Замуж за монстра (СИ) - Владимирова Анна - Страница 25

— Ну какая же ты умница, — неодобрительно заметил я.

— А ты — скромница.

— Да, не хотел рассказывать. Решишь, что цену себе набиваю…

— И то правда, вдруг я посмотрю на тебя под другим углом и обнаружу, что ты способен на сочувствие, жертвенность и привязанность, — не жалея, распинала она меня.

— Я просто увидел в нем себя.

— И это не удивительно. Нам с тобой никто не помог.

Она вернулась к разглядыванию картин, но тут же замерла перед своей собственной, нарисованной для меня.

Свеча в полумраке.

— Это прекрасная работа, — заметил я в тишине.

— Да, я знаю, — прошептала она. — В ней много всего о тебе…

Мне захотелось обнять ее, но стало страшно нарушить это призрачное перемирие. Казалось, любой вздох или движение — и оно растает.

— Может, хочешь порисовать? — предложил я. — Пока Дзери тут, я позанимаюсь с ним…

— Может. — И она посмотрела на меня как-то по-новому.

— Мы не будем тебе мешать. Поработаем на улице, а ты сможешь спокойно заниматься в мастерской. Давай дойдем до нее уже, а?

Ринка улыбнулась и ускорила шаг. А мне показалось это все каким-то сном. Золото её волос бликовало на солнце, пока она крутила головой, осматриваясь. Неужели она и правда здесь? А я… А я просто как счастливый мальчишка, довольный ее присутствием.

Я строил этот дом для нее, разговаривал тут с ней, рвал ее портреты и жег ошметки в саду… Сколько тут всего было про нее — сложно представить. Пространство вокруг гудело, будто заколдованное, всё это время, но стоило Ринке и правда тут оказаться, все стихло. Кошмар будто кончился. Но об этом я ей точно не расскажу.

— Мы когда-то мечтали с тобой о такой мастерской, — прошептала она. — И ты ее построил. С правильным светом, открытую естественной погоде… Здорово, Миша.

И она так тепло мне улыбнулась, что показалось — это были не мы все эти дни. Только все происходящее казалось дрожавшим в воздухе миражом. Я едва не потянулся к Ринке, чтобы потрогать её. И да, от нее был ничего не скрыть.

— Я строил ее для тебя, — хрипло выдохнул я, чувствуя, как меня охватывает непонятная тревога. Будто я открываю ведьме сердце, а она сейчас зло надо мной засмеется…

— Я поняла. — Ее улыбка наполнилась грустью. — Давай, мы с Дали тогда освоимся, а ты с Дзери можешь приступать к занятиям.

— Пошли, покажу твою комнату, — кивнул я на выход.

— Мою? — удивилась ведьма.

— Да, Ринка, твою. — Рычания в голосе скрыть не удалось. — Я хочу попытаться…

— Что?

— Что-то другое, — проворчал. — Не придирайся.

— Миш, у тебя же зверь…

— Ты чего сейчас добиваешься? Чтобы я надежды пустые не давал, что не трону больше?

— Меня вполне устраивают твои попытки без личной комнаты, — серьёзно посмотрела она в мои глаза. — Не стоит требовать от себя больше, чем можешь. И да, я же врач, Миш. Понимаю, что от голода твой характер не улучшится.

— Можешь перестать быть врачом? — понизил я голос. — Я не хочу общаться с тобой диагнозами. Я не болен. Я просто чудовище. Это хроническое состояние. И я хочу попробовать. Ты этого стоишь. Как и предложения.

Как же трепетно дрогнул её взгляд! Будто ведьма разом выполнила все мои просьбы — перестала быть доктором и дала мне шанс. Но слов так и не произнесла. Вместо этого улыбнулась также, как я только что — с чувством оголенного сердца. Я повел рукой к выходу из мастерской, давай всему этому время улечься, и она послушно выскользнула в коридор.

— Марина побила тут всё, поэтому комната переделана недавно.

Михаил толкнул двери, и я вошла внутрь просторного светлого помещения.

— Тоже делал для меня? — заворожено прошептала я.

— Нет, — Михаил осмотрелся так, будто видел результат впервые. — Мастерскую я делал, ещё надеясь. А эта комната появилась позже. Я не знаю, зачем. Просто… Может, думал, что заведу серьёзные отношения, но не пущу к себе. Мне отношения с кем-то виделись очень странно…

Мне было всё сложнее поддерживать с ним беседу. Я все прокручивала наши диалоги в Москве и не могла понять, что именно развернуло его сейчас совершенно другой гранью. Он же был полон энтузиазма воевать со мной до последнего… Или он воевал с дедом?

