Жемчужина боярского рода (СИ) - Лебедева Ива - Страница 3

— Да, вот так всегда, — вздохнула я. — Ищут приключений на свою голову, а находят… меня.

Мы рассмеялись, и я начала рассказывать о предстоящем путешествии, стараясь подобрать слова так, чтобы Марфа не волновалась больше чем нужно. Но в глубине души сама чувствовала, что это путешествие будет отличаться от всех предыдущих. И кто знает, может быть, встреча со Снежинским изменит не только мою судьбу, но и судьбу многих людей.

— Мы с вами раньше никогда не встречались? — Слова Снежинского ударили словно камень в спину, когда я уже стояла в дверях.

С момента первого разговора прошли сутки. Все формальности в конторе были улажены, оставалось подождать, когда адская магическая карусель на границе аномалии стихнет после очередного всплеска.

Досадно. Нас всех одинаково бесила задержка, хотя и по разным причинам.

— Вчера, боярыч, — спокойно напомнила я, даже не оборачиваясь. — Мы вроде еще даже границу аномалии не перешагнули. С чего вдруг вашей памяти шалить?

— Хм… — Тон Игоря ничего хорошего не предвещал. — А еще раньше? Впрочем, неважно. Скажите, Еж, вы женщина?

— Только заметили? — Я не смогла скрыть легкого злорадства, за которым прятался нешуточный страх — вдруг приглядится и все же узнает во мне прежнюю Оленьку? Одновременно в голове всплыло бессмертное из прошлой жизни: «Корнет, вы женщина?» — и захотелось рассмеяться. Но я сдержалась. — После того как подписали все бумаги и мы обменялись клятвами, которые не может нарушить даже потомственный боярыч?

— Я просто уточнил, — холодно отбрил Снежинский.

— Что, правда?! — Орловский не стал изображать равнодушие, наоборот, очень бурно отреагировал: взмахнул своей шикарной челкой, по которой сохла половина академии, широко раскрыл глаза, вскинулся весь, загорелся изумлением и любопытством. — Тать, проспорил! Вот ты гад, Снег, опять развел меня, как первокурсника!

Услышав такое, я все же обернулась от двери, чтобы посмотреть на этих двоих. Значит, они еще и поспорили на то, парень я или девчонка? Со времен академии не изменяют своим привычкам. Правда, тогда они спорили, кто быстрее соблазнит и разведет на свидание с записочками очередную нежную боярышню.

Дальше свиданий в приличном месте и записочек, понятное дело, зайти не могло — родня боярышни либо башку открутит за урон ее чести, либо свадьбу устроит, если сам спорщик и та самая боярышня еще не сговорены.

А вот с простолюдинками, если верить слухам, боярычи так не церемонились… Ну-ну. Не думаю, что в аномалии у них будет время заниматься глупостями. Да и я не то чтобы наивная дева, мечтающая получить отсвет высокой силы в незаконнорожденном потомке.

— Раз мы все выяснили, я могу идти? — Вежливость в обращении с клиентами прежде всего. Конечно, внутри аномалии я могу и орать, и матом крыть, когда очередной дурень прется в ловушку, разинув рот. И никто мне поперек слова не скажет.

А здесь они клиенты, я наемник, деловой этикет — прежде всего. Как с моей стороны, так и со стороны боярычей. Те, кто правильно понимает свое достоинство, никогда не опустятся до мелких придирок и хамства по отношению к нижестоящим.

— Постойте. — Снежинский, передав другу какую-то бумажку, подошел ко мне. — Я хотел уточнить еще кое-что.

— Уточнять надо было до заключения договора. — Я изо всех сил держала себя в руках. Близость этого мужчины действовала на меня странно. Нет, я не тряслась от любви, вожделения или робости. Или что там было в голове оригинальной Оленьки? Скорее он меня раздражал и настораживал. И чем ближе подходил, тем сильнее я чувствовала влияние его магии.

— Это не относится к вашей работе и аномалии, — холодно пояснил блондин.

— Вот как? В таком случае я не обязана отвечать. — Поскольку вопрос с моим полом прояснился, нужды тщательно подбирать слова, выискивая неопределенные формулировки, больше не было.

— Не обязаны. — Мне кажется, с этим утверждением Снежинскому было смириться труднее всего. — Но я был бы признателен.

