Знамена хаоса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич - Страница 7

— Мои люди об этом узнают первыми и пойдут меня выручать.

— Хм… Допустим. Я должен подумать, детали обсудим позже. А пока собирай людей, завтра вечером выступаем.

Я кивнул сотнику и пошёл к своим. Нам действительно нужно было подготовиться.

Мои опасения о том, что нас вообще могут не выпустить из города, не оправдались. Сотник Асалан несмотря на свою текущую позицию имел высокий авторитет в местном военизированном обществе. И, как он и предполагал, соглядатаи сардара Эобея заранее сообщили тому о таком дерзком проявления его инициативы. Наблюдатели, стоящие сейчас на крышах окраинных домов, цепкими взглядами провожали наш конный отряд, чьей-то волей приписанный к пехотной тысяче. Они словно пересчитывали нас, чтобы потом посчитать вновь, когда (и если) мы вернёмся.

— Эобей ждёт твоего промаха? — спросил я.

— Не дождётся, — оскалился хет.

— Ну значит, он попробует прибрать твой успех к своим рукам.

— Пускай. Это лишь пошатнёт его позиции. Ведь я постараюсь сделать так, чтобы всем было ясно, кто на самом деле двигает нас к победе.

— Надеюсь, ты не забудешь, кто тебе в этом помогал.

В ответ на это сотник одарил меня своей улыбкой, в свете восходящей луны больше похожей на звериный оскал.

Сумерки только начали сгущаться, когда мы подобрались к краю городской застройки. В этом месте находился один из немногих доступных выходов из города, не заваленных сейчас обломками стен и прочим хламом. А может, его и вовсе специально расчистили по приказу Асалана и забаррикадируют вновь, после того как мы вернёмся. Отсюда в отдалении уже виднелись огни военного лагеря, который имперцы отодвинули на приличное расстояние от окружённого ими города. Хеты были хорошими лучниками, и их ночные вылазки не раз и не два наносили серьёзный урон осаждающим войскам, когда те обступили Корпугар в прошлый раз. Слышал даже от самих хетов, что однажды полусотня Асалана и вовсе зажжёнными промасленными стрелами подожгла шатры, устроив имперцам кошмарную ночь. После чего скрылись обратно в городских кварталах, как бы приглашая обиженных на них легионеров попробовать их догнать. И те купились на эту уловку, понеся в итоге ещё больше потерь. Не знаю, сколько в этих историях, рассказанных у лагерного костра, было правды, но сейчас нам это сильно играло на руку.

Без каких-либо напутственных слов Асалан отдал приказ, и почти 6 десятков всадников галопом направили своих коней на северо-запад. Первое время мы держались как можно ближе к городской черте и двигались параллельно растянутому лагерю одного из двух имперских легионов, окопавшихся поблизости. Остаться незамеченными нам вряд ли удастся, но и ожидать слаженности между всеми союзникам не приходилось. Особенно между имперцами и закатниками, в чью сторону мы вскоре повернули. Те, мягко говоря, недолюбливали друг друга, и даже перед лицом общей опасности не забывали свои давние обиды. Я вообще сомневался, что закатники собираются идти на штурм, а свой корпус прислали скорее для того, чтобы постигшая Корпугар участь не расползлась дальше на другие Вольные города, расположенные уже куда ближе к границам их королевства. Но, возможно, я ошибаюсь, и правители западного Павелена всё же смогли найти общий язык и выступают сейчас единым фронтом.

Первое, что во время нашего марш-броска ощутили все Зайцы, это то, что нам было тяжело держать такой темп. А ведь хеты не выжимали все силы из своих лошадей. Наши с парнями животные были сильнее и больше, но вот в выносливости своим товаркам родом из-за Барьера они проигрывали. Тяжелее всего приходилось кобыле Горунара, который облачённый в свою грешскую броню весил немногим меньше, чем целых два хета сразу. Благо не так далеко нам было нужно доскакать, и здоровяк хоть и откатился к самому хвосту колонны, но всё же не отстал. Однако и от того факта, что просто так сбежать от наших «союзников» мы не сможем, отмахиваться не стоило.

