Завоеватель (СИ) - Старый Денис - Страница 29

— Я делал только то, что должен, мой царь, — сказал я, кланяясь.

— Царь? — смутился даже Изяслав, который в последнее время все более казался самовлюбленным и более, чем властолюбцем.

— Да, государь, именно так. Русь твоя, Степь твоя, нынче еще и Булгария пала у твоих ног. Разве же не царство ты создал? Вот у грузин земли в разы меньше, чем у тебя, а все едино, именуют себя «царями царей». Или взять болгар, тех, что рядом с ромеями живут. У них было царство и свои цари, а землицы, да и силы людской, куда как меньше, чем нынче на Руси, — убеждал я великого князя.

Не привык еще великий князь к тому, что вот так можно бросать пыль в глаза и даже из кровавой войны делать нечто красивое и величественное. Только недавно он получил письмо от Братства, что мы хотим видеть его царем, богатые подарки от меня принял, а тут еще и встреча, достойная римских императоров. Конечно, в Риме все было куда как помпезнее и красочнее, но кто из нынеживущих может это доказать? Мол, «пил я мед как-то сЦезарем, так тот…»

Я сидел по правую руку от будущего государя, по левую же восседал Ибрагим. После таких представлений, после письма с мольбой стать нашим царем, Изяслав был готов подтвердить все мои слова и обещания, решения что уже имелись и приняты мной. Мало того, Ибрагим, по царской воле, конечно после того, как он преподнес Изяславу немало даров, только мехов три телеги, стал наместником.

Но Ибрагим оказывался не единственным наместником булгарских земель. Образовывалась Нижегородская воласть, в состав которой был включен город Булгар. Наместником там становился воевода Димитр. Так что от бывшей Булгарии отделялся кусок земли с самым крупным городом. И эти земли уже напрямую отошли к Руси, к домену-личным владениям самого Изяслава Мстиславовича.

— За великого князя, чье величие затмевает славу иных русских князей, да простят меня они, великие люди, взирающие с неба. Объединение двух народов, ранее часто воевавших друг с другом, — это большой шаг на пути к мируи процветанию. За Изяслава Второго Великого! — выкрикнул я.

Установилась тишина, видимо, такой тост нужно еще осмыслить. А после громогласные выкрики выказывали свои эмоции кричащие о согласии со мной и с моей здравицей.

— Смотрю на тебя, воевода, — с прищуром говорил великий князь. — Ты вот всем этим… провозглашениемхочешь добиться еще чего-то, кроме объединения Руси?

— Нет, государь, я хочу лишь единства. В это можно не поверить. Но, что мне еще нужно? Есть земля, на которой в Братстве производят хлебов больше, чем в иных землях. Есть ремесло, которого более ни у кого нет. У меня и в империи ромеев есть земли. Я богатый человек, если захочу лежать на печи и ничего не делать, то могу себе позволить. Так что мной движет желание возвеличить Русь и, тем самым, не лишиться всего, что есть, из-за того, что когда-нибудь на русских землях не окажется сильного правителя, и его смелых и умелых воинов, — выдал я целую речь.

— Заслушаешься прямо! — воскликнул Изяслав и пнул в бок сидящего по левую руку от него булгарина. — Согласен, Ибрагимка?

Ибрагиму не нравилось такое коверкание своего имени, но он уже в который раз терпит. А я же вижу, немного, но знаю великого князя. Этими подначками Изяслав прощупывает уже назначенного наместника биляро-суварской волости. Ибрагим терпит, князю это нравится.

— Великий князь, мне такое по душе, — отвечал булгарин. — Нужно убедить моих соплеменников в том, что они могут сытно жить на Руси и никто не станет разрушать мечети.

— Как на духу тебе скажу, — говорил чуть захмелевший великий князь. — И разрушил бы иные храмы, или сделал бы из них христианские. Но все вокруг говорят, что не стоит этого делать. Даже мой митрополит Клемент и тот, за то, чтобы оставить мечети, но уже скоро начать строить церкви в Биляре и Суваре.

— Есть тут и христианские храмы, государь, — сказал я, стараясь перебить этот разговор. — Они малые, но можно же пристроить стены и сделать большими. Но давай, лучше выпьем меда. Ибрагим, выпей с нами молока, или что ты пьешь.

