЬНО» НЕ БЫЛО!

Я подскочил, как ужаленный.

— То-то же. Ты давай меня за отца не принимай. Я хоть старше, мудрее, опытнее, но думаешь мне охота с тобой возиться?! ЗАРУБИ НА НОСУ! Я НЕ МАМКА!

У него аж слюна летела прямо мне в лицо.

— Так, дальше. Сначала будишь девку. Как её там зовут?

Молчу.

— Как её зовут, я тебя спрашиваю?!

— Герда. Герда Камова.

— Вот, да. Её. Разбуди её, иначе, если она проснётся со всеми остальными, её трахнет вся команда, и я не смогу этому препятствовать.

— Есть.

— Поможешь ей прийти в себя и всё такое. Ты не выглядишь, как похотливое животное, так что надеюсь шишка не задымится. А если задымится, то потуши. Понял?! После этого придёшь ко мне в каюту. Есть что обсудить.

— Есть, тврщ капитан!

Ухожу в боксы криосна, подхожу к капсуле, где находится Герда, запускаю процесс пробуждения. Какое-то время ничего не происходит, затем она начинает двигаться, а крионикс постепенно стекает в специальную трубу для утилизации. Использовать повторно его нельзя. Через пять минут крышка открывается, и я смотрю на неё обнажённую. Хороша, подтянута. Верно будет подметить, что в меру красива. Бывают цацочки прям ноги от ушей, все такие декоративные, прекрасные. Эта хороша ровно настолько, насколько может быть девушка с военной профессией. Сваливается на пол, кряхтит на коленях, я подкидываю полотенце, накрываю её. Герда поднимает голову, смотрит на меня с немым вопросом.

— Разбудил раньше остальных. — говорю я. — У тебя есть время, чтобы прийти в себя и восстановиться. Не знаю, когда будут вскрываться другие капсулы, но точно не сейчас.

— Сколько ещё лететь?

— Мы уже на месте.

— Что у тебя с лицом?

— Иди умойся и оденься.

С этими словами я и сам отправляюсь в душ, чтобы смыть с лица кровь и всю налипшую жижу крионикса, которая постепенно начала раздражать кожу. Врубаю ледяную воду, отскакиваю назад от неожиданности, пытаюсь найти кран горячей, но ничего нет. Здесь только холодная. Точнее ледяная. Понял. Скрипя зубами встаю, смываю всё, чувствую прилив бодрости. Кровь по венам начала течь быстрее. Я уже было успокоился, но судьба распорядилась иначе. Посудину мощно тряхнуло. Так мощно, что я подлетел к потолку, а затем резко приземлился на пол. Пыхтя, пердя и матюгаясь, встаю, оглядываюсь. Снова красно-синее мерцание повсюду и сирена, вопящая так, что хоть уши затыкай.

Но что привлекло моё внимание и заставило начать волноваться, так это резко откинувшиеся все крышки капсул для криосна. Если Радон мне не соврал, это означало лишь одно. Повреждение судна.

* * *

Пока я бежал по коридорам, посудину трясло из стороны в сторону. Проходя мимо каюты капитана, я обратил внимание на то, что она плотно заперта. Причём не обычной дверью, а аварийной стальной заслонкой толщиной десять миллиметров. Вдоль всей длины заслонки тянется плотный кровавый след. Капитан был внутри? Где он? Он жив? Едва вылезаю на мостик, оглядываюсь. Никого. Присматриваюсь внимательнее, в углу сидит капитан, держится за бок.

Бегу со всех ног спотыкаясь, он смотрит на меня впервые за всё время снизу вверх, на лице кровоподтёки, рука вся в вязкой багряной жиже.

— Забыл про дефлекторы, Антей… Забыл про дефлекторы.

Выглядит он очень плохо, лицо бледное. Что же произошло, я выясню потом, а сейчас нужно посадить нашего раненого зверя, и я не про капитана. Встаю, бегу к панелям, смотрю на балансировку, как учил раненый Кобальт. Не клюёт, но кренится на правый борт. Высота всего пять тысяч метров. Точка назначения? Куда мы вообще летим? Неважно. Смотрю в окно. Практически ничего не видно, только огромное поле из песка далеко впереди.

Выглядит приемлемо. Нужно как-то зарулить туда и попытаться обеспечить относительно мягкую посадку. Подбегаю к капитану, он почти в бессознанке.

— Товарищ капитан! Где панель посадочных амортизаторов?! Где она?

Он закрыл глаза. Толку ноль. Умрёт? Если я не посажу это корыто, то умрёт не только он. Чёрт, да что здесь вообще произошло?!

Начинаю жадно искать глазами панель посадочных амортизаторов. Нахожу что-то похожее. Не знаю точно оно ли. Да пофиг! Времени думать нет, до поверхности уже три тысячи метров… Слышу какой-то звук снизу и скрежет металла. Да это оно! Сажусь в кресло, хватаюсь за штурвал. Надо снова выравнивать посудину. Как он там говорил? Поддать маршевыми? Врубаю на полную, стабилизирую маневровыми, закрылки не выпускаю. Чёрт возьми, а ведь работает!

Веду машину параллельно земле с постепенным снижением. Проверяю систему мягкой посадки… Ну разумеется. Она вышла из строя. Бахнемся на пузо. Точнее на амортизаторы. Остаётся только молиться, чтобы топливные отсеки оказались достаточно надёжными, и вся эта конструкция не рванула бы при касании с землёй.

Начинаю судорожно осматривать приборки. Вижу ту, что светится полностью красным, подхожу, изучаю. Судя по форме из крохотных лампочек — это и есть наш «Внезапный». Повреждения в боковой корме, недалеко от мостика. Как раз примерно там, где находится каюта капитана. Доступ к ней уже закрыт навсегда. Смотрю высоту. Полторы тысячи метров. Скоро будет контакт.

Разворачиваю дополнительные маневровые в обратную сторону и даю немного обратной тяги. Надо максимально замедлиться. Выравниваю штурвал, машину всё ещё кренит, но это не проблема. Крен как раз с ту сторону, куда мне нужно. Подбегаю к капитану.

— Радон Иванович! Товарищ капитан!

Бью его ладонью по лицу, он открывает глаза. Только сейчас я понимаю, что держится он не за бок, он держится за руку. Точнее за то, что от неё осталось. Тут же вспомнился алый след на заслонке. Ему отсекло конечность, когда он выбирался из каюты. Вероятно, ещё несколько осколков прилетели прямо в торс, ибо униформа была не только в крови, но и местами разорвана в лоскуты.