Конные разъезды и неучтённые планом патрули по пути нам не встретились, а потому первая его часть завершилась успешно. Когда я указал на спрятанный в кустах отвёрток от основной дороги, первые огни «встречающих» только показались меж двух холмов в паре лиг от нас. Ещё какое-то время закатники будут нас ждать на охраняемом тракте, пытаясь понять, кто это был: враги или союзники. Когда же мы не появимся, то станут обсуждать и решать, где и какими силами нас искать, и лишь затем двинутся по нашему следу. Всего этого времени нам должно хватить, чтобы добраться до цели и навести шороху в поместье купца, которое так удачно расположилось меж подконтрольными имперцам и закатникам территориями.

Ночь для подобного рода вылазок подходит куда лучше, но именно страх переломать лошадям ноги, а себе шеи, заставил нас выйти из города ещё до того, как солнце окончательно скатится за горизонт. Скрываемая от лишних глаз густой рощей хетская полусотня неслась почти вслепую прямо по её краю, стараясь не потерять из-под копыт старую неширокую дорогу. Раскинувшееся по соседству поле сулило массу неприятностей в виде ям, рытвин и нор, старательно вырытых местными грызунами. Так что этот вариант следовало использовать лишь в крайнем случае, если отступать придётся спешно, а грозящая опасность перевесит риски.

Остановиться пришлось заранее, на самом краю рощи в густой тени деревьев, чтобы не привлекать внимание выставленной по периметру поместья охраны. Дальше в соответствии с разработанным планом я и ещё несколько самых «тихих» хетов двинулись к усадьбе, оставив наёмников и остальных людей Асалана дожидаться моего сигнала о начале штурма. Задачей этих лазутчиков было устранение дозорных, если таковые обнаружатся на подступах к охраняемой территории, ну а моей — пробраться внутрь и спеленать имперского командира.

Из Зайцев с нами отправились только Пруст и Шуст, но и те лишь до каменной изгороди, окружающей дом. Как и хеты, дугой огибающие сейчас периметр забора, они тоже по возможности должны были устранить свои одиночные цели, после чего наблюдать за домом с разных сторон и передать сообщение друг другу о том, получилось у меня или нет.

Я торопился как мог, порой рискуя и даже действуя опрометчиво, ибо промедление означало провал для всех нас. И хетский сотник знал это не хуже меня, поэтому наверняка бросит своих людей в атаку, если я слишком долго не буду подавать весть о себе. Полутораметровый забор не стал для меня преградой, как и десяток часовых, дежуривших по его периметру. Куда сложнее было пробраться незаметно через сам двор, в котором расположились остальные 30 легионеров. Такое количество глаз я отвести бы не смог, поэтому сейчас больше полагался на обычные навыки маскировки, но и заклинание не забывал поддерживать. Благо, никто тут особо не ждал нападения. Тем более хетов и в таком количестве.

Единственное открытое окно с тыльной стороны здания обнаружилось на втором этаже, и именно туда я запрыгнул, сформировав несколько «ступеней». Сначала зацепился за карниз, а затем подтянулся на руках и, стараясь не шуршать об стену, аккуратно заглянул внутрь. Нет, чуда не случилось, никого в имперском мундире я там не застал. Лишь служанку, которая готовила ко сну чью-то постель. Вот она повернулась в другую сторону, и я, накачав мышцы «приливом», быстро влез в окно, а через секунду уже зажимал женщине рот рукой, чтобы та не заголосила.

— Спокойнее, и ты не пострадаешь. Просто покажи мне, где сейчас находится ваш имперский гость и сможешь продолжить свою работу. Хорошо?

Говоря это, я в очередной раз попробовал задействовать «сладкий голос». За последнее время я стал не только сильнее, но и опытнее, поэтому периодически пробовал возвращаться к имеющимся, но так и неосвоенным пока заклинаниям. Конкретно это было ещё из той рабочей тетради, найденной у младшего слуги ковена, которого я без сожалений прибил в землях владетеля Гариго. Вторая ступень, четыре апострофа сложности, но всё тот же чёртов аспект контроля, который никак не хотел даваться легко. Но упорство и труд делают своё дело. В этот раз я с уверенностью почувствовал, как магическая связь разомкнула что-то в цепях критического восприятия женщины, и она перестала сопротивляться. Служанка даже попыталась мне что-то сказать, но я шёпотом перебил её, продолжая вливать свою силу в заклинание.