Спасите меня, Кацураги-сан! Том 11 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 3

Всё это — влияние холода. Но я знаю, как с ним справляться. А самое главное — понимаю, что случилось с Фукусимой Ренджи. Скорее всего, у него онемели конечности. В ногах изменилось кровообращение, и он больше не смог поддерживать себя на плаву.

Я заставил свои сосуды принять стандартный тонус между чрезмерным расширением и неадекватным сужением. Абсолютная норма — этого должно хватить для недолгого заплыва.

В первую очередь я рванул к Акихибэ Акико. Схватив её за шиворот рубашки, я потянул девушку за собой. Тут никаких проблем не возникло, мне пришлось проплыть всего лишь три метра, чтобы дотащить Акико до спасательного круга.

— Держись за него! Крепко! — прорычал я, пытаясь не наглотаться воды. — Матросы тебя вытащат. Даже не думай отпускать круг, поняла меня?

— Д-д-да! — заикаясь от спазма мышц, ответила Акико.

— Я поплыву за Фукусимой Ренджи — произнёс я и развернулся к открытому морю. — Передай морякам, чтобы снова сбросили круг, когда поднимут тебя! Я вернусь через пять минут!

Но быть на сто процентов уверенным в своём успехе я не мог. Шторм вновь набирал обороты, а Фукусиму я больше не видел. Неужели он уже утонул?

Хорошо, что я могу быстро найти ответ на этот вопрос. Я напряг магические каналы и использовал «массовый анализ». Он позволял мне увидеть состояние всех окружающих меня людей в радиусе двадцати пяти метров.

Я сразу же заблокировал импульсы, которые пытались мне сообщить о здоровье сотен людей, что находились на борту. Очистил канал связи с внешним миром, отказался слушать «анализ», и сконцентрировался только на том, что находится передо мной.

И нашёл Фукусиму Ренджи. Он всё ещё находился над гладью воды. Однако его ноги уже не двигались. Единственная проблема заключалась в том, что плыть до него мне не меньше десяти метров. Придётся очень хорошо постараться.

Я заставил свою печень сжечь все запасы гликогена. Вещества, которое представляет из себя склад углеводов. Они служат в качестве аварийного источника питания внутри любого человека. Между прочим, именно усиление работы печени приводит к боли в правом боку, которую часто чувствую люди во время пробежки. Ничего страшного в этой боли нет. Просто из-за увеличения кровотока печень и селезёнка начинают работать активнее, их капсулы напрягаются, а уже после — возникает чувство боли в боках.

У тренированных людей такого, как правило, не бывает. Но мне только что пришлось сжечь весь энергетический запас тела с помощью магии. Поэтому печень «взревела» от боли. Казалось, будто у меня обострился холецистит.

И эта жуткая боль мне сильно помогла. Она не давала мне потерять сознание, а потому я грёб руками и ногами, как сумасшедший.

Организм не успел почувствовать усталости, а я уже вцепился в воротник Фукусимы Ренджи, который в эту самую секунду начал погружаться под воду.

Прежде чем возвращаться к лайнеру, я облил коллегу таким трёхэтажным русским матом, что даже самому стало не по себе от сказанного. Очевидно, Фукусима этого не запомнит. А если и запомнит — не поймёт, что я только что прокричал.

— Бросьте меня, Кацураги-сан! — услышал я голос Фукусимы. — Видимо, так должно было случиться!

Его слова сложно было различить, поскольку все звуки уносил вой бешеного ветра. Во рту у меня уже пересохло — соль вытащила за собой всю жидкость из организма. Спорить с Фукусимой у меня не было смысла. Я всё равно собирался дотащить его до спасательного круга.

Когда мы добрались до лайнера, я понял, что он уже успел сместиться на несколько десятков метров. Единственная часть судна, до которой мы могли дотянуться — это его корма. Ещё минута — и мы навсегда потеряем возможность вернуться на борт. Нас с Фукусимой отнесут волны, и спастись шансов не останется.

Однако моряки дураками не были, в чём я ни на секунду не сомневался. Прямо перед моим лицом упали два спасательных круга.

— Давайте, Фукусима-сан, — прорычал я. — Живо — в круг. Держитесь крепко. Только попробуйте отпустить его — иначе я займу ваш чёртов ранг!