Уже все было обсуждено, утверждено. И не нужно начинать говорить на самую острую и болезненную религиозную тему вновь и вновь. Мягкая сила должна и действовать мягко. Придет время и будет на этих землях больше христиан, чем мусульман. Да, пусть бы и мусульмане были, но это, если будет хорошо работать пропаганда общерусской идеи, должны быть полностью лояльные Руси люди.

— Что, воевода, кто пойдет громить буртасов? — неожиданно сменил тему разговора Изяслав.

Я не спешил вставать и чеканить, что всегда готов, и нужен только приказ и воля моего государя. Хотелось домой, причем, я же понимал, что все те богатства, что отправлены в Воеводино, требуют срочного освоения. Нельзя, чтобы те же ткани просто лежали, из них нужно делать одежду и продавать ее или раздавать за заслуги. Так что домой мне нужно.

Мало того, я уже знаю, что случилось на моих землях и каждый день саднило чувство вины и укоризна за непредусмотрительность. Мне стоило оставить пять сотен воинов, и тогда пусть бы еще попробовали эрзя атаковать.

Вот и хотел я возвращаться на родную землю, но предполагал это делать двумя направлениями, разделив свое войско на две неравные части. Один путь должен пролегать восточнее, по реке Каме. Это будем меньшая часть людей.

В планах не терять время, а уже сейчас поставить две крепости у самого Урал-камня. Именно оттуда в Булгарию поступало много мехов. Вот и было желание взять под свой контроль добычу пушного зверя в том регионе. Тем более, что в тех местах уже есть городки, которые окажутся недалеко от новых. Выйдет так, что расстояние между крепостями будет в тридцать-сорок верст, что позволит иметь более-менее постоянное сообщение и осуществлять взаимопомощь.

Вторым же путем, по которому я собирался пойти сам, — это земли мордвы. Уже сейчас за пиршественным столом сидели представители племени мокша, которые поспешили высказать свои верноподданнические чувства великому князю. Да, они почти не участвовали в набеге на мои и рязянско-муромские земли. А от тех своих представителей мокша, которые отправились на добровольных началах в войска эрзя, ныне закусывающие тушенной бараниной мокша, отказались.

Я жаждал, когда смогу осуществить месть, причем, не горячился, это был холодный расчет. Если оставлять атаку на мои земли без последствий, то обязательно найдется еще и другой деятель, который захочет попробовать свою удачу, ведь предыдущие разбойники не наказаны в должной степени.

И, нет, я не хотел идти воевать с буртасами. Они почти поголовно кочевые родо-племенные объединения, лишь небольшая часть оседлая и трудится на земле. Еще месяца два-три бегать по степи и гоняться за буртасами? А, а там еще две или три Орды половцев. А что взамен?

Хотя то, что можно было взять с тех земель, по которым кочуют буртасы, я знал. Мало того, что южнее по реке Волге —места, кишащие рыбой. Не так и не сильно далеко расположен от Волги, на юге, чуть ли не природный склад соли. Баскунчакское соляное месторождение способно обеспечить Русь солью на долгие годы. Ну, а рыба с икрой прокормит не только оставшихся в русской Булгарии людей, но этого лакомства достанется и другим, кто будет недалеко от волжской водной артерии.

Пир протекал своим чередом, Изяславу пели хвалебные дифирамбы. Присутствующие уже говорили, как о сложившемся факте, что великий князь станет царем и что держава русская нынче сильна, как никогда. Мне не было особо обидно за то, что заслуга в укреплении русской государственности приписывается исключительно Изяславу Мстиславовичу. В конце концов, любые успехи государства всегда ассоциировались именно с правителями.

Это я знаю, может, не досконально, по верхам, но тем не менее, что именно сейчас должно происходить на Руси, если бы я не оказался в этом времени. Были бы жестокие междоусобицы, уносящие множество жизней русичей, и еще больше подтачивающие основы русского сообщества. Юрий Долгорукий вошел бы в клинч с Изяславом и они с переменным успехом воевали бы долгое время, подвергая разорению целые города и, уж тем более, села. Рязанцы с муромцами воевали бы с Владимирским княжеством, новгородцы все больше удалялись от общерусских вопросов.