Как бы то ни было, я не понимала, как мы вдруг попали в эту параллельную реальность, в которой Стерегов показался совсем другим. И мне безумно были интересны подробности спасения Дзери.

— А как так получилось, что ты узнал о трагедии Дзери? Вы были знакомы с Ханом раньше?

— Нет, — нехотя выдавил он. — Хан знал, к кому обращаться.

Он имел ввиду, что ведьмак знал личную историю Михаила и использовал его слабость, чтобы получить положительный ответ? Наверное, когда ребенок в беде, нормальный родитель готов продать душу кому угодно. Если ведьмак, из плена которого Михаил доставал Дзери, был причастен к комитету, значит он Высший. А к таким так просто не подобраться. Хан сделал правильную ставку — Стерегов практически неуязвим для магии. И достаточно зол, чтобы не тратить время на торги с совестью.

— Ты убил этого Высшего?

— Да. И, Рин, давай закроем тему. Я не хочу мешать воспоминания о том дерьме с сегодняшним днем.

Он прошел в ванную и щелкнул выключателем, а я уставилась ему в спину. Он был не единственный тут, кого цепляла тема издевательства Высших над детьми. Меня тоже зацепило, и стоило трудов выполнить его просьбу и закрыть тему.

Ванная тоже оказалась светлой. Природный камень на стенах поблескивал прожилками на искусственном освещении и будто звал его потрогать. Уютный. Но все внимание стекалось к белой ванной посреди комнаты и настоящему тропическому уголку вдоль окна. Я не сдержалась и направилась проверить, живые ли растения.

— Как ты это делаешь? — осторожно потрогала большой глянцевый лист.

Почему-то в том, что живые растения тоже посадил сам Михаил, у меня уже не было сомнений.

— Давно хотел сделать в ванной зону с цветами без горшков, — усмехнулся Михаил. — Горшки, как оказалось, бьются сами и бьют все вокруг.

— Крепко Марина тут разошлась, — усмехнулась я.

— Мда, — пожал плечами он, невесело кривя уголки губ. — Ну, что скажешь?

— Ну, хорошо. Устроюсь тут.

— Тебе правда нравится?

— Нравится. Не так, как я видела бы свою спальню, но…

— А как ты видела? — оживился он.

— Мне нравится такой… кантри стиль. Он теплый, — мечтательно вскинула я взгляд в потолок. — Обшарпанные шкафчики, бирюзовый комод с остатками потали, лоскутное одеяло, россыпь маленьких разноцветных подушек на мятного цвета диване, цветы в керамических кружках… и лаванда.

Когда я вернула взгляд на Михаила, он улыбался.

— Да, это действительно твое…

У него самого глаза так знакомо потеплели, будто мы снова были детьми и мечтали о том, каким будет наше будущее. Только нормальными детьми, а не теми дрожавшими тенями, которыми мы были тогда на самом деле.

— Я бы сказал тебе располагайся. Но у тебя нет вещей, — виновато глянул он на меня.

— У меня их и правда нет, кроме одежды, что ты купил сегодня. — И мы оба помрачнели. Вспоминать, что было сегодня утром, не хотелось. — Но я бы поспала, если ты не против…

— Конечно, — кивнул он. — Постель застелена, в ванной все есть. Даже пижама.

— Марина тебя многому научила, — улыбнулась я.

— Да. И… тапочки там тоже есть, — смутился он вконец и вышел.

А я улыбнулась. В груди впервые за долгое время полегчало и будто наполнилось облаками. Не хотелось это всё испортить. Я направилась в ванную, включила всю подсветку и настроила воду погорячее. Хотелось смыть с себя запахи города.

Я полезла в шкафчик над раковиной и рада была обнаружить там целый набор всяких гелей и мыла, увлажняющих масел, шампуней. Может, Михаил надеялся, что Марина все же уедет с ним домой и распорядился все это сюда запасти?

Стало стыдно за свое постоянное удивление с момента, как мы приехали сюда. Мы привыкли концентрироваться на себе. А монстры априори неспособны на чувства. А ведь он с таким увлечением тут все создавал… Его это успокаивает. Не срослось с Мариной, и он принялся сооружать тут уголок тропиков и набивать ящики с таким азартом, будто это могло пригодиться тут его женщине. Может, поэтому он меня сюда и привел? Чтобы его собственная картинка уюта и спокойствия, наконец, совпала углами?