— Хорошо, спрашивайте. — Слишком нарываться не стоило.

— Какими духами вы пользуетесь, Еж?

Чего? Вопрос по-настоящему меня ошарашил.

— Никакими. — После секундной паузы уверенность вернулась в голос. — Аномалия не любит сильных, резких и тем более искусственных запахов.

— Хм… — явно усомнился Снежинский, шагнул ко мне вплотную и втянул воздух ноздрями, как какой-то хищник, вынюхивающий добычу. — Странно… мне показалось…

— Вам показалось. — Холода в голос я тоже могу добавить. — Еще вопросы?

Вопросы были. Но озвучивать Игорь их не стал. Понял, что я могу и послать. Вежливо, но далеко.

Где-нибудь в столице мне бы живо указали мое место и заставили откровенничать. Но здесь, вдали от цивилизации и бок о бок с опасностью, могу себе позволить самостоятельность, независимость и даже строгий тон.

— Граница стихнет минимум через сутки, — сообщила я на прощание. — Посыльный из конторы заранее сообщит вам точное время отправки. Разрешите откланяться, господа.

Тьфу на тебя, Снежинский! Что ты там унюхал такое?

Выскочив из конторы, я завернула за угол и остановилась, чтобы сама себя понюхать. Ничем не пахну! Травяным мылом самую капельку — так это нормально, я же моюсь каждый день!

М-да… Ладно, будем считать, что у Снежинского обонятельные галлюцинации и меня они не касаются. Других забот хватает. Мне еще надо приготовиться к визиту столичной родни.

— Ох, Оленька. — Марфа встретила меня в сенях дальнего флигеля, там, где по официальной легенде затворилась лишенная магии боярышня. — Неладно все. Эти аспиды раньше времени заявились! Да не просто так! Я тут подслушала, они вроде как с проверкой, а на самом деле нацелились идти в аномалию вместе с твоими боярычами!

— Какими моими… — машинально переспросила я, но тут же спохватилась. — Да ты что?! Кто б их взял. У меня в договоре на сопровождение трое парней, и никаких лишних людей не предусмотрено!

— Они какую-то бумагу привезли, — вздохнула Марфа, споро помогая мне переодеваться. — То ли для Снежинского, то ли для начальника кордона. Но это дело десятое, главное в другом: требуют тебя из затвора, дескать, волю рода должны сообщать лично!

— Да елки-палки! — Я натянула черный балахон, очень похожий на монашеский, прямо поверх рубашки и узких брюк. — Что еще за воля рода?

— Про это не вызнала, молчат, аспиды, видать, в дороге все, что хотели, обсудили между собой, — угрюмо поведала Марфа, помогая мне замотаться в черный платок. На паранджу он не тянул, но, если выбелить лицо специальной пудрой, нарисовать синяки под глазами и еще кое-какие декоративные детали, в этом полутрупе никто не узнает ни прежней Оленьки Барятинской, ни проводника по кличке Еж. — Но вряд ли это что-то хорошее!

Ох, как же она была права…

— Держись, Ежонок. Все пройдет, как страшный сон. — Марфа на прощание быстро перекрестила меня и поцеловала в лоб.

Я кивнула и направилась к гостиной, где уже расположились гости из столицы. Сердце билось быстро, и я старалась замедлить дыхание, чтобы сохранить спокойствие. За дверью слышались голоса: Алиса и тетушка Серафима разговаривали с Николенькой, обсуждая то, как обветшал дом.

Я медленно вошла в комнату, делая вид, что едва держусь на ногах. Склонив голову, сделала слабый реверанс и едва слышно прошептала:

— Приветствую вас, тетя, кузина, кузен… очень рада повидаться. Что привело вас в эту глушь? Надеюсь, дела рода идут хорошо?

Алиса первая обернулась и осмотрела меня с головы до ног, на ее лице мелькнула тень злорадства, но она быстро сменила ее на сочувственное выражение.

— Ольга, дорогая, как же ты исхудала! — проговорила она с фальшивой заботой. — Надеюсь, ты не слишком страдаешь в этом затворничестве.

— Спасибо, Алиса, — ответила я, стараясь удержать голос дрожащим. — Мое положение не оставляет мне выбора.