Фукусима Ренджи ничего не ответил. На его лице до сих пор держалась эта безумная ухмылка. Однако я не почувствовал сил в его руках. Терапевт вяло повис на круге, и я понял, что, как только моряки начнут тянуть его наверх, он выскользнет обратно.

Мне пришлось потратить последние драгоценные крупицы силы, основной запас которых я уже успел израсходовать в море. Но всё же вынудил промёрзшие мышцы Фукусимы Ренджи сократиться. Его руки обхватили круг, хоть сам терапевт того уже и не желал — он был без сознания.

Как только коллегу начали поднимать, я устало уцепился одной рукой за круг, зафиксировал мускулатуру верхних конечностей и махнул морякам, давая сигнал — поднять меня. Иначе будет уже слишком поздно. Если потратить лишнее время, я и сам потеряю возможность напрягать своё тело.

Кажется, на пару секунд моё сознание провалилось в бездну. И лишь когда меня подняли и положили на твёрдую поверхность, я резко вскочил.

— Как они? — воскликнул я. — Как Фукусима-сан и Акихибэ-сан?

Моряки, хоть и не были японцами, сразу же поняли, о чём я говорю. Они указали взглядом за мою спину. Я поднялся на ноги, обернулся и увидел кашляющего Фукусиму Ренджи. Вот теперь на его лице точно не осталось этой идиотской ухмылки. Похоже, мой коллега, наконец, понял, к чему привела его излишняя самоуверенность.

А вот Акихибэ Акико я не видел. Видимо, её успели куда-то перенести.

— Девушка, — произнёс матрос на английском языке. — Не дышит. Ей нужна помощь. Другие помочь не смогли! Срочно!

Только этого не хватало… Главный врач никогда себе не простит, если всё так закончится. Ведь именно он убедил Акико плыть в Австралию!

— Ведите меня к ней! — воскликнул я.

Один матрос остался с Фукусимой Ренджи, а второй, подхватив меня под руку, повёл к каюте, куда перенесли Акихибэ Акико.

Я собрался с силами и подбежал к лежащей на полу каюты коллеге. Дыхания нет, пульса нет. А лёгкие полны воды. И сколько уже она находится в таком состоянии⁈ Минут десять? Двадцать? Я точно помню, что на круге она ещё была в сознании. Видимо, прямо перед тем, как подняться на корабль, она умудрилась наглотаться воды. Её могла накрыть одна из тех волн, которые мне мешали добраться до тонущего Фукусимы Ренджи.

Одно дело — пять-семь минут. И совсем другое — десять или двадцать. Её мозг мог начать умирать за это время. Без кислорода нервная ткань отмирает очень быстро.

— Отойдите все! — прокричал я. — Приступаю к сердечно-лёгочной реанимации!

Я выдернул из-под Акихибэ Акико мягкое одеяло, которое успели постелить матросы. При проведении сердечно-лёгочной реанимации в идеале пациент должен лежать на твёрдой поверхности.

И тогда я приступил к работе. Тридцать ритмичных нажатий на грудную клетку, затем два вдоха через рот. Тридцать нажатий — и снова два вдоха.

Тридцать и два, тридцать и два.

Приходилось пользоваться навыками классической медицины, ведь магии у меня не осталось. Я потратил всё, чтобы выжить. Если попытаюсь потратить чуть больше — из меня начнёт выходить моя собственная жизненная энергия. И тогда я пожертвую личными запасами. Своим здоровьем и своим сроком жизни.

Через две минуты Акихибэ Акико сделала глубокий вдох, затем закашлялась и начала сплёвывать накопившуюся в лёгких солёную воду. Я перевернул девушку набок. Казалось, что всё уже позади. Но плохое предчувствие не покидало меня до сих пор.

— Акико-тян, ты меня слышишь? — крикнул ей я.

— Э-э-э… — протянула она.

Затем попыталась собрать слова в предложения, но ей снова ничего не удалось.

Боже… Либо она пережила слишком тяжёлый стресс, либо длительная гипоксия — отсутствие кислорода — всё же сыграла свою катастрофическую роль.

Мне придётся это сделать. Потрачу немного собственных сил на «анализ». Потрачу несколько месяцев своей жизни, чтобы узнать — в порядке ли её головной мозг…